«Ей было четырнадцать. Моя жена не пережила».
«Чем справедливее будет ваша Кара, чем могущественнее покаранный…»
Этот его обидчик, скрывающийся от мести на острове Стан, должен быть достаточно могущественным?
И я подумал, что торговца, вероятно, можно было бы на всякий случай разыскать.
* * *
«…И не говори мне про эти обереги, милая! На моих глазах такое случилось, что я колдовского теперь до смерти не трону, в руки не возьму…
Твердят: обереги, обереги… Подружка вот моя вышла замуж, а свекровь попалась лютая. И что же? Нет чтобы угождать старухе — попроворнее мести, пораньше вставать… Пошла к магу, что безделушками торговал, и купила оберег от свекрови, ожерельице тонкое на шею. С недельку все шло — ничего не сказать: подружка жировала, работы в руки не брала, до позднего утра в постельке, и слова худого от свекрови не слышала… А потом не заладилось что-то с оберегом, не то она уронила его, не знать — но кинулась на нее свекровь с ухватом, безумная, и ну бить, бить, бить… На счастье, и муж и свекор рядом были, во дворе, на крик прибежали и оттащили старуху — та уж синяя была, а рвалась невестку душить… Пока дурочка эта оберега не сбросила — свекровь на нее рычала, у мужа и сына из рук вырывалась. А сбросила дура оберег — свекровь опомнилась, да только вся горница в кровище, невестка в синяках да с разбитым носом, да кости кое-где поломаны… А самое скверное — ребенка скинула. Да… Вот они, колдовские цацки. Потом приезжал какой-то из города маг, говорил всем, что обереги у кого попало покупать не следует, что к каждому печать должна прилагаться и бумажка специальная, тогда, мол, можно покупать… Только я — зареклась. А вдруг подделают и печать и бумажку? Я что, грамотная? Ну их совсем с их оберегами…»
* * *
Вечер и половину ночи я провел в клубе.
В трубе огромного камина свистел ветер — погода стремительно менялась, и катаклизмы в грозовых облаках отдавались тупой болью у меня в затылке. Господа клубные завсегдатаи начали собираться часам к десяти, из всех лиц мне были знакомы только физиономии председателя и кассира. На плече у председателя, как и в первую нашу встречу, громоздилась сонная сова.
Мальчик лет четырнадцати, исполненный сознанием собственной важности, обносил господ магов напитками на серебряном подносе. Я взял холодного лимонада.
Проходя мимо моего столика, незнакомые маги вежливо наклоняли голову:
— Как здоровье вашей совы?
И всякий раз, приподнявшись согласно этикету, я кивал в ответ:
— Сова поживает хорошо, спасибо…
И ловил на себе заинтересованные взгляды. Все они уже знали, конечно, что именно этот провинциальный дикарь, занявший место за столиком в углу, только что выиграл Корневое заклинание.
Напротив, над камином, помещались настенные часы размером с собачью будку. Тяжелый маятник вызывал у меня трепет, а из окошечка над циферблатом каждые пятнадцать минут выглядывала деревянная сова. Когда она выглянула подряд одиннадцать раз — всем уже надоело надсадное уханье — в дверях обнаружилась единственная на всем этом сборище дама.
Дама была блондинка в простом черном платье до пят. Единственным ее украшением был пояс со множеством подвесок; пояс заинтересовал меня в первую очередь. Лицо и фигура пришелицы ничем меня не удивили: женщины не бывают наследственными магами, а только лишь назначенными, степень их как правило низка и все магические ухищрения сводятся к усовершенствованию собственной внешности. Все они предпочитают волосы цвета соломы, крупный бюст, высокие скулы и голубые глаза; во всяком случае, те немногие женщины-маги, которых я встречал в своей жизни, выглядели именно так.
А вот пояс…
Пояс был мужской, его потертость и некоторая засаленность не вязалась с вечерним платьем. Пряжки и бляхи потускнели; ко множеству бронзовых колечек крепилось штук двадцать цепочек, на них висели замшевый кошелек, чехол для письменных принадлежностей, чернильница, оберег от мужского своеволия, золотые и костяные украшения, и среди всего этого хлама — маленькая цацка, о которую сразу же зацепился мой взгляд.
Проклятье, или они мне мерещатся повсюду, эти камни?!
Я попытался определить, какой эта дама степени — и не определил. Возможно, тот второй оберег для этого и служил — защитой от чужого любопытства.
— …Как здоровье вашей совы?
Я невольно вздрогнул. У моего столика стоял сам господин председатель; щеки его переняли цвет выпитого красного вина, а выпил он, по-видимому, изрядно. Мне показалось, что даже сова на его плече косится на хозяина с неодобрением.
— Прекрасно, — отозвался я коротко.
— Вы не будете против, высокородный господин зи Табор?..
И, не дожидаясь моего ответа, опустился на кресло рядом со мной.
— Вижу, вы не спешите отбыть домой, наверное, наша суетливая городская жизнь забавляет вас?
— Я давно не был в городе, — сказал я, глядя, как дама в черном платье пересекает зал. С ней здоровались, но прохладно; по-видимому, дама не была здесь чужачкой, но и к числу завсегдатаев не относилась.
Председатель, не глядя, поймал бокал, слетевший к нему в ладонь с подноса мальчишки-прислужника. Прищурился, глядя на меня сквозь рдеющее в хрустале вино:
— Вы уже оценили все тяготы, которые приносит наш выигрыш? Толпы просителей…
— Да, — сказал я.
— Мой вам совет, — председатель отхлебнул из бокала. — Не слушайте никого, не давайте спровоцировать себя, не будите в себе ложное чувство справедливости. Корневое заклинание Кары существует не для того, чтобы кого-то карать… А для обладания им. Обладания — и все. Оторвите голову вашему глиняному болвану — но лишь в последний день оговоренного срока. Чтобы не упустить ни дня. А кого вы при этом покараете — совершенно все равно, уверяю вас, Хорт, — и он отхлебнул снова.
— Да? — спросил я недоверчиво. — А я слышал…
— Члены правления клуба, — продолжал председатель, не слушая меня, — не имеют права участвовать в розыгрыше. Тем не менее, — он сделал хитрое лицо. Наклонился к моему уху, так что сова на его плече недовольно затопталась. — Эй-фо-рическое ощущение, господин зи Табор. Пьянит почище вина… Кстати, простите за нескромный вопрос. Какова природа вашей болезни, той самой, что не позволяет вам пить спиртное? Я могу порекомендовать первоклассного лекаря…
— Спасибо, — сказал я поспешно и, возможно, не вполне вежливо. — Спасибо, я… пока не нуждаюсь.
— Как хотите, — председатель слегка обиделся. — Кстати… вы не находите, что женщина в магии столь же уместна, как мышь в бочке меда?
— А? — я оторвал взгляд от незнакомки в черном.
— Да-да. Эта странная дама, на которую вы с таким интересом смотрите… Некая Ора Шанталья. Которая вот уже несколько лет упорно является на каждый розыгрыш… К чему ей Кара, как вы думаете?
— Мало ли, — сказал я медленно.
Председатель пожевал губами:
— Кара в руках стервы — это… Это ужасно. Я надеюсь, ей не выиграть Заклинания… Я мало знаком с ней и ничего не могу сказать точно… Но она действительно производит впечатление стервы. К чему, например, эта выставка побрякушек на поясе? Все эти обереги, камушки…
— Камушки, — повторил я задумчиво.
— Да… При том что инициирующий предмет у нее — не палочка, не брошка и не кольцо, а искусственный зуб во рту, можете мне поверить…
— Да? — я удивился такой осведомленности.
— Да… — мрачно кивнул председатель. — Это не совсем прилично — приходить в наш клуб с оберегом от мужского своеволия, вы не находите? Если бы она была мужчиной, ее давно бы попросили снять половину побрякушек или покинуть зал. Но все мои коллеги, к которым я обращался с этим предложением, только отмахивались — она, мол, единственная особа женского пола, если уверенности в себе недостает — пусть утешается сомнительными артефактами…
— В самом деле, — сказал я, глядя, как дама в черном платье цедит вино за столиком в противоположном углу.
— Когда она вас в грубой форме отошьет, — сказал председатель, проследив за моим взглядом, — не говорите, что я вас не предупреждал.
— Онри, больше не пей, — скрипучим голосом сказала сова у него на плече. — Ты и так болтаешь лишнее.
Я вздрогнул.
— Да, — смиренно отозвался председатель. — Не волнуйся, Фили, я выпил не так уж много и чувствую себя превосходно… Мое почтение, господин Хорт зи Табор. Долгих лет вашей сове.
И ушел, покачиваясь.
Некоторое время я честно пил свой лимонад. Потом встал, пересек зал, то и дело желая здоровья чужим совам, и оказался в непосредственной близости от дамы в черном.
— Вы разрешите?..
Она окинула меня сумрачным взглядом. Коротко кивнула.
— Как здоровье вашей..?
— Сдохла, — отозвалась дама, глядя мне в глаза.
— И моя сдохла, — пробормотал я растерянно. — Вот неприятность.
Дама пожала правым плечом:
— Никакой неприятности, я терпеть не могу сов. Вы — тот самый счастливчик, который выиграл заклинание?
— Да… Я прошу прощения. Кажется, это кресло, в которое вы сели, кажется, это то самое, на которое десять минут назад случайно пролили соус…
Да, она инстинктивно привстала и оглянулась; я не мгновение получил возможность увидеть вблизи ее пояс. Среди прочих безделушек там висел крупный камень-брелок в виде тигриной морды.
Еще один камень с глазами.
— Я ошибся, — сказал я печально. — Это кресло чистое…
Она покраснела.
Глаза ее оказались не голубыми, а карими. Волосы — цвета выбеленного хлопка. Губы — алые и тонкие, причем уголки рта норовили опуститься вниз. Вот как сейчас:
— Умно и тонко, мой молодой господин. Только зачем такие ухищрения? Вы могли просто предложить мне пройтись взад-вперед — тогда, оценив достоинства и недостатки моей фигуры, и решили бы окончательно, стоит ли продолжать знакомство… если бы у вас была такая возможность. А теперь будьте любезны, вернитесь за свой столик.
— Простите, — сказал я, действительно испытывая нечто вроде смущения. — На самом деле я вовсе не так брутален… Я хотел только…
— Избавьте меня от своего общества.
Сказано было убедительно и емко; секунду потоптавшись на месте, я вернулся на исходную позицию.
Господин председатель смотрел на меня их противоположного угла. Смотрел со смесью сочувствия и злорадства.
* * *
ВОПРОС: Что такое инициирующий предмет?
ОТВЕТ: Это основной магический предмет, позволяющий назначенному магу производить магические действия. Инициирующий предмет вручается назначенному магу в вечное пользование в случае успешной аттестации.
ВОПРОС: Нужен ли инициирующий предмет наследственному магу?