затем, глядя на бутылку, сказал: -- Действительно хорошее виски, а?
Удивительно. до чего благотворно оно действует, не правда ли удивительно?
сообщить или должны были что-то выведать у нас?
поступок. Мне показалось, что в глазах его вспыхнула давно уже забытая
гордость. Но длилось это лишь мгновение. Он опять опустил голову и потерянно
пробормотал:
величаете, так интересуется нами?
На пароходе он велел осмотреть мои вещи. Теперь хочет узнать, зачем мы
приехали сюда... Но мы...
цепким взглядом. -- Можете сказать правду, Мартин, -- добавил он, -- я здесь
и в самом деле, чтобы шпионить за вами, но я ничего передам, если не
захотите. Поверьте мне.
здесь действительно для того, чтобы писать статьи.
показалось, с опаской.
подобное... -- я сделал паузу, -- ну, и про врачей, которые живут в
джунглях.
что произнес последние слова. Он закричал почти со злобой:
командует, а другие повинуются! Вы даже уехать не сможете из Марагуа, если
он захочет помешать вам!
-- заявил я. -- Во всяком случае заверьте в этом комиссара. Нам нет до него
никакого дела. Но скажите ему также, чтобы он больше не подсылал нам своих
горилл.
словно слепой, постоял минуту, потом обернулся:
быстрее!
настоящее имя, что-то скрывает. Наверное, в Марагуа есть какой-то секрет,
Дег. И комиссар боится, что мы можем обнаружить его.
лишь призрак давних времен. А их секрет, если он есть, это нечто живое и
реальное. Нечто принадлежащее сегодняшнему дню.
станем заниматься ни спившимися врачами, ни одуревшими от власти
комиссарами. Давай, что ли, глотнем еще немного виски.
резкой перемены климата в джунглях. Уже на рассвете чей-то незнакомый голос
разбудил нас: ,
какой-то невысокого роста человек. Это был толстяк, его рыхлое смуглое лицо
носило следы перенесенной когда- то оспы -- множество мелких рубцов. У него
были выпуклые мясистые губы, плоский монголоидный нос, коротко остриженные
черные волосы. Он смотрел на нас темными, пристальными, словно у змеи,
глазами. Одет он был в голубую куртку, стянутую кожаным поясом, на котором
висела солидная, армейского образца кобура.
направлено на меня. .
Не двигаться! Ни малейшего движения, господин Купер. Или вам конец.
Глава 7. КУБА
осторожно, словно выверяя каждый шаг, прошел в комнату.
главное, не вздумайте, пожалуйста, изображать из себя героя и набрасываться
на меня. Не успеете.
железная, собранная в кулак воля. Знал, что толстая рука, державшая
пистолет, -- это пучок нервов, готовых лопнуть в любую секунду. Человек,
который движется подобным образом, не может быть ни ленивым, ни слабым.
признаться, у меня было желание поступить именно так. Как только я увидел
его в дверях, мне захотелось броситься на него, швырнув ему в лицо одеяло, и
свалить ударом. Но я был уверен: поступив так, я тотчас стану покойником,
потому что мне никоим образом не удалось бы поспорить в скорости с пулей.
Нет. Спастись я мог, лишь вступив в переговоры. Сила тут не поможет. Я
сказал:
кулаками? Он предпочел теперь человека с пистолетом.
поважнее.
взгляд, как мне показалось, был направлен на что-то лежащее на моей кровати.
Я снова заговорил:
было ни бешенства, ни слепой злобы, которые должны бы переполнять убийцу. Я
удивился про себя, как может человек, собирающийся совершить ужасное
преступление, оставаться таким спокойным.
и я, под своей простыней. Человек даже не взглянул на него.
спокойно, -- пожалуйста, не вздумайте шутить, броситься, к примеру, на меня
или что-нибудь в этом роде. Не трогайте меня -- Он умолк, а меня охватило
какое-то странное беспокойство. Он продолжал: -- В постели господина Купера
находится барба амарилла[1]... причем очень скверный экземпляр.
Они все скверные, -- добавил он после короткой паузы, -- но эта, мне
кажется, особенно гадкая... Сейчас она меня увидела и пытается понять, что я
собираюсь делать Не вызывайте у нее подозрений, пожалуйста.
будто безмолвие сгустилось и стало физически ощутимым, а мы буквально
окаменели. Я услышал, как глухо забарабанило мое сердце, и почувствовал, как
дрожь охватила все внутренности, даже проникла в мозг. Я стиснул челюсти,
пытаясь взять себя в руки, и постарался не думать о том, что могло
произойти, если бы я сделал прежде хоть какое-то движение или бросился на
Кубу. Холодный пот выступил у меня на лбу. Но длилось все это лишь несколько
мгновений. Я снова обрел спокойствие и не шевельнул ни единым мускулом.
Взглянув на Кубу, я прошептал:
поднимать пистолет. Я услышал приглушенный вздох Дега:
что он в ужасе смотрит на мою кровать. Мне же змея была не видна. Вероятно,
она таилась в складках простыни. Я попытался представить ее себе. Но не
сумел.
противная... -- Тут он замер. Ствол пистолета находился на одном уровне с
головой змеи. Теперь можно было выстрелить. Но он нахмурился и, не глядя на
меня, предупредил:
знает, может, там, под простыней, не одна такая, и вы этого не чувствуете.
делать? -- отрывисто спросил он.
наслаждался бы нашим испугом, воображая, какого цвета наши лица... Это не
понравилось мне, и я твердо сказал: