сам Бог бегемотом и левиафаном, еще неизвестно, чем бы вся эта волынка
закончилась.
истории. Даже сам Спаситель, принимая смертные муки, возроптал однажды на свою
участь.... Да, Иов пал духом, но все же сумел пересилить себя и остался верен
Господу, за что впоследствии получил заслуженное воздаяние... Как ты думаешь,
почему для первой нашей беседы я выбрал именно это место Писания?
может только безграничное упование на его волю. Пусть судьба Иова сегодня не
задела тебя. Зерно нередко падает на скудную почву. Но завтра я поведаю тебе
другую историю. Об Адаме и Еве. О древе познания и змее-искусителе. Об Авеле,
павшем от руки брата своего Каина. О праведнике Ное. О всемирном потопе. О
притчах Соломоновых и псалмах Давидовых. О десяти заповедях и семи смертных
грехах. Уверен, что хотя бы малая толика западет в твое сердце. Если даст
росток одно зерно, за ним потянутся и другие. Пройдет какое-то время, и скудный
камень твоей души превратится в тучную ниву, готовую родить обильный Урожай
добра и света. Тогда ты сам пожелаешь приобщиться к Богу.
метростроевцы на своих бесконечных заседаниях. - Тебе бы не веру проповедовать,
а лавку бросового товара на торжище держать. Ты бы там ржавый гвоздь за
новенький клинок выдал. Я не Иов, мне на Бога нечего жаловаться. Пусть себе...
Зато я на ваших братьев и сестер вдоволь нагляделся. Если уж кто Божьим заветам
не следует, так это они. И пожрать не дураки, и выпить, и украсть, и в блуд
пуститься. Неужели ради этого еще и молиться нужно?
праведником. Это как волос, растущий внутрь кожи. Но для того и существуют
праведники, чтобы на них равнялись другие. Совершая подвиги милосердия,
страстотерпия и самоистязания, они рано или поздно увлекут за собой тех, чья
душа ныне черства, а сердце заледенело. Мир переменится, и это может произойти
только через веру. Вся мудрость тысяч поколений сосредоточена в Писании.
Правда, оно многое теряет в пересказе. Его надо читать самому. Ты умеешь
читать?
рукокрылых", "Справочник медицинского работника" да "Основы зоопсихологии".
откровение Божье. Какие слова там звучат! Послушай из того же Иова. Это Господь
описывает левиафана. - Венедим заговорил совсем по-другому, тихо и
проникновенно: - "Дыхание его раскаляет угли, а из пасти его выходит пламя. На
холке его обитает сила, а впереди бежит ужас. Сердце его твердо, как камень, и
жестко, как нижний жернов. От его чихания возникает свет, а глаза у него, как
ресницы зари. Железо он считает за солому, медь - за гнилое дерево. Свисту
дротика он смеется. Он кипятит пучину, и море превращается в горячую грязь. Он
оставляет за собой светящуюся стезю, и бездна кажется сединою. Нет на земле
подобного ему, потому что он сотворен бесстрашным". Впечатляет, правда?
химера какая-то.
что даже вскочил на ноги. - "О, ты прекрасна, возлюбленная моя! Глаза твои
голубиные под кудрями твоими. Как лента алые губы твои и уста твои любезны. Как
половинки гранатового яблока - ланиты твои. Два сосца твои, как две молодые
серны, пасущиеся между лилиями. О, как любезны ласки твои! Сотовый мед капает
из уст твоих. Мед и молоко под языком твоим!"
Развеешься немного. А то так и умом тронуться недолго.
обет воздержания и плотеубийства лежит на мне. Через телесные страдания хочу
достичь духовных высот.
Меня каждый день искушают. Привык.
- Кузьма до сих пор не мог забыть багровые глаза, зловеще горящие во мраке.
к нему относиться?
какая-то. Начал за здравие, а кончил за упокой. Голодом вздумал стращать.
Подумаешь! Да я, бывало, по десять дней кряду ничего не ел!
иначе будешь наказан лишением пищи.
Оговорился я. С каждым может случиться. А игумен ваш просто сокровище. Ну прямо
агнец Божий! Другого столь душевного и кроткого человека я еще не встречал... И
надеюсь, больше не встречу.
А наш разговор продолжим опосля.
путях, которыми мы пойдем через преисподнюю.
потребуется, то и за Грань. Такова воля игумена. Если все сложится
благополучно, к концу пути я постараюсь обратить тебя в истинную веру.
Кузьму, осоловевшего от пусть и не особо качественной, зато обильной пищи,
неудержимо клонило ко сну. Во-вторых, он не собирался делиться со светляками
сведениями о тайнах преисподней, то бишь Шеола.
действительностью ничего общего не имевших, Кузьма растянулся на лавке и
демонстративно зевнул. Трудно сказать, понял ли Венедим, что его водят за нос,
либо нет, но он решил оставить подопечного в покое, тем более что на это были и
другие причины - у постника и плотеубийцы, питавшегося лишь жиденькой кашей,
вдруг прихватило живот.
тоже надо с умом. Излишнее рвение ни в каком деле на пользу не идет.
место, восседала постельная сваха Феодосия Акудница и щекотала ему нос
петушиным пером.
Скоро всех баб и девок по постелям разберут. Аль у тебя уже охота пропала?
где брат Венедим?
хохотнула она.
соизволения мне и шагу ступить нельзя. Все мои утехи теперь от его воли
зависят.
права еще никто не смел покуситься... Да и занедужил что-то твой Венедим.
Желудочное послабление. От нужника дальше трех шагов отойти не может.
Ты ведь, говорят, в дальнюю дорогу собрался?
других свидетелей его беседы с игуменом не имелось.
лясы поточить... Али я относительно дальней дороги не права?
уклончиво. - Отдохну чуток и дальше. Меня ноги кормят.
самой Грани. И не по собственной воле, а по чужому наущению... Не томи душу -
расскажи. Я тебе за это самую сладку девку подсуну. А хочешь - сама с тобой
лягу. Я хоть и в годах, но такое умею, что со мной ни одна молодуха не
сравнится.
человеческое бескорыстие Кузьма давно не верил, а тем более не ожидал найти его
в Феодосии, всем известной сплетнице и интриганке. Одним только женским
любопытством ее вопросы объяснить было нельзя. Скорее всего в обители Света
опять плелись тайные козни, в которые каким-то образом хотели впутать Кузьму.
Только этого ему и не хватало!
Феодосии. - Кто же от такого счастья откажется? Только мне одно неясно...
посерьезнее, чем объятия химеры-няньки.
на духу, а я делом займусь.
увесистыми, однако по форме почти безупречными. Тут бы он, наверное, и сдался,
поскольку долго сопротивляться подобному напору не смог бы ни один нормальный
Березин Федор
Гуревич Георгий
Каменистый Артем
Андреев Николай
Херберт Фрэнк