осталась гнить там, с остальными мертвецами Тарги? Неужели один из тех
кровавых кусков мяса мог принадлежать ей?"
заполучить меня. Это наш уговор - моя цена, если хочешь. Я не хочу, чтобы
они изнасиловали мой мозг своими зондами. Договорились?
глаза, чувствуя, как на его лбу выступает испарина.
честь.
невесело рассмеялся. - Я по-прежнему управляю тобой, Стаффа.
прокатив ее по полу. - Что хочешь! Но где?
победой.
с такой же силой, как прилив на пески Этарии.
есть одна слабость - твоя семья. Не считая желания уничтожить меня, только
твоя одержимость ею могла бы победить твою драгоценную честь в отношении
контрактов. Я умею пользоваться оружием.
связаться с тобой до сражения и воспользоваться ею, чтобы назначить
условия...
оружие... думая, что уничтожаю тебя, старик". Сознание этого оставило его
разбитым... так же внутренне растерзанным, как город за окном.
превратил ее в плазму. Командующий.
к двери: комната, казалось, покачивалась, словно была укреплена на шарнирах.
"Крисла? Нет... Только не это..." Он мог представить себе всю картину:
рвущиеся палубы, извивающийся, орущий металл, горячий и смертоносный удар
безудержной плазмы... последний вскрик Крислы.
задрожали, и в его глазах разгорелась хитрая искра. Прекрасно модулированным
голосом он проговорил: - Ты - мое творение. Ты - машина... конструкция из
человеческой плоти. Ты меня слышал, Стаффа? Я сказал: "Ты машина".
Конструкция. Творение.
вспыхнуло, он пошатнулся. Опираясь на стену, он впился в Претора острыми
глазами:
ним из-под устало полуопущенных век. - Я спрятал его в самые глубины твоего
существа - чувство твоего "я". Я ожидал, что ты найдешь остальные, но я
знал, что ты не станешь рассматривать ощущение своего бытия. Это слишком
пугающее дело - даже для тебя. Поэтому я оставил свое последнее оружие
там... и с его помощью я обрекаю тебя на ад, который ты создашь сам. Пусть
Бог проклянет твою нечеловеческую душу, Стаффа. Ты приговоренный.
ощутив капли пота, выступившие на коже. Его мысли поблекли и расплылись.
Будь проклят этот предатель-подонок! Что он сделал? Тысяча голосов рыдала в
мозгу Стаффы. Его воображение рисовало перед ним множество картин того, как
гибнет Крисла, - в мучениях, в рушащемся и разрывающемся вокруг нее
"Пайлосе".
степени необыкновенной женщиной. Она наполнила мои последние годы таким
теплом! Ты помнишь: у нее на правой груди была родинка - как раз под соском.
Когда мы, бывало, лежали рядом, потные и расслабившиеся после любви, я
целовал ее прямо...
легкостью кота вскочил на госпитальную установку и, протянув руки, схватил
Претора за углы скул. Стальные пальцы рванули их вверх и в стороны, и язык
расплющился о небо старика, когда он начал поворачивать его шею. Позвонки
глухо треснули. Одержимый дьяволом Стаффа продолжал скручивать его шею, не
замечая крови, сочившейся на его пальцы. Напрягая сухожилия, Стаффа услышал,
что кричит, - это был крик раненого зверя.
глаз. Дыхание с рыданием билось в его горле. Он моргнул - и впервые заметил,
что дверь распахнулась. Скайла и Арк пригнулись по обе ее стороны, оружие
наизготовку, во взгляде - ужас от открывшегося перед ними зрелища.
не давались. "Что-то спрятано в моем мозгу - это что-то включается некой
фразой. Как я этого не заметил? Насколько это будет мешать моему мышлению?"
действием какого-то сильного наркотика. За его спиной ужасающие останки
Претора невидяще уставились в зелено-желтые лучи заката империи.
вошел. Он остановился, упершись худой рукой в неровную стену-скалу и секунду
передохнул, прежде чем присоединиться к ожидающим его людям. Упорная ноющая
боль в бедре напомнила ему о длинном спуске к самому низкому уровню. Он
тяжело дышал и утирал морщинистый лоб, отказываясь взглянуть на сверкающую
машину, которая функционировала у дальней стены, мигая рядами лампочек.
пещеры Седди. Они наполняли отдаленные впадины рассеянными лучами,
разбивавшими тени на серую мглу.
Его спутники один за другим выходили из коридора за его спиной.
Астматические хрипы Магистра Хайда звучали слишком громко в скальном зале.
грунта приходили мужчины и женщины в строгих одеждах. Ни один из них не
произносил ни слова, выходя из туннеля, выложенного ступенями.
взволнованно-испуганные взгляды их перебегали к двум старшим в белых одеждах
Магистров, прошедшим к машине и остановившимся перед ней.
многоцветные лампочки Мэг Комм. Он ненавидел его, он чувствовал, как его
мерзостные испарения отравляют сам воздух залы. "Что тебе нужно от нас на
этот раз?" Скользкие пальцы страха сжали его душу. К горлу комком подступила
тошнота.
нервно дергал пальцами. Казалось, Мэг Комм осознает их присутствие: лампочки
мигали какими-то непонятными узорами. Браен рассматривал чудовище. Откуда
взялась эта машина? Кто построил ее когда-то, в давно забытых глубинах
времени? Она воплощала в себе технологию, ненавистную Седди, - но совершенно
необходимую для их существования. В тишине негромкое шаркание сандалий
будило каменный пол. В воздухе ощущался металлический запах, приправленный
запахом человеческого пота.
золотистый шлем с проводами, лежащий на подставке у кресла, в котором можно
было полулежать. Это кресло было единственным предметом мебели в пещере. Он
кинул нервный взгляд на Магистра Хайда и серьезнолицых посвященных, стоявших
по обе его стороны. Во взгляде Хайда читалось беспокойство. Браен надеялся,
что такое же беспокойство не отражается на его собственном лице.
поверхности машины: низенький человек, толстый, приземистый, руки и ноги
ослабли от долгих лет научной работы и преподавания. Его осунувшееся лицо
отражает возраст, каждая морщина на изборожденном лице - суровая метка
прожитых лет. Течение десятилетий ослабило его плоть, способствуя распаду
ставшего нездоровым тела. Его Седди-сутана, сшитая из грубой тарганской
материи, была небеленой и свободно висела на теле. С головы исчезли почти
все волосы - осталось только несколько совершенно седых прядей, и теперь его
лысый череп блестел.
несмотря на свой значительный возраст - стоять в авангарде событий. Событий,
которые закалят человечество в горниле пламени, крови и боли - или уничтожат
их всех.
на карте, чтобы сейчас выходить из игры".
посвятить свою жизнь судьбе всех живущих и недостижимому идеалу. И потом,
Акунин Борис
Русанов Владислав
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Пехов Алексей