озорным личиком, окруженным светлыми кудряшками.
- Опять у тебя нет рыбы?
вздернула свой прелестный носик, лукаво глядя на Витри. - Опять будешь
меня приглашать, да?
делать? - Лайя пренебрежительно сморщила носик. Она нравилась многим,
отлично знала цену своей внешности и могла позволить себе
покапризничать.
от тебя пахнет рыбой. - Лайя чувствовала свою власть над юношей и
распоряжалась им с удовольствием. - И вообще, я еще ничего не решила.
Мне рано быть хозяйкой. Так и знай!
денешься!
принуждения, тем более от верного и терпеливого Витри, и сразу же
возмутилась:
пеленками! И никогда больше не ходить на танцы? И вечно нюхать эту твою
рыбу!
такой жизни! А ты - ты просто тюфяк, вот и все. Мне с тобой скучно. Я не
хочу такого мужа! Я выйду замуж только за героя, так и знай! - Она резко
повернулась к нему спиной, возмущений встряхнув белокурой головкой, и
пошла от него прочь.
когда станешь героем, тогда и приглашай. - Лайя заспешила вниз по улице,
выражая всей спиной оскорбленное негодование.
не было сил на нее сердиться. Он боялся, что она из чистого упрямства
сдержит слово, брошенное сгоряча. "Ну где я ей стану героем? - думал он.
- Жизнь здесь тихая, ничего не случается". Самое яркое событие за
последние два года произошло прошлым летом, когда Шемма, местный
табунщик, спас увязшего в тине жеребенка и неделю ходил героем. "Чего
доброго, она выйдет замуж за Шемму", - подумал Витри, уверенный, что со
стороны Шеммы препятствий не будет.
поступков. Небольшой поселок в долине реки Лоан, к югу от Ционского
нагорья, был отделен от центра острова горной цепью, идущей на юг. Лоан
пробил в ней глубокое ущелье, по которому к выходу из долины вела узкая
и опасная горная тропа. Лоанцы, жившие в долине, были невысоки,
круглолицы и белокуры, они казались подростками среди других жителей
Келады. Жили они тихо и незаметно, имели поля, скот и кустарные
промыслы, дающие все для жизни. Только крайняя необходимость заставляла
лоанцев покидать село и отправляться в другие края, поэтому их мало
знали на острове.
рыбачить на озере, а став юношей, сделал небольшую долбленую лодку,
сплел сети и превратил развлечение в промысел. В конце прошлого лета он
заприметил на сельской гулянке веселую Лайю, и это побудило его
поселиться отдельно от родителей. Той же осенью они с отцом начали
постройку домика на краю поселка.
на свадьбу. Слишком подвижная и ветреная для того, чтобы погрузиться в
быт и жить как все, находя удовлетворение в ежедневных домашних
обязанностях, она цеплялась за свою юность и свободу, за право бегать на
танцы, пленять лоанских парней и быть первой среди подружек. Капризы шли
за капризами, причины за причинами, и вот, наконец, сегодняшняя вспышка.
лавку. Несколько белых блестящих рыб выпали оттуда и застучали по полу.
у него звенит в ушах от обиды и усталости, но, когда он бросил в котел
последнюю рыбу и разогнул спину, звон не исчез. Витри прислушался и
понял, что это звук гонга с дальнего конца поселка, от Синего алтаря.
кое-как управляющийся с алтарем, до сих пор не мог найти себе помощника.
У него не было ни книг, ни списков заклинаний. Все слова и приемы для
работы на алтаре он выучил наизусть у предшественника и надеялся
передать преемнику. Он умел вызывать дожди и разгонять тучи, смягчать
зимние морозы и холодные ветры с Ционского нагорья. Большего от него и
не требовали, хотя крохотный список его умений вызвал бы смех у магов
Каяна и Оккады. Напротив, старичок был в большом почете среди своих
односельчан.
касающимся магии, и вернулся в поселок совсем недавно, три дня назад.
Лоанцы собрались на алтаре, где колдун рассказал о совете и о войне,
послушали с любопытством и разошлись. И война и уттаки были далеки от
Лоана и потому безразличны его жителям.
не без злорадства, что танцев сегодня не будет и Лайя не будет вертеться
среди сельских парней, делая вид, что не замечает его. Он ополоснул лицо
и руки, переоделся и пошел на другой конец поселка, откуда раздавался
гонг.
своим многочисленным семейством, и мельник Денри, первый на селе богач.
них Лайя.
хохотал, уперев кулаки в круглые бока. "Смеется собственным шуткам", -
хмуро подумал Витри.
лицо, обычно круглое и довольное, выражало озабоченность и беспокойство.
несчастье - наш алтарь потерял силу. - Он покачал головой, как бы
сокрушаясь и сочувствуя самому себе. - Пока меня не было, что-то
случилось с нашим алтарем.
сила, урожай может погибнуть, и нас ждет голодная зима. - Колдун сделал
паузу, чтобы все прочувствовали размер свалившегося на них бедствия,
затем продолжил:
вернулся из дальнего путешествия, и у меня нет сил отправляться в новое.
Пусть кто-нибудь из вас поедет в Цитион, отыщет там магов и узнает, как
исправить несчастье.
неизвестно куда и надолго ли, может быть на целый месяц. Наконец из
толпы раздался чей-то голос:
сказавшего:
это я один поеду? Дорога дальняя, мало ли что! Мне помощник нужен.
представил, как Шемма проедется до Цитиона и через две недели вернется
героем и путешественником. Лайя и сейчас не хочет глядеть на Витри, а
тогда и совсем не захочет. И он решился.
почувствовал себя неловко. Но кто-то уже хлопнул его по плечу:
сочувствующих. Колдун обратился к толпе:
повисли в воздухе без ответа.
прибудете в Цитион, поселитесь в гостинице на главной площади, -
заговорил он, обняв обоих парней за плечи. - Отыщите кого-нибудь из
магов ордена Аспида или Феникса - они умеют работать с водой. Спросите у
хозяина гостиницы, как их найти. А магам скажете, что у нас ослаб