read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



тоже рассечены и болят, и зубы слегка шатаются. Это камера полиции, но мы
с Робером и другими участниками побега находимся в ведении гестапо, и
допрашивали нас гестаповцы, и завтра нас перевезут в Париж, чтоб
допрашивать дальше.
- Клод, дорогой, ты очнулся? - обрадованно говорит Робер. - Ну, как ты,
ничего? Пить хочешь?
- Хочу, - с трудом выговариваю я.
Я пью воду из алюминиевой кружки, Робер поддерживает мою голову и тихо
говорит:
- Нас поместили в одну камеру, это удача - наверное, думали, что ты не
придешь в себя. Нам надо сейчас условиться, Клод, все отрицать не удастся,
Фелисьена они заставили проговориться, он сказал, что о списке узнал от
нас с тобой. Придется сказать, что список увидел я, случайно зашел в
канцелярию, - пускай они с коменданта взыскивают за неосторожность, черт с
ним. А насчет бланков и печатей - можно свалить на тех, кто погиб, на
этого Леклерка и на Жана Вермейля. Леклерк тем более знал немецкий язык;
скажем, что он и заполнял бланки.
- Они не поверят, - бормочу я. - Ты в канцелярии не мог быть, и я тоже,
ведь Геллер им объяснил.
Робер молчит с минуту.
- Придется все же стоять на этом, - он наклоняется ко мне. - Клод,
прости, что я втянул тебя в эту историю. Но сейчас уж надо держаться. Нам
все равно отсюда не выбраться, а других подводить нельзя. Ладно, Клод?
Я так измучен, что мне почти все равно. Я говорю: "Да, ясно". Мы еще
плохо представляли себе, что нас ждет. Если б я знал... а впрочем, что я
мог бы сделать, ведь даже самоубийством нельзя было покончить...
- Но подумать только, на какой чепухе попались! - говорит Робер. - На
том, что Леклерк не вовремя достал зажигалку.
Да, на следующей станции мы должны были бежать, у нас в заплечных
мешках была кое-какая штатская одежда, и всем участникам побега уже выдали
на руки справки об освобождении из лагеря по болезни... Я _увидел_ в
лагерной канцелярии список тех, кого включили в очередной эшелон, я видел
его ясно и продиктовал Роберу имена, и тогда Робер и другие решили, что из
эшелона бежать удобней. Никого не подведешь, да и путь лежит куда-то на
юг, ближе к Парижу. А бланки для справок нам достали писаря из лагерной
канцелярии, датчанин Йоханнес и бельгиец Сегюр, и этих ребят выдавать мы
не могли, а насчет моих телепатических способностей и заикаться не стоило,
теперь оставалось только терпеть и молчать, что бы с нами ни делали. А
если б Леклерк не начал закуривать, стоя рядом с конвоиром, и не выронил
при этом справку об освобождении, мы были бы теперь далеко, кто знает
где...
- Знаешь, мы могли бы попасться и потом. Эти справки тоже... - говорит
Робер.
И на этом воспоминания обрываются, и боль уходит из тела, и надо мной
загорается мертвый, тусклый свет вверху, под потолком библиотеки. В дверях
стоит Робер.
- Ну как, отдохнул? - заботливо спрашивает он.
- Отдохнул... - неуверенно отвечаю я. - Ты прав, мне полезно было
выспаться.
- Но вид у тебя не слишком-то... - замечает Робер, пристально глядя на
меня. - Мне кажется, ты слишком много думаешь...
- То есть? - Меня поражает это замечание. - Как это слишком? Что ты
считаешь нормой в нашем с тобой положении?
Робер слегка усмехается.
- Ты, конечно, прав. Но я хотел сказать, что нельзя слишком
сосредоточиваться на... ну, на этом самом нашем положении. Мы не в силах
ничего изменить, и надо принимать это как факт, не рассуждая.
Мне становится холодно, словно на сквозняке.
- Робер, зачем ты это говоришь? Я думал... Я почему-то надеялся, что ты
знаешь...
- Что знаю?
- Ну, какой-то выход из положения... - Я невольно с надеждой смотрю ему
в глаза.
- Какой же выход? - Робер отводит глаза. - Я не бог.
- Значит, нет надежды? - допытываюсь я.
- Надежда всегда остается. Мы не знаем, что происходит сейчас на всей
Земле. Но надо надеяться и ждать.
- Надеяться и терпеть... Я сказал это сегодня ей, Валери...
- Не думай о Валери! - поспешно говорит Робер. - Ее нет. Думай о тех,
кто остался. О Констанс и о детях в первую очередь. Ты ведь их хотел
сохранить, вот и старайся добиться этого.
Робер говорит очень серьезно, почти хмуро, и я стараюсь понять, почему
мне мерещится, что он в душе подсмеивается надо мной. Здесь, в таких
обстоятельствах? Невероятно! Сколько бы мы ни спорили об этом раньше...
- В Констанс и детях я уверен! - почти с вызовом говорю я. - Это
прочная связь, нерасторжимая.
Робер долго молчит.
- Разве есть нерасторжимые связи? - печально и мягко говорит он. -
Разве в лагере ты не думал того же о Валери? И разве эти условия не
страшнее той войны?
Я прикусываю губу, чтоб не вскрикнуть. Что он, нарочно? Я исподтишка
гляжу на это лицо, такое волевое, гордое. Робер Мерсеро, мой Робер говорит
это? Я молчу, но он понимает меня и без слов.
- Что я сказал, я с ума сошел, должно быть! - Я вижу, что он сильно
взволнован. - И на меня, видно, действует эта страшная обстановка. Прости
меня, Клод!
Он встает и уходит, а я никак не могу понять, что произошло. Слова
Робера не оговорка, он к этому вел, да и последнюю фразу долго обдумывал,
не сгоряча ляпнул. Но что это значит? Желать смерти Констанс, Натали,
Марку? Даже если он ревнует меня к ним (хотя я этого никогда не замечал),
то ведь сейчас не время сводить личные счеты! Нас осталось всего шестеро.
Может быть, на всей земле. И хотеть, чтобы трое ил нас погибли? Немыслимо!
Даже если бы это был не Робер Мерсеро, а кто угодно другой... разве что
опасный маньяк... И вдруг я чуть не вскрикиваю от ужаса: а что, если Робер
сходит с ума?

"Я сам не в порядке. Не стоило начинать в таком состоянии... Но кто
знал? Как нелепо вышло! Как он волнуется, бедняга! Что же делать? Нет, с
Натали ему говорить сейчас нельзя".

Я спал? Опять спал? Как странно! По-прежнему горит лампа вверху, кругом
тихо, я один в библиотеке. Который час? Сколько я проспал? И где все
остальные? Почему все-таки я потерял способность видеть их? От
непрерывного напряжения и страха? Возможно. Я на время терял уже эту
способность - сразу после выхода из лагеря и разрыва с Валери. Почти на
год. Констанс сначала и не подозревала об этом. Только когда я узнал, что
она беременна, и стал все время думать о том, где она и не случилось ли с
ней что плохое, способность видеть вернулась. О Констанс я знал все в
любую минуту. Ее это сначала очень пугало, и я стал скрывать свое знание,
но мне это плохо удавалось. Потом она привыкла. Потом сама стала...
постепенно.
В первый раз она позвала меня на расстоянии, когда мне было нестерпимо
тяжело. Я медленно шел по улице Мира, невдалеке от Вандомской площади, и
толстая консьержка, стоявшая у дверей, прокричала мне в самое ухо: "Вот
счастливая парочка, не правда ли?" Я поднял глаза - и застыл на месте.
Валери с мужем. Они шли счастливые, нарядные, красивые, им ни до кого не
было дела. Мне было так больно, что я не мог двинуться с места и все
стоял, а консьержка трубила мне что-то в ухо, и я думал, что хорошо бы
сейчас умереть или хотя на время потерять сознание, сойти с ума, - что
угодно, лишь бы не эта боль. Совсем так же, как тогда, в лагере после
побега. Нас подвесили вниз головой, язык распух и душил меня, голова
разрывалась от боли и казалась горячей и громадной, втрое больше всего
тела, и я хотел умереть или потерять сознание, но мне не удавалось ни то,
ни другое. И тогда, на улице Мира, я не упал в обморок и не умер от боли,
а неподвижно стоял и вдруг услышал далекий, но ясный голос Констанс:
"Клод! Клод! Где ты, отзовись, отзовись!" Тогда меня это не удивило и не
обрадовало, но боль немного утихла, я прошел дальше, к Вандомской площади,
и попробовал ответить Констанс. Она уловила мой ответ и немного
успокоилась. Я подозвал такси и поехал домой. Только по дороге я
сообразил, что произошло, - и так обрадовался, что забыл о недавних
мучениях...
Да, Констанс... Что было бы со мной, если б я не встретил ее? Она не
права, я вовсе не искал в ней черт Валери, меня привлекали ее цельность,
ее спокойная сила и ясность... Впрочем, кто знает... Констанс понимает,
возможно, больше меня самого. Ведь были такие дни, когда ее спокойствие
казалось мне слишком невозмутимым, почти мистическим, лишенным
человеческого обаяния. В самой сильной и верной любви есть свои черные
дни, есть полосы кризисов, и я не раз уже думал, что Констанс рассудочна,
равнодушна, что ее спокойствие опирается не на силу, а на отсутствие
эмоций, что нет в ней истинной доброты, нет живого огня. Было и такое, и
она это знала. Не путем телепатии; ведь она раньше, до катастрофы, могла
воспринимать мои мысли и чувства либо в момент какого-то очень высокого их
напряжения - как при встрече с Валери, - либо когда я сам сознательно
передавал ей что-то на расстоянии. Просто она всегда была внимательней,
проницательней, тоньше...
Робер часто подсмеивался надо мной, уверяя, что в моем организме явный
избыток женских гормонов и психика у меня скорее женская, чем мужская.
Может быть, это и так; ведь принято считать, что повышенная



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [ 10 ] 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.