давили...
пожал могучими плечами.
скажешь.
ночлегом?
ждет, тут недалеко, на дороге.
и джинсовую куртку.
Поединщик даже на мгновение не приостановил шага - не то что не обернулся; его
невозмутимость и спокойствие говорили о главном- Колеватый был крепким на рану,
как бронированный старый кабан...
товарища с порванными связками голеностопного сустава, и заявили, что охотиться
станут только с вертолета. И тогда Ражный решил подстраховаться, уйти к логову
до рассвета и там взять волка на вабу, ну а с волчицей и прибылыми уж как
получится. Так будет скорее и надежнее, ибо поединщик ждет, хотя и говорит, что
во времени не ограничен. Кто его знает, вдруг примет отсрочки и оттяжки во
времени за психологическое давление и сам начнет давить.
все текущие дела, снять всякое стороннее давление в виде забот и хлопот и
внутренне сосредоточиться только на предстоящем поединке. Так что он составил
мысленный график, расставив свои дела в строгую очередность.
охотников и только третьим- наказать Кудеяра. Начало и конец у этого плана
довольно легко соединялись, и, отправляясь на логово, он рассчитывал убить двух
зайцев, прихватив с собой приблудного раба, тайно живущего на базе.
решил, что матерого в окрестностях логова нет, вдруг затянул прощальную песню,
и этот звериный плач врезался в слух и сознание, как осколок стекла...
подходящую рогатину вместо пяла и натянул: когда еще прилетят польские паны,
неизвестно, и прилетят ли вообще, а в такую жару, скомканная в рюкзаке, она
сопреет за несколько часов - соли с собой нет. Вообще-то весенняя, линялая
волчица как мех никуда не годилась, разве что у порога постелить вместо
половика, к тому же, дыра на боку расхвачена не по месту, по всей видимости, в
драке. Поляки ее не возьмут - слишком чванливы, чтобы брать чужой трофей. К
тому же им волчонок нужен, не шкура, а для получения премии за отстрел волчицы
достаточно было предъявить голову, лапы и шмат кожи с брюха, на котором видны
оттянутые соски. Да, экземпляр попался редкий, невиданный - величиной с
матерого самца и весом под шестьдесят килограммов. Не вымя, так бы и сроду не
подумать, что самка.
историю.
осматривал погибшую от раны самку, сразу же обнаружил, что нет кишечника. В
брюхе остались желудок, печень и еще не сократившаяся матка - все остальное
вымотано и отрезано волчьими зубами, а не расклевано вороньем, как думали
вначале.
детеныша: таким образом волчицы регулировали поголовье и оставляли жить самых
сильных волчат и столько, сколько могли прокормить и вырастить. Конечно,
сомнительно, что крупная, матерая самка ощенилась только двумя, но будь еще
волчата - тут бы, у трупа вертелись, пока не сдохли и не стали бы добычей
воронья. А судя по всему, волчица погибла пару часов назад. И все-таки для
очистки совести Ражный заставил Кудеяра копать яму, чтобы не дать поживы
воронью, а сам побрел по ельникам, к логову.
и чтобы не сосредоточиваться на нем, чтобы заглушить его скорбящую мелодию, он
замычал современный мотивчик, однако звериный голос все равно накладывался,
звучал сильнее и явственней. Тогда он попробовал размышлять вслух относительно
вчерашней вертолетной охоты на логове, ругал поляков, один из которых вывихнул
ногу и порвал связки, провалившись в колодец.
больше молчал, и это помогало выстроить мысли, психологически уравновеситься;
тут почему-то и такой способ не помогал. Прощальная песня матерого, упущенного
вчера так бездарно и глупо, оказывалась сверху и притягивала воображение. На
какое-то время он забыл даже о поединщике и предстоящей схватке - первой в
жизни схватке в дубовой роще! - к которой теперь следовало готовиться
ежеминутно.
внезапно обнаружил, что в мире тихо, а звериный плач звучит в нем,
запечатленный слухом, как магнитофонной лентой.
долю, - значит, Кудеяр свалил тушу волчицы в яму. Он ненавидел этих птиц, вид и
крик их вызывали омерзение и близкое, тайное ощущение смерти, сейчас еще более
усиленное волчьим голосом.
камней на таджикской границе с огромной раной - осколком мины вынесло два ребра
в правом боку, подавал сигналы "сое" и боролся с птицами. В полусотне метров от
него на жутком солнцепеке лежал срочник-погранец Анвар, которому досталось
больше, и потому воронье уже обрабатывало его кости. Это было жуткое зрелище:
резиново-прочные, беспощадные голодные птицы падали на человеческое тело так
густо, что вместо Анвара образовывался черный шевелящийся курган. Ражному
чудилось, что это уже не вороны, не те, воспетые в воинских песнях птицы, а
крупные насекомые, что-то вроде жучков-могильников, только крупнее в сотни раз.
Он дважды засадил из подствольника по этому кургану и понял безнадежность
такого занятия. Воронье взлетало, словно показывая результат своего труда, и
снова облепляло труп, вернее, просвечивающуюся насквозь ребристую грудную
клетку, так похожую на птичью...
потому бил по скопищам воронья из подствольного гранатомета, однако выстрела
хватало на три минуты, не больше. Птицы дожрали Анвара и теперь приговорили на
съедение Ражного. Прапорщик понимал: стоит потерять сознание или кончатся
гранаты- начнут расклевывать, не дожидаясь смерти. В полубреду он пытался
контролировать время и, закрывая от слабости глаза, считал до семидесяти, после
чего наугад наводил автомат на скопище и нажимал гашетку. За минуту забытья
воронье приближалось на расстояние вытянутой руки...
ни в одной точке земного шара. После каждой гранаты до десятка воронов
превращалось в черные лохмотья, но на смену им прилетало еще больше.
трупы павших своих сородичей.
машину в непосредственной близости: на каменном склоне валялось десятка три
душманских трупов - это то, что они наколотили в паре с Анваром, и поднятая
винтами черная туча в буквальном смысле закрыла небо.
наблюдали за движением человека, не забывая коситься под дерево. Чего-то
ждали...
взлетели, закричали недовольно, заругались, что отнимают добычу.
оказался в человеческих руках, ибо взят был за холку, как носила его мать.
крепче взял за загривок и тут увидел тонкие молочные зубы в пасти звереныша.
почувствовал, или посчитал, что взят материнскими зубами - обвис, вытянув лапы.
Взгляд щенка был уже осмысленным, реагировал на движение и предметы- знать,
давно освоился с окружающим миром.
понаблюдал за их полетом, сунул в карман волчонка.
тебя оставила. Видно, не зря говорят: чем меньше рождаемость, тем выше
организация и интеллект. Пошли, что ли?
однако, заметив хозяина, бросил лопату и сел. Ражный сдернул с него брезентовую
куртку, завернул щенка и, завязав узлом, положил на колодину. Раб тут же
оказался рядом, просунул руку в узелок, погладил волчонка, не вынимая.
волчонком. Конечно, надо бы отдать полякам, да почему-то чувствовал нарастающий
внутренний протест, в основном продиктованный обидой, что упустили они вчера
матерого и теперь добавили ему работы перед поединком.
открылись... Как это понимать, президент?
пальца.
испугом, взял привычный саркастический тон. - Как считаете, волчата могут быть
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Андреев Николай
Контровский Владимир
Фазиль Искандер