живописует действительные события пятнадцатилетней давности. О том, что он
и Шаров - участники этих событий, я знал. Знал, что их первое знакомство
состоялось в красной марсианской пустыне при очень драматических
обстоятельствах. Однако в передаче Акопяна трагизм положения первых
марсопроходцев как-то терялся среди забавных мелочей.
наплевать. Они дурачились, как щенята, валили нас на песок, топтали
ногами, демонстрируя на наших ослабевших организмах приемы дзюдо. И все
это к вящему удовольствию джед-джедаков, которые спешили к месту
происшествия целыми семьями.
пыль из скафандров спасателей - особенно доставалось Шарову - и от радости
мычал что-то нечленораздельное. Н-да... Алеша, налей мне, пожалуйста,
виноградного сока... Спасибо. Когда мы вернемся домой, я угощу тебя
настоящим кавказским вином. Веншин, предложите командиру салат, вы по
рассеянности съели его яичницу... Так вот. Любопытные джед-джедаки
расселись на ближайших барханах, как в театре. Они, подобно нашим
пингвинам, редко упускали возможность понаблюдать за деятельностью
двуногих гостей из другого мира, там и сям возникали ссоры из-за лучших
мест в партере. Они одобрительно стрекотали, если находили ситуацию
забавной, и лениво водили всеми своими шестнадцатью щупальцами с
набалдашниками на конце, если им делалось скучно. Н-да... Но тогдашний
спектакль проходил под аншлагом. Наиболее восторженные зрители лезли на
сцену. Один из таких смельчаков приковылял к Шарову и с немым обожанием
застыл у его ног. "Ну что ж, будем знакомы!" - сказал Шаров и протянул ему
руку. Джед-джедак протянул щупальце с наиболее крупным из своих
набалдашников. Возможно, он хотел потрогать незнакомый предмет, но Шаров
почему-то решил, что это сделано в знак особого к нему расположения, и с
чувством пожал "ладонь" марсианина. Вы бы видели, как позеленел от злости
представитель марсианской фауны! Он подпрыгнул, вырвался и припустился
бежать, оставив Шарова в недоумении. Я стоял ближе всех и наслаждался
растерянностью десантника. Но надо же объяснить человеку, в чем дело. "Ты,
дорогой, совершил поступок, который считается величайшей бестактностью не
только в нашей галактике, но, вероятно, и далеко за ее пределами", -
сказал я. "Не понимаю, - признался Шаров. - До сих пор я считал, что
крепкое дружеское рукопожатие... Может быть, я сильно сжал ему лапку?" -
"Вовсе нет! Ты дружески крепко пожал ему голову".
сосредоточиться.
Веншин о чем-то шепчутся, затем Акопян и Шаров сдают вахту и расходятся по
своим спальным нишам. Веншин подходит ко мне, трет ладонью бледный лоб,
словно припоминая что-то. Он явно в затруднении, желая выбрать тему для
моей работы полегче.
останавливается. - Ты справишься с этим, Алеша?
устрою вам внеочередной медосмотр.
тщательностью. Я воспользуюсь конечным результатом для новой методики
наблюдений. Целиком полагаюсь на твою... добросовестность, проверять
некогда. Тема чрезвычайно сложная, желаю удачи.
хозяйство. Все в порядке, аппаратура работает нормально. Отбираю нужные
мне материалы и погружаюсь в расчеты.
воли ухитряюсь следить за окружающей обстановкой. Уши сами слушают, глаза
сами отмечают малейшие изменения в комбинациях световых сигналов -
привычка, выработанная необходимостью. Внезапно ощущаю запах гари.
Поднимаю голову, принюхиваюсь. Нет, показалось. Но чувство чего-то
тревожного не покидает меня. Мерно тикают отметчики времени на стенде
регистраторов, тонко поют приборы, лениво перемигиваются цветные огоньки
на пультах. Как будто ничего особенного.
столом, положив голову на руки, и блаженно посапывает во сне. Ну и пусть
отдыхает. В наших условиях сон - это, пожалуй, самое необходимое лекарство
для него. Нервное истощение...
зеленые лучики выписывают на экранах знакомые графики, шкальные блики
дрожат на обычных местах. Правда, чуть-чуть изменилась характеристика поля
гравитации, но в пределах допустимого. И вдруг... вдруг я замечаю, что
регистраторы все, как один, точно сговорившись, указывают нуль радиации!
Не сон ли это? Приборы вышли из строя? Все сразу?.. Не может этого быть!
Надо будить командира.
Почерк Шарова. Читаю: "Радиация падает... (колонка цифр). Параметры
протонного потока... (следуют символы, цифры). Чужеродное магнитное
поле... Вспышка... Водородный флоккул..." Гм, значит, он знал об этом...
Сажусь в кресло центрального пульта и вопросительно смотрю в большие
желтые глазищи-блюдца электронного лоцмана. "Глаза" успокоительно мигают -
желтоватое сияние то разгорается, то угасает. Внезапно в глубине этих
громадных зрачков улавливаю какой-то красноватый, дьявольский отсвет.
Вглядываюсь пристальней: на выпуклой поверхности "глаз" медленно
передвигаются отблески двух красных колец. Что-то знакомое чудится мне в
их замедленном, плавном движении... Торы!!!
вижу отражения торов... Но я не могу заставить себя обернуться.
потолком салона, где секунду назад плавали кольца, медленно тает оранжевая
дымка. Чушь, просто мне показалось!..
он лежит на столе все в той же позе, но его хитро прищуренные глаза с
любопытством следят за мной... Мне становится жутко.
впервые их видит.
- Ну что ж, я ухожу...
все боитесь идти со мной. И ты, и Шаров, и Акопян. Ведь правда? Ну что ж,
прощайте, мне пора!..
глотаю застрявший в горле комок. Веншин страшно бледнеет, закрывает глаза,
голова его безжизненно свешивается на грудь. Он куда-то уходит, точно
плывет. Я смотрю ему вслед, но мне мешают видеть слезы и легкое
головокружение...
тупая покорность, на сигнальных панелях пробегает судорога зеленых
огоньков. Мне почудилось, будто лязгнула крышка люка выходной шахты.
Оглядываюсь - Веншина в салоне нет.
Что, если он надумает открыть выход из переходной камеры?!
заметил!.. Но что же я медлю! Тревога! Тревога!!!
возле сердца, обрывается что-то и рассыпается тысячью звенящих осколков.
обхватив ладонями виски. Не открывая глаз, думал: "Какой, однако, нелепый
сон. Смешно".
со стола циркуль-измеритель. Холодный, гладкий, имеет вес... Стальные иглы
вонзились в тело, и я почувствовал боль. Нет, во сне так не бывает.
забавной. Попробовал скорчить идиотскую гримасу. Получилось. Горло
перехватила судорога отвращения.