Чтение 10–й страницы книги ~Серебряная тоска~

Руслан не выдержал и захохотал, опрокинув чашку с шампанским. Сер"жка,
давясь смехом, выскочил в туалет. Аня хмурилась.

- Да вр"т он вс", - сказал Колька.

- Как вам не стыдно! - возмутилась Маня. - Вашего товарища убили, а
вы...

- Да он правда вр"т, - посерь"знел вдруг Руслан.

- Вр"шь? - Маня повернулась ко мне.

- Вру, - печально ответил я.

- Вр"т, - повторил Руслан. - Его вовсе не Вучетич убил.

- А кто?

- Дантес.

- А это кто?

- Полуфранцуз-полунемец.

- Ой, так вы во Франции были?

- В Полуфранции-Полугермании.

- Это он, Дантес, здесь был, - мягко заметил Руслан.

- А как же его через границу пропустили с оружием?

- А он его уже здесь заказал. В Туле.

- Так он вас в Туле убил?

- Зачем же в Туле. Под Петербургом.

- Под Ленинградом, да?

- Нет. Под Петербургом. Это он потом будет Ленинградом именоваться. Под
Петербургом на Ч"рной речке.

- На Ч"о-о-оорной речке, - прошептала Маня,от ужаса округляя глаза и
рот.

- Да. На е" заснеженном берегу стоял Дантес в шинели навыпуск и ждал
меня со своим лепажем - Двое на одного! - возмутилась Маня.

- Таково было его понятие о благородстве, - вздохнул я. - Мы сошлись, и
Дантес выстрелил в меня с тринадцати шагов.

- Несчастливое число, - покачала головой Маня.

- Да, мне чертовски не повезло. Пуля попала мне в живот. Страшно
захотелось пить. Я умолял дать мне хоть глоток воды из Ч"рной речки, но
Дантес только смеялся, засунув лепаж за пояс.

- Мерзавец, - тв"рдо произнесла Маня.

- Какая вы чистая девушка, - сказал я. - Сколько в вас души. Вам нужно
выйти замуж за юношу столь же чистого, незамутн"нного сознанием.

- За вас? - подняла длинные ресницы Маня.

- Что вы, я грешен. Коля, комм цу мир, мой ясный перец. Ну, сюда иди,
дятел.

Послушный движению моего указательного пальца, Колька подскочил и стал
рядом. Из туалета осторожно выполз Сер"жка.

- Рассказ о дуэли Матушинского уже закончен? - на всякий случай спросил
он.

- Закончен, закончен, - успокоил его Руслан.

- Не мешайте, - сурово оборвал их я. - Здесь происходит таинство
соединения двух душ. Маня, сегодня ваш день. Сегодня случай подвернул вам
ментально близкого вам человека.

- Это как? - зашептала Маня во все стороны.

- Духовно, - ответил ей Руслан через всю комнату.

- Посмотрите в эти невинные, незамутн"нные бременем разума глаза. - Я
схватил Кольку за волосы и развернул к Мане. - И ты, дурак, сделай то же
самое.

- И ч"? - спросил Колька.

- Да разве вы не видите, что вы - Адам и Ева, ещ" не вкусившие плода
познания!

Так вкусите же его! Да стой ты, дурак, погоди кусаться - это же я
фигурально.

- А что такое "фигурально"? - спросил Колька.

Руслан объяснил ему, показав фигу.

- В общем, отдаю вас в руки друг другу. Занавес опускается для первого
поцелуя.

А вы там - чур, не подсматривать.

- Но я ... - начала было Маня, однако послушный Колька уже ловко закрыл
е" говорильник поцелуем.

- Так, а я ч" ж? - сердитая, что о ней позабыли, надулась Анька.

- А вам, мадам, сулили мы лучшее, что у нас есть, - нашего Сержа.
Судите сами - элегантен, скромен, мил, не без юмора. И столь же воспитан,
как и вы.

- Закрой хлебало, Пушкин, - сердито буркнул Сер"жка.

- Именно это я и имел в виду, - сказал я, поводя рукой от Сер"жки к
Ане. - В общем, не теряйтесь.

- А я татарчонка хочу. - Аня показала на Руслана. - Я торчу от татарчат.

- Я наполовину татарин, - поспешно сказал Руслан.

- Мы, увы, должны откланяться. Нас жд"т сеанс у скульптора Вучетича. Мы
позируем ему для скульптурной группы "Три грации".

- Но вас же только двое!

- А мы поочереди позируем.

- А третий, вс" же, кто?

- Он. - Я показал на Руслана. - Ну, до свидания, девочки.

- Мальчики, может, вс" же, останетесь?

- Я им останусь, - ревниво молвил Сер"жка. - Можете выпить ещ" по чашке
шампанского - и чтоб духу вашего тут не было.

- В гробу мы видали ваше шампанское из ча-ше-чек. Адь".

Мы с Русланом быстро оделись и вышли на лестничную площадку. На
площадке Руслан обнял меня, а я его.

* * *

Николай Павлович тоскливо глядел в окно, за которым хронически нездоровая
петербургская погода проделывала свои излюбленные шутки с моросящим
дожд"м. Рука императора поигрывала небольшими золотыми часами с репетиром.
Император бессмысленно глянул на часы, опустил их в карман, вздохнул и
перев"л взгляд на своего собеседника - Александра Христофоровича
Бенкендорфа.

- Вот такая погода, милый мой, - сказал он, - для нас, людей с низким
кровяным давлением - сущий ад. Меланхолия, дэпрэссия, желание уйти в
монастырь или кого-нибудь зарезать. Если я после смерти попаду в ад, это
будет несправедливо - как вы полагаете? Ведь я, если разобраться, и так
пров"л всю жизнь в климатическом аду Петербурга.

- Я полагаю это несправедливым, ваше величество, даже если б вы всю
жизнь провели под лазурным небом Италии, наслаждаясь солнцем и запахом
апельсиновых деревьев.

- Ответ искуш"нного придворного, - усмехнулся Николай. - Цитрусовые я,
кстати, не переношу. Однако, к делу. Я хотел расспросить вас, Христофор
Бонифатьевич...

- Александр Христофорович, ваше величество, - робко, несколько
удивл"нно поправил Бенкендорф.

- Ах, да знаю, знаю! - Николай досадливо поморщился. - Шучу я так. Это
у меня юмор такой - подстать погоде. Не обращайте внимания. Так вот... Ох,
Господи, совсем я никудышний хозяин. Не хотите ли с дороги чего-нибудь...
эдакого?

- Признаться, с удовольствием, ваше величество. Благодарю.

- Ванька! - закричал Николай. - Принеси Александру Христофоровичу кошку
поиграться.

Глаза Бенкендорфа округлились.

- Что? - спросил он.

- И снова шучу, - раздраж"нно сказал Николай. - В этой несчастной
стране никто не понимает царский юмор. И потрудитесь, пожалуйста, мне не
"чтокать". По отношению к коронованой особе это совершенно недопустимо. И
очень, кстати, не похоже на вас.

- Простите, ваше ве... - Бенкендорф залился краской.

- Ванька! - снова заорал Николай. - Попробуй только, дурак, кошку
принести!

Сожрать заставлю! Тащи поставец с коньяком и наливками и рюмки эти...
ну, из стекла из рубинового такие... ну сам же, скотина, знаешь - любимые
мои.

Ванька, Иван Табачников, увалень лет тридцати с на редкость глупыми
глазами и на редкость добродушной улыбкой, почти тут же объявился в дверях
с поставцом и рюмками в руках. Не переставая улыбаться, уставился на царя
в ожидании дальнейших повелений.

- Прин"с, так налей, дурак, - незло заметил Николай. - Вы что,
Александр Христофорович, будете: наливку или коньяк?

- Наливку, с вашего позволения.

- А я - коньяк. В такую погоду - самое разлюбезное дело. Отлично
расширяет сосуды. Эй, Ванька, стой не уходи, дубина, давай-ка, шутки ради,
и себе налей - выпьешь с нами. Ну куда, куда ты, подлец, к коньяку
потянулся? Тебя коньяком поить - что свинью кормить мармеладом. Один
перевод продукта. Вон, водку пей.

Выпил? Вс", поставь рюмку, кому говорю, скотина! Не смей мне "чтокать".
Если мне сегодня ещ" кто-нибудь "чтокнет", я ему башку "отчтокаю". Вот
ведь народ, Александр Христофорович! Одно на уме, дорваться и нажраться.
Думаете, Александр Христофорович, это они наши холопья? Как бы-с не так-с!
Это мы им трудами во славу отечества на водку зарабатываем. А ты, подлец,
уши тут не развешивай, не для них говорится. Пош"л к ебене-фене!

Ванька влюбл"нно глянул на императора и уш"л совершенно счастливый.

- Хороший малый, но дурак, - кивнул ему вслед Николай, - за что и
люблю. Люблю, знаете ли, Александр Христофорович, дураков. Самая над"жная
опора любого государства. А уж у нас-то им цены просто нет. В нашей же
матушке Рассее ежели какой умник умствовать начн"т, так не остановится,