предосторожность не помогла. Первая же моя карта была бита.
хотелось жить, но я не собирался нарушать слово. Я твердо посмотрел
Фесандополосу в глаза и положил палец на курок. Но неожиданно старик остановил
меня.
хочу быть несправедливым. Я предлагаю вам еще одну ставку. Только на этот раз
ставкой уже будет не ваша жизнь, вы ее уже проиграли, а ваша душа.
но в тот момент... в тот момент я готов был поверить во что угодно. Тем более
что глаза старика буквально впились в меня, пылая как угли.
она лишь ставка на кону. Я же не спрашиваю, как потратите выигранные у меня
ассигнации. Как мои деньги в случае выигрыша станут полной вашей
собственностью, так и ваша душа, если повезет мне, станет моей. Ну так как,
согласны или нет?
заставило меня поддаться искушению. Возможно, я не до конца верил в
бессмертие, а, возможно, я был захвачен лихорадкой игры.
свою бессмертную душу. С трудом, как уже очень старый человек, Фесандопулос
встал со своего стула и сделал знак лакею убрать деньги. Затем он взял
пистолет и, разрядив, тоже убрал его.
нужно, а пока пускай он побудет у вас.
узнал, что он выехал из Москвы в неизвестном направлении.
мимолетные романы с уездными барышнями. Я почти забыл о Фесандопулосе и о
нашей игре. Мало ли на свете безумных стариков?
время государь приехал из Петербурга в Москву. За ним, разумеется, последовал
весь двор - и в первопрестольной закипели балы, званые обеды и фейерверки. Наш
полк, бывший на хорошем счету у государя, тоже был переведен в Москву, и мы,
офицеры полка, что ни день были приглашаемы на балы, обеды и празднества.
было 15 июня - я встретил ее и мгновенно потерял голову. Ах что это был за
бал! Его оркестр до сих пор гремит у меня в ушах! В перерыве между танцами она
стояла между колоннами и нетерпеливо обмахивалась веером. Рядом с ней, громко
говоря по-французски и перебивая друг друга, толпились какие-то молодые люди,
штатские и военные. Признаться, я даже не запомнил их - с этого момента и до
самой моей смерти я видел лишь ее одну. Боже, как она была прекрасна! Намного
прекраснее, чем бриллиантовые серьги у нее в ушах, прекраснее, чем любая
женщина в мире. Она заметила, как я смотрю на нее, и улыбнулась. Ее улыбка...
если бы вы только знали, что это была за улыбка!
случай. Один из стоявших возле нее кавалеров оказался моим хорошим знакомым.
Восхищайтесь, князь, это наша гордость и утешение Ольга Полонская, - произнес
он, подводя меня к ней.
трех первых красавиц Москвы. Она блистала во всех столичных салонах. Она была
не только красива и умна, но и сказочна богата - умершая недавно тетка
оставила ей свое состояние. Неудивительно поэтому, что лучшие женихи России,
весь цвет дворянской родовой знати, имели на нее свои виды. Куда уж тут было
мне, небогатому гусару, хотя и знатному, но не принадлежащему к
аристократическим столичным львам...
всяком случае на балу она с большей охотой танцевала со мной, чем с другими, и
и мило улыбалась моим шуткам. Я не отходил от нее ни на шаг... Я, господа мои,
был влюблен, влюблен в первый и последний раз в жизни.
порой казалось, встречал у Ольги взаимность. Я сопровождал ее на балы, на
скачки и в театры, каждый день, когда выдавалось время, посещал их семейство
на даче, которую они снимали здесь недалеко, в Петровско-Разумовском, и когда
мы оставались одни, припадал к ее прохладной руке и начинал шептать о том, как
я люблю ее. Она же слушала меня и улыбалась. Она всегда улыбалась, и очень
трудно было понять, что она на самом деле чувствует.
весьма благосклонно, и не возражали против нашей свадьбы. Я сделал
предложение, и оно было принято. Вскоре состоялась помолвка, а сама свадьба
была назначена на весну следующего, 1834 года. Я кипел от любви и был полон
самых радужных надежд.
если вам суждено его испытать, вы его испытаете, а если нет, тогда всякий
рассказ о нем утрачивает смысл. Поэтому, пропустив вс", что было в те короткие
месяцы, перейду сразу к печальному финалу.
поражение, но затем появился он - флигель-адьютант, блестящий, юный,
стремительный как комета. Любимец двора, любимец государя, богатый, осыпанный
чинами и наградами. При всем этом он был абсолютно некичлив и держался со
всеми ровно и доброжелательно. Его любили все, а дамы, те вообще были от него
без ума. Трудно было поверить, что он кого-то может оставить равнодушным.
довольно близкие, и именно я - будь проклят тот день! - познакомил его с
Ольгой. Он был ею очарован, она заинтересована. Надо сказать, вместе они
прекрасно смотрелись, и даже я, как не был влюблен, почувствовал это.
сердца. Ольга по-прежнему неплохо относилась ко мне, но уже совсем не так, как
прежде. Чувствуя это, я стал сухим и раздражительным с ней и портил вс" больше
и больше. С точки зрения приличий мне не в чем было их упрекнуть: они
встречались на глазах у всех, говорили о самых обычных вещах, но при этом все
остальные словно переставали существовать и даже на самом шумном балу они
всегда были словно вдвоем. Не знаю замечали ли это остальные, но я замечал.
попался никто из слуг, и я прошел сразу в залу. Они стояли у окна, и он горячо
объяснялся ей в любви. Меня они не могли заметить: я стоял в тени, и свечи
были не зажжены. Потом он наклонился и поцеловал ее. Вначале она отстранила
его, но потом ответила на его поцелуй и прильнула к его груди. Я замер, словно
меня поразил гром. Потом опрокинув стул, не помня себя от гнева, я шагнул
вперед.
невестами!"
схватился за щеку. "Такие оскорбления искупаются только кровью!" - запальчиво
крикнул он. "Отлично! Я пришлю вам своих секундатов!" - бросил я, круто
повернулся на каблуках и вышел.
надежных товарищей и обо всем с ними договорился.
шпага - мне все равно. Биться будем до гибели или до тяжелого ранения одного
из нас," - сказал я.
дуэли - это было не в их правилах, да они и так видели, что со мной
происходит. Они отправились к моему недругу, встретились с его секундантами и
вскоре вернулись. Стреляться решено было на Воробьевых горах завтра на
рассвете. Условия дуэли, как я и просил, были самыми жесткими - барьер на
шесть шагов и еще на шесть шагов мы расходимся. В случае если оба противника
промахнутся, пистолеты перезаряжаются, и мы стреляемся снова.
выстрела у меня не было. В своем полку я считался одним из лучших стрелков.
Попасть с тридцати шагов в карточного туза было для меня делом вполне обычным.
и то, с каким ужасом она посмотрела на меня, когда я вошел. Во втором часу я
вышел из казарм и, сам не зная зачем, отправился в Петровский парк, в ту
беседку, где мы всегда с ней встречались. В беседке я опустился на скамью и
задумался, сам не помню о чем. Не знаю, сколько времени я так просидел. Я был
в каком-то полусне, словно увяз в громадном черном облаке. Внезапно шорох
заставил меня поднять голову. В беседку быстро вошла закутанная в плащ
женщина. Она откинула капюшон, и я узнал Ольгу.
заговорила она.
Александра. Прошу вас, сохраните ему жизнь! Сделайте это ради меня, ради той
любви, что была между нами.
я.
Буркатовский Сергей
Верещагин Олег
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Доставалов Александр
Прозоров Александр