Должны! А если так, то почему не допустить, что в каких-то условиях эти
соединения становились все сложнее и сложнее (как это происходило на нашей
планете с углеродистыми соединениями) и наконец образовались вещества типа
белков, приведших к зарождению силициевой жизни?"
бурное развитие кремнеорганической химии. Вудрум был прав: силиций дает
сложнейшие органические соединения. Как был бы он рад, узнав, что в наше
время в практической жизни уже применяются кремнеорганические лаки и
смолы, пластмассы и эластомеры, клеи, теплоносители и, самое главное,
силициевые каучуки, имеющие сложную органическую структуру!
черновых материалах доклада Академии наук (октябрь 1906 г.) мы читаем:
необходимые и достаточные условия".
благоприятны для появления такой жизни, единственным носителем которой
являются углеродистые белковые соединения. Для возникновения белковых
веществ необходимы определенная, колеблющаяся в очень узких пределах
температура, обилие влаги, наличие плотной атмосферы и т.д. Но нетрудно
представить себе, что жизнь существует и в совершенно иных, отличных от
земных условиях, выливается в необычайные, непривычные для нас формы,
например формы силициевой жизни. Для зарождения кремниевых белков, для
развития силициевой жизни не потребовалось столь исключительных условий,
как для зарождения жизни углеродистой.
большей степени, чем углеродистой!"
Г.Спенсер Джонс (1946 г.): "Можно представить себе существа, у которых
клетки тел содержат силиций вместо углерода... Можно представить себе
также, что в силу разницы в составе этих клеток и клеток, из которых
построен весь животный и растительный мир на Земле, те существа могут жить
при столь высоких температурах, какие не в состоянии вынести ни один вид
жизни на Земле".]
возникнуть силициевая жизнь, более суровы, чем те, какие понадобились для
зарождения углеродистой жизни на Земле. Гипотеза о существовании
силициевой жизни разрешит многолетний спор ученых о наличии жизни в
суровых (с нашей, земной точки зрения) условиях Марса, да и не только
Марса. Ведь и, в самом деле, там, где углеродистая жизнь влачит лишь
жалкое существование, возможен бурный расцвет жизни силициевой.
еще не объясняло тайну древнего Паутоо и, главное, требовало
подтверждений, доказательств. Если допустить, что в легендарном Веке
Созидания и была на островах Паутоо известна силициевая жизнь, то
предстояло ответить на множество вопросов: как она появилась, почему
развилась именно на этих островах, почему только в полумифическом
княжестве Себату она способствовала расцвету невиданной культуры и почему
эта культура не стала достоянием если не всего человечества, то по крайней
мере какой-то большой группы стран? А для этого, считал Вудрум, нужно
главное - нужна хорошо оснащенная научная экспедиция на острова Паутоо.
4. ВСТРЕЧА С ПАРСЕТОМ
оказалось впоследствии, неудачно. Об этом периоде его жизни нам удалось
собрать не так уж много сведений. Объясняется это не только тем, что
Вудрум был человеком скромным, осмотрительным, он не спешил афишировать
сделанные выводы, считая совершенно обязательным сперва подкрепить их
вескими доказательствами.
непонимание большинства его идей, настороженное, если не сказать
враждебное, отношение "официальной науки" царской России. Мы с Мурзаровым
просмотрели все русские газеты и журналы за октябрь 1913 года и нигде не
нашли ни строчки о том, что 21 октября из Петербурга отправилась на
острова Паутоо экспедиция, возглавляемая русским ученым.
Силициевой проблеме теперь уже посвящены сотни книг, тысячи статей, а о
замечательном исследователе, о его учениках и помощниках упоминается
вскользь, довольно необъективно, а зачастую и с искажением фактов.
и изысканием исторических материалов о Вудруме занимались как можно
тщательнее.
разыскали всех еще оставшихся в живых, кто знал Вудрума, его соратников,
близких. Мы побывали в квартире на Васильевском острове, где со дня
рождения и до отъезда в свою последнюю экспедицию жил Иван Александрович;
собрали все уцелевшие вещи, которыми он пользовался, все оставшиеся после
него письма, дневники, черновые наброски, заметки, зарисовки, фотоснимки,
книги, с которыми он работал. Мы вошли в его время. На крыльях воображения
мы перенеслись в Петербург начала века, на крыльях реактивного самолета -
на Паутоо (Юсгор был прав; я увидел океан!), и теперь... Теперь довольно
полно представляем все, что произошло в то время.
было провести подводные археологические раскопки; предстояло столкнуться с
враждебными силами, стоящими на страже древней тайны. Из писем Парсету
видно, как Иван Александрович бился в то время над главной задачей - "где
достать средства". Парсет к этому времени всячески поддерживал Вудрума.
Он, конечно, не был исключением. В России у Вудрума тоже нашлись друзья и
помощники. Самыми преданными и увлекающимися, как всегда, оказались самые
молодые. Они, понятно, не могли изменить того отношения, которое
складывалось в официальных кругах к затеваемой беспокойным ученым
экспедиции, но они давали много. Большинство из них предлагали свои
услуги, свои маленькие сбережения. Непохожими путями пришли они в
экспедицию; столкнувшись с необыденным, никто из них не остался
равнодушным, все разделили трудности и судьбу своего наставника и старшего
товарища. Мы увидели из путевых дневников Ивана Александровича Вудрума,
как он ценил этих преданных науке молодых ученых, как заботливо,
по-отечески относился к ним. Мы узнали из его записей многое о нем самом,
человеке, прожившем жизнь младенцем и мудрецом, удивительно умевшем
сочетать в себе пренебрежение к житейским трудностям с деловитостью.
время, время больших скоростей, всепланетно налаженной радио- и телесвязи,
все реже встречаются случаи, когда дневники, а особенно переписка были бы
обстоятельными, порой поднимались до стиля и образности художественного
произведения. Но еще сравнительно недавно было иначе. Вудрум оставил
обширное эпистолярное наследство. Ну а что касается его путевых дневников,
то они, на мой взгляд, просто великолепны. В них настолько полно, подчас
скульптурно выписано происходившее, что, читая их, сопереживаешь события,
видишь и чувствуешь людей, принимавших участие в этих событиях. К
сожалению, объем записок о Сиреневом Кристалле не дает мне возможности
привести эти дневники полностью. Я постараюсь пользоваться ими как можно
шире, но вместе с тем вынужден буду иногда прибегать и к простому
пересказу материала, к сокращенному описанию событий и характеров людей.
России экспедиция отправилась в составе всего лишь пяти человек. Это был
основной костяк. Вудрум рассчитывал пополнить ее двумя водолазами, а
рабочую силу, необходимую при раскопках и для обслуживания, набрать на
месте.
и географ, он еще студентом с группой ученых совершил путешествие в
Юго-Восточную Азию, собрал там интересный материал, опубликованный
впоследствии в "Известиях императорского общества любителей
естествознания, антропологии и этнографии". Будучи учеником профессора
Вудрума, он специализировался по истории народов Паутоо и, по мере того
как Иван Александрович развивал свою теорию происхождения силициевой
жизни, становился все более и более приверженным сторонником его гипотезы.
Биологом экспедиции стал молодой ученый, уже несколько лет сотрудничавший
с Вудрумом, Серафим Петрович Очаковский. В качестве "хозяина" экспедиции
был приглашен отставной моряк, мастер на все руки, добрейший человек
Василий Афанасьевич Жерднев.
Александра. Из сохранившейся переписки видно, как мать Александра, Наталья
Сергеевна Вудрум, всеми силами противилась тому, чтобы он ехал вместе с
отцом. Мягкий, уступчивый, судя по всему не очень умевший вникать в дела
повседневные, житейские, Иван Александрович в этом случае был непреклонен.
Ни один из документов не подтверждает, что Александр сам хотел принять
участие в намечавшихся исследованиях или стремился в экзотические страны.
Молодой Вудрум всего за два года до отъезда на Паутоо окончил
Петербургский университет и к моменту сформирования группы еще не имел
такого опыта, каким располагали остальные члены экспедиции. Однако
рассудительный и далеко не опрометчивый Вудрум все же настоял на том,
чтобы сын принял участие в нелегком, если не сказать рискованном, походе.
Александровича Вудрума, казалось, увенчались на этом этапе успехом: настал
день отплытия. Кто же, как не он сам, лучше всего может рассказать о
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Андреев Николай
Чернецов Андрей
Куликов Роман
Акунин Борис