пустыни, на которой не было ни малейшего выступа и не было заметно
никакого движения.
большой высоты они видели всю зону, словно большую приплюснутую тарелку.
Если не считать воронки от взрыва, на ней не было ни единого пятнышка.
Машина исчезла.
просыпаясь, координатор потянулся к выключателю.
вызов.
V
предусмотрено освещения. Глеб едва помещался в узком металлическом
колодце, похожем на раскаленную духовку. Спина и колени упирались в
противоположные стены. Перед глазами плыли цветные пятна. Сорок
градусов, когда рядом нет воды, -- это, пожалуй, многовато. От жажды
пересохло во рту, Но хуже всего было то, что он почти полностью утратил
всякое ощущение времени. Равномерный шум генераторов и дрожь переборок
еще больше притупляли сознание. Тренировки в сурдокамере более
длительны, но там нет изнуряющей жары, нет жажды, соленые струи пота не
расползаются под рубашкой липкими лентами, и никто не скребется за
металлическими стенами... Крысы здесь завелись что ли? Вот опять за его
спиной вдоль стены кто-то простучал маленькими коготками. Он понимал,
что после биологического контроля и серии дезинфекций, которым
подвергаются машины перед отправкой в космос, на них не может
сохраниться никакой живности, и все же кто-то определенно бегал у него
за спиной... Звук расплывчатый, глухой... Скорей всего это кибер что-то
делал в своем грузовом отсеке за толстыми стальными плитами... Временами
Глеб совершенно терял ощущение реальности. Ему казалось, что давно
плывет в темной густой реке, а рядом с ним маленькое металлическое
создание, похожее и на крысу и на робота одновременно. У него были
ядовитые зубы, и Глеб понимал: главную опасность представляют именно эти
зубы. Ему бы увернуться, убежать, но сил уже не было, и проклятая крыса,
в конце концов, вцепилась в затылок. Глеб закричал, рванулся и,
окончательно придя в себя, понял, что танк только что резко изменил
направление. Двигатели под полом взвыли, и почти сразу где-то снаружи
тяжело ухнуло. Удар подбросил машину. Пол под ногами мелко затрясся...
Снаружи происходило нечто чрезвычайное, нечто такое, что требовало его
немедленного участия...
Голова закружилась, и несколько секунд он вынужден был стоять
неподвижно, собираясь с силами.
люка. Ну конечно, наверху, в машинном отделении, должен был быть свет.
Он успел забыть об этом... Казалось совершенно невозможным дышать
расплавленным жидким свинцом, на который походил воздух, хлынувший из
машинного отделения.
сможет. Надо поскорей захлопнуть крышку люка... Но вместо этого он
почему-то полез вверх, с трудом переставляя ноги по металлическим
скобам, заменявшим ступени. Подъем занял минут пять. Наконец он
почувствовал под ногами пол машинного отсека. Пот заливал глаза.
Несколько секунд он ничего не мог рассмотреть. Вся машина мелко
вибрировала, и он ощущал ее дрожь каждой клеточкой своего тела. Вскоре
глаза немного привыкли к ослепительному блеску ламп. Генераторы выли на
высокой ноте. Их кожухи расплывались в радужные пятна. На таком
расстоянии он еще ничего не видел. Зато совсем рядом, справа, рука
нащупала знакомую нишу дверного замка. Откуда здесь дверь? Здесь не
должно быть никакой двери, все переборки герметично перекрываются
специальными шлюзами... И вдруг он вспомнил... Шкафчик, аварийный
шкафчик...
перед ним шелестела и переливалась серебряными отблесками тектонитовая
ткань скафандра...
терморегуляции -- все эти привычные, сотни раз отработанные движения
заняли не больше минуты. Струя свежего прохладного воздуха ударила в
лицо из респиратора. Глеб блаженно зажмурился. Теперь можно было жить...
генератора, и наступила жуткая неправдоподобная тишина. Почти сразу же
он понял, что тишина была обманчива. Как только слух оправился от дикого
рева двигателей и пронзительного воя гравитационных моторов, он услышал
снаружи странный шелест и дробный нарастающий стук. В то же мгновение
машину мелко-мелко затрясло, точно кто-то вбросил ее на огромное сито.
Дрожь нарастала. От нее заломило виски, заныли зубы. Вибрация перешла в
звуковой диапазон, зазвенели, завыли переборки. Что-то упало и разбилось
рядом с ним. Машина, весившая десятки тонн, одетая в непроницаемую
броню, упрятанная в кокон защитных полей, тряслась как в лихорадке...
Вдруг он сообразил, что никаких полей больше нет, раз встали генераторы
и если машина сейчас находится в зоне... Он старался не думать о том,
что случится через несколько секунд, после того как под действием
энтропийного поля распадется наружная силиконовая броня...
пространство казалось неоправданно огромным. Группа людей совершенно
затерялась под сверкавшим ослепительным светом куполом. Полное освещение
потребовалось кибернетикам. Чтобы не отключать многочисленные цепи, в
которых могло быть искомое повреждение, решено было вести работу на
месте. Узкий длинный стол заполняли детали и отдельные узлы разобранного
контрольного автомата. Главный кибернетик Кирилин семенил вдоль стола,
подключая к бесчисленным контактным разъемам контрольные приборы. Тут
же, на ходу, он считывал их показания в диктофон карманного
калькулятора. На его крошечном табло то и дело вспыхивали новые цифры
суммарных результатов. В третий раз в течение этого часа на экране
связного фона появилось усталое лицо координатора. Едва сдерживая
закипавшее раздражение, Кирилин даже не поднял головы от приборов.
Координатор терпеливо ждал.
он.
расстояния она бы выдержала удар. Тут что-то другое.
вправе потребовать однозначного ответа хотя бы на этот вопрос!
сказал Рент и со злостью ударил кулаком по переборке. Расположенный
неподалеку экран какого-то индикатора покрылся рябью помех. Ронг
неодобрительно посмотрел на координатора, но промолчал.
Хорошо бы наконец узнать, каким образом Глеб мог остаться в закрытом
ангаре после включения программы. Кстати, это могло бы помочь и в наших
исследованиях.
У меня такое ощущение, что уходят последние минуты, когда еще не поздно
что-то предпринять, а мы как слепые котята, каждый шаг в темноте...
поторопи еще раз кибернетиков.
выключить все автоматические системы? Обслуживающего персонала здесь
нет, а камбуз шестью палубами ниже. Хорош он будет, если сам побежит за
этим подносом... Автоматика сопровождает каждый их шаг. Без нее не
взлететь, не справиться с этой махиной мертвого металла, в которую сразу
же превратится корабль, лишенный своих механических слуг.
самое уязвимое, самое слабое его место. Такое, где одним ударом можно
лишить его основного превосходства -- техники. Тогда, похоже, мы имеем
дело с коварным и умным врагом. Именно с врагом... А к такой встрече мы
не готовы даже психологически. Все дела в космосе, все поиски
родственного разума, все эти комиссии по контактам питались одной и той
же иллюзией -- чужой разум непременно должен быть дружествен к нам. Но,
собственно, почему? Ронг не хочет верить в чужой разум... Ему нужны
факты, естественные факты, укладывающиеся в готовую научную схему...
Биосфера, например, постепенное развитие жизни от простого к сложному и
только потом разум... Ничего этого нет на планете. Лишь мертвый
камень... Но роботы здесь перестают выполнять заложенные в них
программы, становятся чем-то неизвестным, может быть, даже враждебным
нам, и разве это не факт? Разве нужны еще какие-то доказательства?
Конечно, они есть, эти факты, просто мы пока их не знаем... Должно быть
что-то или кто-то, кто влияет на системы наших автоматов. Можно,