Хотя - он тут существует, если разобраться, на случай экстремальных
ситуаций. Как, например, встреча с Курьером. Пройдет еще немного времени -
и человека станут возить в анабиозе и пробуждать только при небывалом
стечении обстоятельств. А если такого стечения не возникнет, он так и
проспит всю дорогу. Проснется уже на Земле, ему скажут: "Поздравляем, вы
совершили неслыханный полет, побывали в звездной системе
"У-черта-на-куличках", - а он, зевнув и потянувшись, ответит: "В самом
деле? Возможно... И могу вам сказать, что спится там ничуть не хуже, чем в
любой другой точке пространства..."
на травке, жмурясь и неосознанно улыбаясь. Пойдем погуляем, как это и было
запланировано. Гуляние - это не просто гуляние, это работа, если угодно:
проверка поведения комплекса "Комбинатор" в полевых условиях. Внеочередная
проверка - тем более интересная.
повернувшись к кораблю спиной, иными словами - направился к границе
населенного пространства, которая как-никак располагалась в полукилометре
от корабля, так что можно было размять ноги.
что-то новое к тому ощущению счастья, какое в нем жило сегодня с самых
первых минут. Господи, это же яблоньки стоят! Одна, другая... шесть! А это
груша. И еще одна. Слива. Ну и сад запрограммирован тут у Георга!
Действительно, не стыдно показать любому Курьеру. Машинально было протянул
руку, чтобы сорвать яблоко. Белый налив, этот сорт он знал и жаловал. Рука
замерла в последний момент.
настоящие, все настоящие, однако есть их нельзя. Георг даже объяснил
почему. Юниор сосредоточился и вспомнил. Потому, говорил ему Георг, что ты
сам являешься достаточно мощным экраном от того поля, которое все эти
конструкции поддерживает и без которого они тотчас исчезнут. Так и кусок
яблока, попав тебе в рот, исчезнет. А поскольку на самом деле он есть лишь
множество атомов, связь между которыми поддерживается искусственно, при
помощи постоянного расхода немалой энергии, - тут ведь не химический
синтез, а временные комбинации, - то это яблочко в тебе сработает как
весьма мощный заряд, человеку вовсе и не нужно так много, чтобы самому
разделиться на молекулы. Так что употреблять в пищу здесь ничего нельзя.
Остальное - пожалуйста: трогай, рви, ломай...
действии, - но пожалел: раз съесть нельзя, то зачем же? Подумал о том, что
самое позднее через три недели вся эта роскошь, и яблоко в том числе,
исчезнет, мир перестанет существовать, этот прелестный мир, и он будет
тем, кто его уничтожит. Как только Кристалл встанет на место, придется все
выключать, приводить в походное положение и отправляться дальше - туда,
где произойдет официальное испытание и где Комбинатору наверняка поручат
создавать кусочки каких-то других миров, а скромные сосенки вряд ли
заинтересуют кого-то... Конечно, строго говоря, этот мир не уничтожится.
Он снова перейдет в портативное, или, как говорят, транспортабельное
состояние, только и всего. И до момента, когда новая команда вызовет его к
жизни, будет существовать в форме программ и запаса энергии. Пусть слабое,
но все же утешение. Как для тебя самого: что ты сам - потом - останешься в
чьих-то воспоминаниях. Конечно, хорошо, но остаться самому, а не
посредством воспоминаний, все же приятнее...
времени! И все это время мир будет стоять, зеленеть, шуметь... И можно
будет прогуливаться по нему, как сейчас. Подобно древнему мыслителю в
каких-то там садах. Подобно средневековому феодалу. А в самом деле:
корабль не хуже любого замка, а в смысле неприступности даст всякой
крепости немалую фору. А вокруг - поместье. Моя земля. Мои райские сады,
мои Елисейские поля. И пусть кто-нибудь попробует отнять, - кулаки сжались
сами по себе, - пусть попробует...
придется - тут он единственный, как говорится - первый после Бога...
Кулаки медленно разжались, Юниор даже улыбнулся, слегка растерянно, но
сердце еще стучало сильней и чаще обычного, и он показал головой не то
удивленно, не то осуждающе: глубоко, оказывается, сидит это чувство даже в
современном человеке, человеке без корней, человеке на воздушной
подушке...
самого лица колыхались травинки, их было много, разных. Юниор не знал
даже, как они называются, он не был силен в ботанике, но помнил, что и на
Земле встречались ему все эти растеньица - флора средней полосы, первая
степень обитаемости, была дана здесь без прикрас и без надувательства, все
как надо. Юниор подумал, какого неимоверного труда стоила подготовка этих
программ, что реализовались сейчас в непредставимо сложных схемах
Комбинатора, и невольное уважение к людям и гордость за них, за всю
цивилизацию возникла в нем, а жаль было лишь, что не с кем ею поделиться.
показать: вот мы. Смотри! Найти его, сколько бы это ни потребовало
времени. Если даже найду его, когда стану стариком, то запрограммированные
эти миры и тогда останутся молодыми, зелеными, шумящими. А если не
успею...
найти. И поручил тебе. Сыну. Когда-то по наследству передавали имущество.
Сейчас - цели и обеты. А ты кому передашь? Ведь некому.
никакой Леды. Никогда не было! Думай так!
полагать - был бы кто-нибудь другой. Он, Юниор, нормальный человек, и ему
вовсе не свойственно стремление провести всю жизнь в одиночестве. Нет,
быть-то она была. И если бы...
вспоминать не следовало, чтобы не нарушить внутреннего равновесия. Все же
оно успело покачнуться, и, когда Юниор поднялся с примятой травы, все
вокруг уже не казалось ему столь безмятежно счастливым, как несколькими
минутами раньше.
право, в конце концов?
не ползали, не пробирались, не прыгали и не перелетали в ней никакие
жучки, паучки, муравьи, гусеницы - вся та привычная для нас суетливая
мелочь, которая не позволяет человеку испытывать абсолютное одиночество,
когда рядом с ним нет других людей. Да, такой вот парк - прекрасно, но это
лишь первая степень обитаемости. Как на Анторе. А тут другой мир, тут не
Антора, а кусочек моей среды обитания, и в нем должны летать стрекозы,
порхать бабочки, тяжелые шмели должны зависать над чашечками цветов...
Тщательно осмотрел; капля сока выступила на месте обрыва. Живое. Это не
муляж, не имитация. Живое... Он нарвал целый букет. Поставит в каюте.
Вечером, засыпая, будет смотреть на цветы и улыбаться. Давно уже он не
рвал цветов. А для себя самого - и вообще, наверное, никогда. На Земле
рвать их не полагалось: обеднение среды. На Земле приходилось все
учитывать, до мелочей. Но здесь он может себе это позволить. Великий смысл
есть в цветах, - рассуждал он, приближаясь к кораблю. И только теперь он,
кажется, начинает проясняться...
Пронзительно зашипело. Сверкнуло. Острая боль хлестнула по руке. Только
привычка владеть собой, умение справляться с болью позволили Юниору не
заорать во все гордо. За спиной быстро, как в аварийной ситуации,
захлопнулись пластины люка. Он взглянул на руку. Цветов в ней не было,
ладонь, багровея от ожога, на глазах вспухала, вздувалась пузырем.
Разведчик! - Рассердился Юниор, гримасничая, от боли и бегом направляясь в
медкаюту. Ведь только что помнил, что нельзя есть яблоки. А корабль
экранирует комбинирующие поля куда лучше, чем ты сам. Нельзя вносить в
корабль ничего из этой квазиприроды! Зазевался - и получил по заслугам.
проявляет свои врачебные таланты, Гиппократ на постном масле... Умник не
преминул доказать, что в медицине разбирается, в оказании первой помощи
при ожогах - тоже. Хорошо, - ободрял Юниор себя, морщась, пока с его рукой
делалось все, что следовало, - хорошо еще, что мне не надо работать
руками. Кристалл растет и без моего вмешательства. Иначе красиво бы я
сейчас выглядел... И все - по собственной глупости. Век живи, век учись...
металлический цилиндр, ему обработали: чем-то там поливали, чем-то мазали;
Умник иногда командовал - повернуть ее так или этак. Потом залили каким-то
синтетиком, который мгновенно застыл, образовав прозрачную пленку. Болеть
все равно болело, хотя и не так, как вначале. Настроение испортилось. Даже
в парк не хотелось, он перестал казаться милым, дружественным, надежным. К
счастью, тут Умник изрек свой приговор с апломбом профессора, полагающего,
что на пятерку в медицине разбирается Господь Бог, на четверку - он сам, а
все остальные - хорошо, если натянут на двойку с плюсом:
постельный режим не менее чем на сутки.
брюки: рука с цветами была в момент взрыва опущена, и хотя основное
досталось ладони, но кое-что перепало и бедру, и сейчас оно стало заявлять
о себе. Надо же, уложил на сутки в койку. Однако с ним даже не поспоришь:
от попыток спора он всегда уходит, умолкает - и все, не желает мыслящий
гриб дискутировать с мыслящим тростником... Да и что спорить, собственно?
Мне и на самом деле полежать не помешает...