угрожающим движением повернулся спиной к стене.
через себя. - Хватай его!
отходящую от его короткой, могучей шеи. Франсуа хрипел. Мишель осторожно
приблизился и ткнул иглу шприца в трубку у самой шеи. Франсуа откинул
голову набок, тело его обмякло, глаза закрылись.
- Заставьте меня... проглотить...
в нелепом танце, изо рта вырвался-высокий вибрирующий вопль. Раймон
схватил со столика заранее приготовленную таблетку.
руку Мишеля, преодолевая инстинктивный страх и отвращение, сунул в
дергающийся, раскрытый рот таблетку.
груди, словно удерживая крик. Через несколько секунд он начал дышать
ровнее, напряжение заметно схлынуло. Он устало опустился на стул, закрыл
глаза.
поддается учету...
Меня беспокоит другое... - Он заглянул за ширму. - Что это значит, Поль?
закатившимися глазами и открытым ртом, Пьер стоял над ним, нелепо
расставив короткие темные руки.
что Поль проглотил что-то... один... два... три... четыре... пять...
опасен! - Мишель достал пробирку с красноватым кристаллическим порошком и
две ампулы с желтой маслянистой жидкостью, приготовил смесь, наполнил
шприц. - Пьер, накладывай жгут!
резиновым жгутом. Мишель ввел шприц в вену у сгиба локтя. Поль не
шевелился, из-под приоткрытых век все так же мертвенно голубели белки.
ему промывание желудка.
умереть.
спасти...
безвольно, но лицо его несколько изменилось: глаза закрылись, губы
сомкнулись, он выглядел спящим.
камфару. Пьер, объясни, зачем Поль глотал Т-24?
материалов. Но я его понимаю. Он говорит, что Полю все время было очень
больно, он устал. И он не хотел, чтоб профессор его переделывал. Он" не
хотел расставаться с Пьером. Говорил, что он любит Пьера.
Раймон.
модель, вот и все. На нем нельзя было проводить опыты с гормонами. Его
действительно нужно переделать. Теперь профессор со мной согласится...
Раймон и Роже еле оттащили его. Мишель потер горло и задумчиво посмотрел
на Пьера, яростно бившегося в руках людей.
посмотрел на Раймона и Роже:
тормозящие центры? Нельзя же все объяснить действием гормонных
стимуляторов.
не в каких-то центрах и стимуляторах? Просто они действуют как люди...
всякой надежды выйти на волю, да еще ожидая, что меня переделают... Боже
мой, я бы тут всю вашу лабораторию к черту разнес!
расчеты, Поль измучен постоянной болью и слабостью, а к тому же не хочет
разлучаться с Пьером...
нелогично! - запротестовал Мишель. - И, наконец, Пьер...
человек?
Альбера.
Альбер недоумевал - они шли вовсе не к лаборатории Шамфора, но не решался
спросить.
должен вам кое-что сказать.
старуха вязала носок; у ног ее лежал, высунув язык, толстый бульдог. В
скверике, с двух сторон окруженном почерневшими брандмауэрами, было
прохладно и тихо. В доме на противоположной стороне улицы кто-то разучивал
гаммы.
профессор Лоран. - Какое бы впечатление ни производили эти результаты на
вас или на кого-нибудь другого, я должен сказать: это далеко не то, о чем
я мечтал вначале. Но я ничего не мог поделать - один, почти без помощи. Вы
видите, во что я превратился за те пять лет, что мы с вами не виделись...
Вы думаете - это перенапряжение? Конечно... Но я боюсь, что больше всего
тут подействовал Сиаль-5. Вот он. - Профессор достал из кармана прозрачную
трубочку с желтыми крупинками. - Сиаль - это наши инициалы, Сент-Ив и Анри
Лоран, мы его нашли для опытов, а потом стали применять для себя.
Чудодейственное средство, моментально снимает усталость, заменяет сон,
обостряет мысль... быстро становится необходимым при таком образе жизни,
какой я веду все эти годы, - и тогда начинает разрушать организм.
Признаться, я понял все это слишком поздно... Да если б и раньше понял,
что изменилось бы? Я иначе не мог, не получалось. Пока был Сент-Ив... Да,
вот о Сент-Иве я и хотел вам рассказать, тем более что Шамфор тоже
заговорил о нем.
его было бескровным, серым, как у мертвеца.
когда выходил на улицу. Если б не Сиаль-5, я бы, наверное, свалился, едва
выйдя за калитку...
равнодушно лежащего бульдога и, перепрыгнув через низкую изгородь, уселся
на газоне. Из окна на втором этаже высунулась растрепанная светловолосая
женщина и звонко закричала: "Жанна! Жанна! Твой Жером опять пьяный идет!"
Лоран. - Ему не было и двадцати восьми лет, когда он погиб. Самый
жизнерадостный, самый разносторонний, его все интересовало. Он был
кибернетик, нейрокибернетик, работал вместе с Шамфором, Шамфор его очень
любил... да и все его любили, и все считают, что я завлек его на ложный
путь и погубил... Шамфор мне так и не простил смерти Сент-Ива. Впрочем,
разве я себе это простил? Ведь Мишель недаром подметил у меня чувство вины
по отношению к Сент-Иву... Конечно, если б не я, Сент-Ив не увлекся бы до
такой степени нейрофизиологией, не взялся бы за такие сложные и
рискованные опыты... Мы работали очень много, потому что, кроме опытов,
проводившихся всей группой, начали ставить свои... Они все больше
усложнялись, мы начали прятаться, работать по ночам... потом завели