Чтение 10–й страницы книги ~Хозяева Острога~

Их вполне понятное замешательство, вызванное скорее новизной ситуации, чем строптивостью, было пресечено новым ударом боли, распространявшейся от Смотрителя, как круги по воде. Людям словно бы давали понять, что отныне их участью стало слепое беспрекословное повиновение.

Делать нечего, если провалился в дерьмо - ныряй глубже. Почти прижавшись к Смотрителю - его оболочка была холодной и скользкой, как стена самого глубокого колодца - боешники безо всяких помех перешли на соседний участок.

- Так я и думал, - сказал Темняк, сохранявший если и не хладнокровие, то по крайней мере, его видимость. - Спасибо, конечно, учтивому проводнику, но нам не по дороге.

Не замедляя шага, он извлек из своих объемистых карманов "термалки", давно гревшие, а заодно и холодившие его ноги, и стал соединять их воедино - холодное к холодному. Получилась "хозяйская кочерга", на концах которой сразу возникли язычки яркого пламени.

Оружие было как будто бы готово к применению, но в таком виде оно Темняка не устраивало. Огнемёт он хотел превратить в бомбу, даже не принимая во внимание связанный с этим риск.

Дабы осуществить свой план, Темняку пришлось приостановиться и несколько раз садануть "кочергой" по массивной глыбе "хозяйской слезы". В отместку за столь вольное поведение, он был наказан новой вспышкой боли, затронувшей и других боешников.

- Потерпите ребята, - взмолился Темняк, в кровь прокусивший свою губу. - Потерпите. Недолго осталось.

Теперь он, стараясь больше не отставать от Смотрителя, на ходу колотил "кочергой" куда ни попадя. Уяснив суть проблемы, верный Тюха подхватил оброненный кем-то щит и подставил его торец под удары командира.

Так они и шагали себе - под лязг понемногу деформирующейся "кочерги" и под зловещее шипение вышедшего из-под контроля пламени. Даже человек с совершенно атрофированным чувством самосохранения должен был невольно призадуматься - а чем в конце концов может закончиться эта веселенькая прогулка.

С трудом удерживая разгулявшуюся "кочергу." в руках, Темняк предупредил товарищей:

- Как только я крикну: "Получай!", вы должны броситься на землю лицом вниз. По моим расчётам, всё должно закончиться благополучно, но если что - не поминайте лихом. Не ошибается только тот, кто вовремя избавляется от свидетелей своих ошибок.

- С огнем шутишь, - неодобрительно молвил Бадюг. - Помню, случай был, когда от баловства с "кочергой" сгорела целая улица.

- Вот только не надо выдумывать! - возмутился Свист. - Это вы, Верёвки и Одёжки, упившись киселём, подожгли старую Жрачку, а потом свалили всё на "кочергу", которую сами же туда и подбросили.

- Неподходящий момент выбрали вы для воспоминаний, - в каждом слове Темняка ощущалось огромное внутреннее напряжение. - Всему свое время... А вот для моей "кочерги" время, похоже, уже настало... Получай, безмозглая тварь! Это тебе за все наши унижения! И учти, не мы первые начали.

"Кочергу" он швырнул с таким расчётом, чтобы туша Смотрителя прикрыла боешников от взрыва. Однако смертоубийственный снаряд не полетел по прямой, а начал рыскать в воздухе, словно ласточка, на лету охотящаяся за мошкарой.

Головокружительные маневры "кочерги" завершились тем, что она повернула обратно и едва не пронзила Тюху, уже упавшего ничком в мусор. Это был последний привет (а точнее сказать, кукиш), посланный коварной судьбой своим недавним любимчикам.

- Тюха, спасайся! - крикнул Темняк. - Промашка вышла!

- У нас, командир, промашек не бывает! - с этими словами Тюха голой рукой схватил вот-вот готовую взорваться "кочергу" и устремился прямиком к Смотрителю, который, казалось, был обеспокоен вовсе не попыткой покушения на него, а странным поведением подопечных, вдруг возжелавших поваляться в мусоре.

Огромное полупрозрачное тело ничего собой не заслоняло, и поэтому все происходящее было видно, как сквозь стекло. Вот Тюха, подбежавший к Смотрителю вплотную, сунул ему под брюхо "кочергу", обильно извергавшую огонь и искры, вот он отступил назад, оттесняемый надвигающейся тушей, а вот уже превратился в кровавую кляксу, точно комар, попавший между схлопнувшимися ладонями.

Вслед за тем Смотритель, вобравший в себя всю силу взрыва - под ним даже не грохнуло, а только глухо чавкнуло - утратил прозрачность, словно стакан воды, в который плеснули молока.

Когда Темняк подбежал к месту происшествия, о Тюхе напоминала только кровавая каша, облепившая Смотрителя. Больше не осталось ничего - ни кусков тела, ни клочьев одежды.

Только что погиб хороший парень, вольно или невольно спасший своих товарищей, а о нем сейчас некогда было даже доброе слово сказать - другие заботы буквально держали за горло. Ну что это за жизнь!

Подпорченный Смотритель был похож на огромный целлофановый пакет, наполненный не то мутной жижей, не то столь же мутным дымом. И хотя видимых повреждений на оболочке не имелось, для исполнения своих прежних функций он уже вряд ли годился.

Сразу возникал вопрос, а почему создание, обладавшее мгновенной реакцией и молниеносной быстротой, даже не попыталось защищаться. Впрочем, ответ был слишком очевиден - защищается тот, кто подвергается нападениям. А зачем защищаться тому, кто подобную возможность даже не допускает?

Именно поэтому свирепая касатка, не имеющая природных врагов, так легко идет в человеческие руки.

Уцелевшие боешники тем временем уже встали на ноги, и для Темняка наступил момент, не менее рискованный и сложный, чем вся эпопея со Смотрителем. Теперь, когда символ насилия, господствовавший на Бойле, был благополучно повержен, надо было принудить людей, обременённых всеми своими слабостями, пороками и суевериями, действовать вразрез с тем, что для них являлось здравым смыслом, а для самого Темняка - дремучей косностью.

Тут было мало слов. Тут не помогли бы ни угрозы, ни посулы. Тут приходилось наизнанку выворачивать душу.

- Не спрашивайте меня ни о чем, - сказал он Бадюгу и Свисту, своим последним соратникам. - Не спорьте со мной. Не возмущайтесь. Не скорбите о Тюхе. Всему этому будет свой срок. Делайте только то, что от вас сейчас требуется. Делайте то, что делаю я.

Было в его голосе, в его глазах и в его поведении что-то такое, что заставило обоих боешников смирить свой нрав и по примеру Темняка изо всех сил навалиться на огромную беспомощную тушу.

Смотритель, либо окончательно выведенный из строя, либо только парализованный, не катился, а как бы переливался внутри самого себя. Но это было всё же легче, чем толкать каменную глыбу соответствующего размера.

Прошло немало времени, прежде чем Свист решился задать вопрос:

- Зачем мы это делаем?

- Чтобы жить! - ответил Темняк с неожиданной страстью. - Чтобы выбраться на волю! Чтобы забыть страх! Нажимай!

Стена, которую за минувшие сутки они умудрились преодолеть уже дважды, была почти рядом. Тело Смотрителя прошло сквозь неё безо всякого сопротивления и тем самым проложило дорогу людям.

Здесь их встретили давешние новички, всё ещё обсуждавшие необыкновенные события, свидетелями которых они поневоле стали.

- Выручайте, братцы! - обратился к ним Темняк. - Изнемогаем, сами видите. Со Смотрителем беда случилась. Надо срочно доставить его в починку. Боимся, что сами не справимся.

- А что с ним такое? - удивились новички. - Надорвался нашего брата в пепел обращать? Или с верхотуры сорвался?

- Да нет. Это его другой Смотритель так отделал. Наверное, от ревности. Если мы его с Бойла живым не вытащим, всех боешников ожидает суровая кара.

- Раз надо - значит, надо, - новички чесали голову, но соглашались. Ложь Темняка была настолько невероятной, что затмевала любую правду.

Примерно то же самое повторилось и на следующем участке, только теперь его обитателей уговаривали уже сами новички, а Темняку оставалось лишь кивать да поддакивать. Идея, брошенная в массы, очень скоро начинает жить своей жизнью, хотя далеко не всегда праведной.

Обездвиженного Смотрителя катили с шутками и прибаутками, а все оказавшиеся здесь Верёвки, не исключая и Бадюга, затянули торжественную песню, способную распугать даже стадо буйволов.

Стены сдавались одна за другой, и скоро число добровольных помощников возросло во много раз. Сам собой зародился слух, что Бойло упраздняется и все боешники отныне могут считать себя свободными. Мнения по этому поводу высказывались настолько противоположные, что несколько стай сошлись в отчаянной схватке.

Раздоры хоть и уменьшили количество тяглового люда, но уже не могли повлиять на исход предприятия, задуманного и осуществленного Темняком (хотя, если говорить объективно, это было скорее нагромождение импровизаций и случайностей, чем плод трезвого расчёта). Процессия, сопровождавшая Смотрителя, была так велика, что стена, смыкавшаяся позади неё, каждый раз прихватывала с собой двух-трех отставших.

В запарке никто не заметил, что Бойло остался позади и вокруг уже всё другое - по улицам разгуливают люди, стены размалёваны в веселенькие цвета, из нор сбиваются дымки очагов.

Женщина, попавшаяся им навстречу, посторонилась и вежливо сказала:

- Пусть клопы не беспокоят вас, - что означало: "Здравствуйте".

Только сейчас они опомнились и оставили в покое опостылевшую тушу, уже утратившую всякое сходство со Смотрителем (мусор облепил её, словно мухи дохлую крысу).

- Да это же улица Горшков! - воскликнул Свист. - Родная улица Тюхи! Мы на воле!

- Киселя! - заорал Бадюг. - Побольше киселя! И пошлите за блудницами!

- Умойся сначала, - посоветовал ему Темняк, вновь напустивший на себя невозмутимый вид. - Блудницы подождут, а вот насчет киселя ты правильно распорядился. Помянем Тюху. Только сначала закатим Смотрителя обратно на Бойло. Среди добрых людей ему места нет...

Часть II

БЫТИЕ

- Ты куда собрался? - поинтересовался Бадюг, между делом съевший уже почти весь завтрак, который он сам же Темняку и приготовил.

- Прогуляться хочу, - уклончиво ответил его бывший командир, а ныне шеф и работодатель. - Дела, знаешь ли...

- Какие могут быть дела, если у тебя сегодня приёмный день назначен! Сам эту бодягу придумал, сам и отдувайся. Люди собрались. С рассвета на улице ждут.

- Как же это я запамятовал, - Темняк поморщился. - Ну ладно, зови. Только по очереди.

- Я тебе сто раз говорил, что в Остроге очередей не бывает. Если по какому-то делу придут Свеча, Кисель и Бальзам, то первым всегда будет Свеча, вторым Кисель, а Бальзам только третьим. Здесь порядок такой, и не тебе его отменять.

- И кто же у нас будет первым на этот раз?

- Воры, - сказано это было таким тоном, что сразу становились ясны причины плохого настроения Бадюга. - Заявились... Не мне тебя, конечно, учить, но будь с ними поосторожней. Та ещё публика.

- Возьми да обыщи их на всякий случай, - посоветовал Темняк, заботившийся не столько о собственной безопасности, сколько о настроении своего секретаря (а именно эти обязанности исполнял при нём Бадюг)

- Как же, дадутся они!

- Тогда не ворчи, а приглашай их сюда, - Темняк надел на пальцы несколько спиралей, которыми владел уже в совершенстве. - Только пусть сначала ноги вытрут.

Воры пожаловали целой компанией, но реальный авторитет в Остроге имел только один из них, звавшийся Шнягой. Был он натурой чрезвычайно скрытной, но дело свое знал и даже нередко консультировал Темняка по кое-каким вопросам.

Гости поздоровались, не преминув вспомнить клопов, отсутствие которых считалось в Остроге признаком достатка и счастья. Затем Шняга без долгих обиняков заявил:

- Из-за твоего треклятого Годзи нам просто житья не стало. Прошлой ночью опять два человека пропало. Тартыга и Свуг. Да ты их знал, наверное.

- Тартыгу знал, - равнодушно кивнул Темняк. - А Свуга что-то не припоминаю. Как он хоть выглядел?

- Да какая сейчас разница! Нет человека - и всё тут!

- А вы на Годзю часом не наговариваете? Мало ли людей пропадает в Остроге по разным причинам.

- Да его это работа! - Шняга в сердцах даже рукой махнул. - Очевидцы есть... Похоронить бы их надо по-человечески. Верни, что от ребят осталось.

- Эй, Бадюг! - позвал Темняк.

- Чего опять надо? - откликнулся Бадюг, по своему обычаю подслушивавший за дверью.

- Ты ещё не убирал за Годзей?

- У меня не четыре руки!

- Собери все его какашки и отдай Ворам. Да присмотрись повнимательней, может, там что-то и сохранилось. Одежда какая-нибудь или личные вещи.

- Тартыга при себе кастет носил на верёвочке, - подсказал Шняга. - Даже во сне с ним не расставался. Кастет уж точно уцелел.

- У Годзи в брюхе даже "хозяйские слезы" перевариваются, - буркнул Бадюг. - Но я посмотрю...

- Посмотри, посмотри, - Шняга недобро покосился на него. - Гробы мы уже принесли. На улице стоят.

- Выражаю вам свое искреннее соболезнование, - сказал Темняк, демонстративно поигрывая спиралями.

- За соболезнование, конечно, благодарим, но с этим пора кончать, - сказал Шняга. - Людей жрать никому не позволено.

- Тут я с тобой согласен, - опять кивнул Темняк. - Но сам знаешь, что с некоторых пор Бальзамы, Кисели и Одёжки заключили со мной договор об охране. Я набрал добровольцев и поселил их в пустующих норах. Теперь это улица Сторожей. Днем мои люди со своими обязанностями справляются. Но ночью от них толку мало. За всем Острогом не уследишь, тем более что некоторые... - он многозначительно кашлянул в кулак, - умеют очень ловко лазить по стенам, минуя рогатки, которые мы выставляем. Вот и пришлось привлечь к охране Годзю, который прекрасно видит в темноте, а вдобавок легко взбирается на стены. За пределы охраняемых улиц он не выходит, тут я могу поклясться. То есть не он напал на ваших людей, а скорее всего, они на него.

- Зачем же было пожирать их со всеми потрохами? Пугнул бы для отстрастки или, в крайнем случае, цапнул за задницу.

- Перестарался, конечно, Годзя. Никто не спорит. По происхождению он плотоядный хищник. Зверь. Вот натура иногда и требует своего. Хотя обычно его вполне устраивает "хозяйская жвачка" с некоторыми незначительными добавками.

- Что его устраивает, нам до одного места, - Шняга, похоже, был настроен весьма решительно. - Ты лучше скажи, как нам дальше жить. Все мы Воры уже, клоп знает, в каком поколении, и ремесло своё менять не собираемся. Раньше мы вроде никому не мешали, пока не появился ты со своим Годзей.

- Мешать вы всем мешали, только раньше управы на вас не было. Не я ведь это дело со сторожами придумал. Меня другие попросили, те, кто от вашего произвола вдоволь натерпелся. До сих пор горшок с киселем нельзя на пороге оставить. Всё подряд пропадает. Даже дети. Только не надо валить все грехи на Хозяев. - Темняк решительно упредил попытку Шняги оправдаться. - В конце концов, у каждого свое ремесло, ты это сам говорил. Если не хотите его менять, воруйте дальше. Но мои люди по мере сил будут этому препятствовать. Каждый останется при своём. Время рассудит наш спор.

- Конечно, имея на своей стороне свирепое чудовище, можно не стесняться в выражениях. Но ведь игра-то получается нечестная.

- Это вы так полагаете. А я придерживаюсь другой точки зрения. Нечестно жить воровством. Во всех странах, где я побывал, это считается великим грехом и карается соответствующим образом.

- Вот и возвращайся в эти страны! И Годзю с собой прихвати. Ты здесь чужак и в нашей жизни ничего не понимаешь.

- Всё последнее время я только тем и занимаюсь, что пытаюсь покинуть Острог. Пока, правда, без всякого успеха. Но даже когда это случится, прежние порядки уже не вернутся. Улица Сторожей останется навсегда. И воровство будет считаться пороком, а не почтенным ремеслом.

- Похоже, ты отказываешь нам в праве на жизнь, - голос Шняги перешел в зловещий шепот, а его приятели сразу набычились.

- Ни в коем разе! Не надо извращать смысл моих слов. Разве я не предлагал вам иные способы существования?

- Всем скопом перейти в Сторожа? - Шняга презрительно скривился. - Благодарим покорно.

- А что здесь зазорного? Вы бы преспокойно получали всё то, что сейчас получаете с риском для жизни. Пусть и не в тех количествах...

- Вот именно, - ухмыльнулся Шняга.

- Копать колодцы, столь необходимые для Острога, вы тоже отказались.

- Сам их копай! Это не колодцы, а что-то совсем другое. Говорят, таким способом ты хочешь разрушить Острог.

- Глупости. Кроме того, есть возможность превратить вашу улицу в место отдыха и развлечений. Всё сосредоточится там - и зрелища, и дружеские попойки, и даже блудодеяния. Будете жить припеваючи.

- Ишь чего захотел! - Шняга чуть не задохнулся от возмущения. - Мы честные Воры и разврата в своем доме не допустим. Не смей даже заикаться об этом.

- Вот видишь, вы упорно отклоняете все мои предложения, даже заведомо приемлемые. Похоже, что дело здесь не в ваших принципах, кстати, весьма сомнительных, а во мне самом. Но если я вас так не устраиваю, найдите способ выдворить меня за пределы Острога. Буду вам весьма признателен.

- Есть другой способ избавиться от тебя. Попроще, - буркнул Шняга.

- Убить?

- Заметь, не я это первый сказал.

- Иногда намёки бывают красноречивее любых слов. Но убить меня, предупреждаю заранее, не так-то просто. Многие уже пытались. Кроме того, подумайте о последствиях. Покушение на меня посеет в Остроге невиданную прежде рознь. А его организаторы наживут себе массу неприятностей.

- Все обойдется миром, если ты угомонишь свое чудовище.

- Ночные прогулки я Годзе запретить не могу. Однако обещаю заказать для него намордник, не позволяющий раскрывать пасть, - Темняк приставил к своему лицу сложенные решеткой пальцы.

- Хм, - Шняга задумался. - В этом что-то есть. Но ведь твой Годзя может зашибить человека даже хвостом. Придётся ещё и нахвостник заказывать. Не лучше ли будет вообще посадить его на прочную верёвку? Пусть сторожит твою нору.

- Мысль, конечно, глубокая. Обещаю подумать над ней. Но и вы не забывайте о моих предложениях. Пора менять воровское ремесло. Я понимаю, что учиться варить кисель или лепить свечи вам уже поздно, но существует немало других полезных занятий, плоды которых обеспечат вам благоденствие. Просто нужно немного пошевелить мозгами. Удачи вам.

- И тебе, - дружно ответили Воры, но никто из них при этом не улыбнулся.

Едва первые посетители ушли, оставив после себя ошметки грязи и запах кисельного перегара, как сразу появился Бадюг, сжимавший в руке тяжелую кочергу, - не "хозяйскую", с помощью которой был когда-то повержен Смотритель, а обыкновенную, закопченную дымом очага.

- Наглецы! - громко возмущался он. - Да как они только посмели заявиться сюда с подобными претензиями! Случай просто неслыханный! Я бы на твоем месте гнал их в три шеи.

- Конечно, ребята были малость не в себе, - согласился Темняк. - Наверное, горевали о своих приятелях. Вот и позволили себе лишнее.

- Да о чем ты! - Бадюг замахнулся кочергой на одному ему видимого противника. - Горюют они, как же! Шняга с этим самым Свугом давным-давно враждовал. Да он, если по справедливости, должен нашего Годзю под хвост поцеловать... Нет, тут что-то другое. Воры не от себя пришли. Кто-то настраивает их против тебя.

- Разве Воры самостоятельной силы не представляют?

- Какое там! Людей у них - раз, два и обчелся. Да и те при первой же серьезной заварухе разбегутся. Ночные работнички, клопы их закусай!

- Твое мнение дорого мне ещё и потому, что оно соответствует истинному положению вещей с точностью да наоборот, - улыбнулся Темняк. - Если ты называешь кого-то порядочным человеком, я заранее уверен, что это редкая мразь. То же самое и во всем остальном.

- Ну-ну, - надулся Бадюг.

- Попомнишь ты когда-нибудь мои слова, да поздно будет...

- Следующего посетителя звать?

- Зови. Пусть бы это была женщина... - мечтательно улыбнулся Темняк.

- Не надейся. Избегают тебя женщины, а особенно порядочные. Говорят, что ты с Годзей живешь, как с женой. И даже прижил с ним детишек, прячущихся от посторонних глаз в большой норе, которую роют под Острогом.

- Всегда приятно узнать о себе что-нибудь новенькое... Да ты не стой, а иди к посетителям. Только кочергу положи на место.

Следующим посетителем оказался Свист Свеча, чего Темняк уж никак не ожидал - их отношения после возвращения с Бойла как-то не заладились.

Ради такого случая даже пришлось встать и раскрыть объятия. Едва только обмен любезностями завершился - свой предел имеют даже самые изощрённые комплименты - как Темняк устроил Бадюгу очередную выволочку:

- Почему ты не пропустил нашего любезного друга Свиста первым? Сам ведь говорил, что Свечи идут вне всякой очереди.

- Он только что подошел, - огрызнулся Бадюг. - Да и не обязан я поминутно на улицу выскакивать и проверять, кто это к нам изволил пожаловать... И вообще, пусть вас всех блохи заедят! У меня своих дел невпроворот. Пойду в зверином дерьме копаться. Дожил на старости лет!

- Не понимаю, при чём здесь дерьмо? - поинтересовался Свист, едва только Бадюг удалился. - Ты поручил ему уборку отхожего места?

- Нет. Тут случай особый. Годзя по недосмотру сожрал двух типчиков. Из Воров. А теперь их родня требует вернуть останки. Сам понимаешь, какой вид имеют сей час эти останки.

- А я-то ещё удивился, почему возле твоей норы гробы стоят... У нас с этим делом строго. Покойник должен быть похоронен не позднее, чем на следующий день после смерти, и обязательно в гробу. Иначе ему закрыта дорога на небеса.

- Ну нам-то с тобой об этом ещё рано думать, - Темняк похлопал Свиста по плечу. - Молодцом выглядишь... А почему ко мне редко заходишь?

- Разве к тебе прорвёшься? Какие-то приёмные дни назначены. Видно, ты дюже занятой.

- Для тебя я всегда свободный. Да ты садись... С чем пришел?

- Прислали меня, - ответил Свист, когда они расселись (не напротив друг друга, как это было со Шнягой, а рядышком).

- Кто, Свечи?

- Я бы так не сказал...

- Ага, понял. Группа товарищей, пожелавших остаться неизвестными.

- Я бы выразился иначе, - Свист на мгновение задумался. - Люди, разделяющие мои убеждения. Близкие мне по взглядам. Озабоченные теми же проблемами.

- И что же эти озабоченные люди требуют от меня? Утихомирить Годзю? Прекратить рытьё подземного хода? Покончить с воздухоплавательными опытами? А ещё лучше, закрыть всю эту лавочку и не вводить в искушение простодушный народ?

- Вижу, нелегко тебе приходится. Блюстители патриархальных устоев, наверное, досаждают день и ночь. Но мои друзья не так твердолобы, как большинство острожан. Косность претит нам. Можешь рыть землю и дальше. Преспокойно летай по воздуху. Разгуливай с Годзей. Во всем поступай так, как тебе заблагорассудится. Наши интересы лежат совсем в иной области.

- В той? - Темняк указал пальцем вверх. - Угадал?

- Почти... Я не отношусь к числу твоих горячих приверженцев, которых за последнее время и так развелось предостаточно, но вместе с тем отдаю должное твоим заслугам. Ты подорвал веру во всемогущество и всеведенье Хозяев. Доказал уязвимость того, что прежде казалось незыблемым. Благодаря тебе цель, едва-едва маячившая где-то в далеком будущем, стала казаться вполне достижимой.

- Это ты про то, как мы одолели Смотрителя? Так ведь потом всё вернулось в прежнее русло. Бойло опять действует.

- И, тем не менее, начало положено. Сам знаешь, когда приходится толкать что-то очень тяжелое, главное - стронуть его с места. В наших душах зародилась надежда.

- Рад за вас. Но ведь ты пришел сюда не славословить. От меня-то что требуется?

- Содействие.

- В чём именно? В наведении порчи на Хозяев? Или в борьбе за их полное и окончательное уничтожение?

- Только не надо сгущать краски. Мы полагаем, что Хозяева должны как-то изменить своё отношение к людям.

- Всего лишь! Какие, интересно, могут быть отношения между моим Годзей и козявками, которые растаскивают его навоз?