Чтение 10–й страницы книги ~Бомба замедленнего действия~

Я в недоумении. Прежде он был другим человеком. Я как-то говорил с ним,
писал о нем, это небо и земля.

- Небо и земля,- повторила Жаклин.- Мы познакомились... Ну, это
неважно... Я влюбилась в него по уши, знаете, как это бывает с девушками,
когда им кажется, что явился принц. Я знала, что он женат, и у него взрослый
сын, но это не имело значения. Скажите, разве с этим теперь считаются?

- С этим и раньше не считались,- вздохнул Портер.

- Когда мы расстались, я... Мне было плохо. Но ведь он прав. Скажите,
если больше не любишь, то... Разве имеет значение, что другой... Разве с
этим считаются?

- Уолтер - большой ученый,- осторожно сказал Портер,- и ход его мысли
не всегда понятен.

- Вот! Сейчас я тоже так думаю. Правда, не всегда. А раньше мне
казалось... Впрочем, это неважно. Вы его видели, да?

- Видел и слышал. Уолтер говорил, что неплохо бы организовать небольшую
ядерную войну.

- Не понимаю,- пробормотала Жаклин.- Он не говорил таких вещей, когда
мы были вместе. Как-то он ездил с миссией мира в Бирму... ну, помните, когда
на пакистанской границе... и радовался как мальчик, что удалось их там
помирить. А потом... Умерла Клара. И Рой попал в катастрофу. Я бы не
перенесла. Я хотела, чтобы он вернулся, ко мне, а он... Вы знаете, что мне
сказал Уолт? Все и так для всех кончено. И еще он увидел знак на моем платье
и сказал, что... Ну, это неважно.

- Говорите, я слушаю.

- Сказал, что видеть не может этого знака, а ведь это был наш с ним
знак, хотя и не совсем наш, но все-таки и наш тоже...

- Какой знак?

- На платье, я же говорю. Я его выбросила... Нет, я собиралась, раз
Уолт сказал, но... А, конечно! - Жаклин бросилась из комнаты, и Портер едва
не застонал. Ее могли и не компрометировать, в том, что говорила Жаклин,
смысла было не больше, чем в болтовне любой брошеной женщины. Портер
проверил, нормально ли работает видеокамера - сумку он предусмотрительно
поставил так, чтобы объектив смотрел в сторону журнального столика.

Жаклин вбежала, неся на вытянутых руках оранжевое вечернее платье из
модного пять лет назад политрена.

- Вот,- сказала она, распрямляя перед Портером складки. На левой
стороне у плеча были вышиты скрещенные стрелы и знак вопроса.

- И что же это? - спросил Портер.

- Наш с Уолтом талисман.

- Вы сказали, Джекки, что это ваш знак, но и не совсем ваш. Он означает
что-то еще?

- Господи, конечно! Тогда было такое движение... Вы репортер и ничего
об этом не знаете? Об этом даже в Сенате говорили, я сама слышала, я была
там с Уолтом. Это было в мае...да, в мае третьего года.

- Погодите, Джекки, об этом потом. Что еще означает этот знак?

Жаклин замолчала, приложила ладонь ко рту, закрыла глаза. Прошла
минута, и Портер подумал, что она просто боится сказать лишнее, а слова так
и хотят соскользнуть с языка, и у нее нет иного способа молчать, кроме как
ждать, пока репортеру не надоест, и он не захочет уйти.

- Простите,- сказала Жаклин неожиданно ясным голосом.- Я вам, наверно,
кажусь дурой. Просто... Когда я вспоминаю, мне трудно держать себя в руках.
Простите. Я сейчас...

В молчании прошла еще минута. Жаклин открыла глаза, и это был другой
взгляд - внимательный и чуть ироничный.

- Я скажу вам, когда Уолт переменился. У меня все ассоциируется с
собственными переживаниями, а они вам неинтересны. Не возражайте. Так вот...
Несколько лет назад Уолт работал в какой-то фирме, проводил исследования,
важные для будущего. Так он говорил. И у фирмы был этот знак. Сначала я
получила по почте анкету с таким знаком. Ответила на вопросы и отправила
обратно. А потом пришел Уолт... Так мы познакомились. Листы с этим знаком он
потом приносил еще много раз. Очень необычные вопросы. Мне было трудно, но
интересно, многое там касалось географии, физики, войны, мира, философии, я
спрашивала, зачем мне это, а Уолт отвечал - очень важно, чтобы такие листы
заполнили добросовестно как можно больше людей самых разных профессий. Для
чего важно? Для будущего, говорил он, а значит и для нас двоих.

- Какие там были вопросы?

- Не помню точно, честное слово, у меня отвратительная память на такие
вещи.

- Но ведь Уолт говорил, что это важно, как же вы...

- Важность для меня ассоциировалась с нашим знаком, но он оказался
несчастливым. Однажды мы с Уолтом поехали на уик-энд во Флориду, а когда
возвращались, он все молчал и был мрачен, я не понимала - отчего. Решила -
больше не любит. Дура, да? Уолт сказал, что любит меня по-прежнему, но это
не имеет значения, потому что все нужно делать так, будто завтра конец
света. А если нет, то нужно все делать так, чтобы конец света наступил как
можно скорее, потому что иначе будет еще хуже. Вы понимаете, что он хотел
сказать? Я не понимала. А Уолт усмехнулся и сказал, что, к счастью, никто
этого не понимает. Понять это так же сложно, как ответить на вопрос: для
чего живет человечество. И я опять не поняла. Потом... Да, именно после того
вечера Уолта будто подменили. Точно. Именно тогда. Второго февраля третьего
года.

- У вас прекрасная память!

- Боже мой, в тот вечер мы впервые поссорились. Потом помирились, он
приезжал ко мне опять, но все было уже иначе. Уолт смотрел на меня с
жалостью. Раньше он так не смотрел - зачем было меня жалеть? Когда любишь,
жалость не нужна, жалеть начинаешь, когда бросаешь...

- Погодите, Джекки, давайте вернемся. Уолтер изменился, говорите вы.
Были какие-то внешние события? Ведь не ваша поездка во Флориду стала...
Скажите, ему угрожали? Или что-то еще?

Жаклин покачала головой.

- Ничего такого, о чем бы я знала. Ему не угрожали, это точно, этого он
бы от меня не скрыл. Просто он так решил сам... После той поездки он никогда
не приносил бумаг с нашим знаком, и платье я спрятала, но все равно было
поздно. А знак наш я потом видела еще раз. В Вашингтоне. Я поехала туда,
потому что знала: Уолт там. Искала его и нашла. Я думала, что замешана
другая женщина, представляете? Это первое, что приходит на ум, самое простое
и глупое. Он шел на Капитолий, я подошла к нему у входа. Уолт был поражен.
Сказал: "Хочешь услышать, что от всего этого осталось?" Я ничего не поняла,
но сказала "хочу", и мы пошли на какое-то заседание. Там обсуждали фирму, у
которой был наш знак. Сенатская подкомиссия обвинялась в том, что потратила
на эту фирму много денег. А фирма растратила деньги на исследования, которые
не стоят и цента. Но я смотрела только на знак и думала, что Уолт специально
привел меня, чтобы я убедилась: у нас все кончилось, как и у этой фирмы.
Когда мы выходили, он сказал что-то вроде: "Они-то выпутаются, а вот все мы
как?" Потом сказал, что нам нужно расстаться, со мной он становится слабым и
ни на что не может решиться. А он должен. Стоял совершенно чужой мужчина и
говорил: я должен. Мне стало страшно... Почему вы молчите?

- Джекки,- сказал Портер,- я еще не знаю, что буду делать, но обещаю
вам две вещи. Во-первых, у меня в Нью-Йорке много знакомых, и я поговорю о
работе для вас. Во-вторых, я разберусь с этой фирмой. Вы только вспомните ее
название. И фамилии. На заседании называли чьи-то фамилии. Вспомните.

- Нет... У меня отвратительная память на фамилии. Честно. Другое дело -
музыка, звуки. Вот только если... Вы бы называли фамилии, а я по звучанию
вспоминала... Почему вы молчите?

- Это бессмысленно, Джекки. Неужели нет никакой зацепки?

- Хотите, поделюсь безумным? Я пыталась склеить, но у меня с логикой
плоховато. Однажды, примерно год назад, я прочитала в газете про одного
химика. Писали, что он сексуальный маньяк. И я вспомнила, что его фамилию
называли тогда в Сенате. Это промелькнуло, и я опять забыла... Месяц спустя
была другая фамилия, тоже из тех. Биолог, довольно известный, судя по всему,
оказался наркоманом. Кронинг? Нет... Или... Не буду врать, не помню. Вскоре
- еще одна фамилия. Философ. Связь с мафией. Потом и еще были. Я даже хотела
записывать. Один из них, кажется, торговал девочками, представляете? Честное
слово. Конечно, в газетах много чего пишут, но тут было что-то неладное...

- Сколько же фамилий было названо тогда в Сенате? - осторожно спросил
Портер.

- Наверно, сорок... или больше. Но вот, что меня поразило. Одна
фамилия. Генетик. Я обратила внимание потому, что он погиб в первом году. Я
еще подумала: он-то при чем, ведь тогда и фирма только-только образовалась.
Но фамилию все равно забыла. А полгода назад прочитала в газете: он
вкладывал деньги в подпольные игорные дома. Зачем же покойников трогать, а?
И эту фамилию я запомнила. Джеймс Скроч. Точно. Генетик... А теперь вот моя
очередь.

- Разве ваша фамилия тоже...

- Нет, конечно. Но все равно - на мне знак. Понимаете?

- Джекки,- Портер встал,- извините, я ненадолго вас покину. У вас ведь
нет компьютера? А мне он срочно нужен, я передам информацию и вернусь.

Портер действительно был уверен, что вернется, отправив инструкции
Воронцову.

x x x

Он зашел в ближайшее кафе и позавтракал. Сидел перед чашечкой кофе -
второй за утро - и думал, имеет ли смысл эта игра. Что получил в результате
лично он, Портер? Материал, которым придется делиться с Воронцовым. Стоит ли
материал нервов? Кто стоит за Льюином? После разговора с Жаклин Портер был
убежден, что речь идет о научных проблемах. Некая фирма провела
исследование, результат которого заставил физика изменить взгляды на жизнь.
Скомпрометированные ученые - вот, что интересно. Если это только не фантазии
Жаклин.

Портер подошел к стойке и спросил хозяина, есть ли здесь компьютер -