Чтение 10–й страницы книги ~По ту сторону льда~

- Р-разнесу по кочкам вдребезги и пополам, - сказал Сварог. - Ты в молчанку не играй, я ведь не шучу нисколечко... Что она опять устроила, неугомонная душа? По роже твоей видно, во что-то снова впуталась... Бони!

Верзила виновато вздохнул:

- Я-то думал, она быстренько обернется, ты и не узнаешь ничего, да дело, видать, затянулось... Прости, командир, она очень уж просила, а я ее уважаю чертовски, хоть и шучу над ней иногда. Да ты не волнуйся, чтоб она, да не славилась... Она их всех на три головы выше.

- Короче! - рыкнул Сварог, потеряв всякое терпение.

Помявшись с грацией дрессированного медведя, каких до сих пор водят по иным ярмаркам, Бони сказал:

- Тут такое дело... Она, понимаешь, пошла становиться здешней королевой.

- С ума вы, ребята, сошли? - спросил Сварог совершенно серьезно. - Как это - становиться королевой? Здешняя корона что, на дороге валяется?

- Ну, не совсем, но что-то вроде того, - сказал Бонн, всем своим видом неуклюже и бездарно изображая раскаяние. - Утречком, на рассвете, ты еще спал... Приплыл на лодочке здешний купец, из тех, что поставляют на корабли разные припасы и прочее, в чем есть потребности, начал, как водится, рассказывать здешние новости, вот и выяснилось... Видишь ли, командир, у них тут недели две назад помер тогдашний король, не оставив прямых наследников. И образовался совершеннейший тупик. Прямых наследников нету, а всевозможных претендентов, тех, что начали заявлять права на основании всевозможных старинных генеалогий, набралось чуть ли не полсотни. И у многих нашлись подпевалы и сторонники, должна была завариться нешуточная каша с неизвестным финалом. Но вреда от этой смуты было бы немерено, сам понимаешь, - пока угомонятся, разнесут тут все вдребезги и пополам... Одним словом, собрались трезвомыслящие люди, а с ними заодно и ганзейские коменданты, которые тут арендуют три порта из трех - этим заварушка и вовсе ни к чему. Потолковали, помудрили и решили, как в седую старину, устроить "суд божий". Никогда не слышал? Дело, в принципе, нехитрое, у нас в деревне еще на моей памяти случалось. Скажем, мы с тобой повздорили из-за права на выгон, и ни я, ни ты не можем железно права доказать. Дают нам по дубине и утраивают суд божий - кто, значит, на ногах останется, тот и прав. Вот и здесь кто-то вспомнил... Короче, претенденты будут драться по всем правилам дуэли - разобьют на пары, сколько их ни есть, те, кто победит, потом будут резаться меж собой... и так до сих пор, пока не останется один-единственный. Каковой, что твердо постановило высокое собрание, и будет провозглашен королем по всем правилам, и этот приговор обжалованию не подлежит. Мара, как услышала про такое дело, взвилась, как ракета - она ж, ты сам помнишь, давно себе в башку втемяшила, что непременно станет где-нибудь королевой. Вмиг отыскала одного из ганзейских капитан-бургомистров, он в два счета подтвердил перед собранием и ее дворянские права, и титул, и все воинские чины, которыми ты ее сам обвешал... Получилась полноправная участница. Она сказала, если кто тебе донесет, по гроб жизни не простит... Ты уж извини, мы будить тебя не стали... Потому что всеобщее мнение такое: наша Мара их тут всех уделает, как кутят.

Ледяным тоном Сварог осведомился: - Хочешь сказать, это уже началось?

Бони, не тревожа золотую цепочку драгоценных часов, протянувшуюся поперек объемистого, обтянутого зеленым бархатом чрева, по старой крестьянской привычке, чисто автоматически взглянул на солнце:

- Да не то чтобы началось, а давненько продолжается...

- Сколько их там, претендентов долбаных?

- Человек двести набежало, всякий дворянин имел право...

Лихорадочно делая подсчеты в уме.

Сварог протянул:

- Двести пополам... сто пополам... и далее... получается семь или восемь этапов...

- Ну и что? - невинно вытаращился Бонн. - Для нашей Мары это шелуха...

- Ага, - сказал Сварог сквозь зубы. - Шелуха. Но мало ли что... Мало ли какие бывают случайности: нога на траве сорвалась, солнце ударило в глаза...

- Командир, все образуется. Если бы я один так думал - а то ведь все до одного, вся наша старая компания рассуждала в точности так же. Ни один не пришел тебя разбудить. Ты бы видел, какие у нее были глаза... Второго такого шанса у девки, может, в жизни не выпадет, она бы нам не простила ни за что. Мы ее все любим, уважаем, невозможно было препятствовать...

- Мать вашу... - сказал Сварог сквозь зубы. Он смотрел на убогую столицу, но нигде не видел многолюдства, оживления, суеты - очевидно, отборочные соревнования, чтоб их черти взяли, проходили где-то далеко отсюда.

- Во-он в той стороне... - робко подсказал Бонн, угадав, видимо, его мысли. - За той башней, где крыша обвалилась - нынешний королевский дворец и это самое... ристалище. Отсюда не видать. Но народишко оттуда еще не потянулся, так что все, надо полагать, продолжается оговоренным образом...

Сварог решительно не знал, что ему делать. С одной стороны, он прекрасно знал, на что способна Мара, столько раз видел ее в более жутких переделках. С другой же... Случайности и в самом деле возможны, настигали самых искусных витязей, даже легендарный Шугута-Семь-Мечей, говорят, однажды споткнулся о паршивую степную черепаху, из-за чего и был смертельно поражен клинком противника... Или подобных случайностей с Марой попросту не может случиться? Черт, что же ей было тогда предсказано? Ага, беречься солнца. К обычной жизни это, пожалуй что, не имеет отношения - ведь солнце, что ни день, сияет над головой... Солнце в гербе? В гербе того, кто нанесет ей однажды смертельный удар? Еще какая-то казуистическая хитрушка?

- Командир... - ободряюще вякнул Бонн.

- Молчать, - отрезал Сварог сквозь зубы. Ничего нельзя было изменить, и он остался стоять у высокого фальшборта, от которого уютно, успокоительно пахло мокрой древесиной - видимо, совсем недавно устраивали приборку палубы, она была еще влажная. Солнце безмятежно светило над головой, непонятно, стоит ли связывать его с пророчеством или подразумевается что-то совершенно иное, чего никто не может предугадать...

Подошел капитан Зо. Постоял рядом, выжидательно покашливая, потом спросил:

- Это ведь та самая девушка, что плыла с вами на "Невесте ветра"?

- Да, - сказал Сварог.

- Право же, на вашем месте я за нее не особенно беспокоился бы. Бугас как-то признавался мне за чаркой, что, встречаясь с ней взглядом, испытывал легкую оторопь. Весьма многозначительное признание в устах Бугаса, который в жизни не боялся никого и ничего - разве что опасался, что однажды в открытом море может закончиться ром. Тогда я был удивлен, но впоследствии, когда она поднялась на палубу... Есть у нее в глазах этакая... целеустремленность.

- Сколько угодно, - сказал Сварог ядовито. - Этого-то у нее не отнимешь...

- Я, конечно, мог бы отправить на берег команду... но, сдается мне, ничего этим не изменишь. Она первая не захочет...

- Не озабочивайтесь, капитан, - сказал Сварог. - Все обойдется.

- Вот что... Те, в трюме, вам будут не нужны, когда ваша... старушка закончит свои дела?

- Они мне абсолютно неинтересны.

- Тем лучше, - облегченно вздохнул капитан Зо. - Мне, признаться тоже высажу их на берет, и пусть убираются на восемь сторон света. - Он помолчал, лицо у него было грустное. - Знаете, я чувствую какую-то дурацкую опустошенность. Слишком долго у меня был враг - настоящий, заядлый, непримиримый, и при всем при том достойный враг, можно сказать, благородный. И вот теперь дело покончено. Я все время ловлю себя на том, что вовсе не радуюсь, что мне теперь будет чего-то не хватать... Вам такое ощущение знакомо?

- Вряд ли, - сказал Сварог. - Вам можно позавидовать, капитан - враг у вас был достойный и благородный. А мои смертельные враги - столь подлая публика, что я, заранее можно говорить с уверенностью, буду чувствовать только радость... Кстати, мои поздравления. Я видел бой от начала и до конца. Вы управились так быстро и эффектно, что это достойно восхищения... Капитан Зо был откровенно мрачен:

- Скажу вам по совести... С прежним мне вряд ли удалось бы справиться так легко. Вчера, это был совершенно другой человек, и теперь, когда я знаю причину, мне еще более горько. Вы думаете, она еще в трюме?

Сварог оглянулся:

- Судя по физиономии нашего знатока и эксперта, сомневаюсь...

Физиономия Грельфи, в самом деле, была лишена всякого оптимизма и выглядела, скорее, удрученно. Отводя глаза, старуха грустно сообщила:

- Точно, ушмыгнула, стерва этакая. В трюме ее нет... и там нет того морячка, что нам описал ваш знакомый. Хотя он, правда, был там, именно такой, это и другие подтверждают, но потом незаметно как-то перестал там быть...

- И никаких шансов найти ее на острове?

- Поди найди, - вздохнула Грельфи. - Попробовать-то, безусловно, стоит. Тут есть какая-то полиция, как же без нее, может, есть и знатоки. Нужно будет для очистки совести описать внешность, предложить солидную награду - за живую, как говорится, "золотом по весу". Конечно, приволокут кучу совершенно неповинных бабенок, но, чем черт не шутит... Куча золота порой людей подвигает на самые невероятные свершения... Вашей казне это не такой уж убыток. Хотите, я устрою все на берегу?

- Сделайте одолжение, - сказал Сварог мрачно, глядя на берег. На палубе стали появляться один за другим доблестные сподвижники - и все до одного держались в стороне со сконфуженным видом. Сварог молча погрозил им кулаком, и они кучкой собрались у борта чуть поодаль, только Бони торчал рядом, очевидно, полагая, что получил уже свою взбучку.

Сварог поневоле вздрогнул, когда где-то в глубине города, за той самой башней послышался громкий, пронзительный треск и в воздух взлетели, рассыпаясь синими и красными огнями - цвета здешнего флага, кажется - яркие огни фейерверка. Крайне походило на то, что экзотическая церемония закончилась каким-то конкретным результатом.

Вскоре появилась процессия, неспешно двигавшаяся от крайних домов прямехонько к набережной. Первым отреагировал Бони с его острейшим зрением - тяжело подпрыгнул, позабыв о королевском достоинстве, в восхищении молотя кулаками по планширу, заорал:

- Я ж говорил, чего беспокоиться!

Не прибегая к заклинаниям, Сварог попросту взял у капитана подзорную трубу, выдвинул сверкающие бронзовые колена. Тяжко, облегченно вздохнул - во главе пары дюжин празднично разодетых субъектов (все сплошь титулованные, судя по соответствующим коронам на головах) безмятежно вышагивала Мара. Над ее простоволосой рыжей головкой колыхались знамена, штандарты и вексиллумы, и замыкала процессию кучка музыкантов, производившая изрядный шум. Итак, следовало признать, что рыжая кошка все же добилась своего - и лишний раз напомнить себе, что к предсказаниям Лесной Девы следует относиться с величайшей серьезностью, как же иначе, если они помаленьку сбываются...

Вся компания осталась у подножия трапа, с таким видом, словно и не собиралась расходиться. Музыканты умолкли. Мара поднялась на палубу, остановилась перед Сварогом со своим всегдашним гордым и независимым видом.

Он так и не произнес вслух ничего из того, что вертелось сейчас на языке, - не смог опошлить своими нравоучениями торжественный момент. Ее глаза сияли такой радостью, что у Сварога язык не повернулся изрекать взрослые, благоразумные, рассудительные банальности. Все равно пропали бы втуне, ушли, как вода в песок. Перед ним стояло юное создание, добившееся осуществления своей мечты - и какие тут, к черту, нравоучения...

Он присмотрелся. На боевой подруге не было ни царапины. Синий камзол в нескольких местах запачкан темными пятнами, о происхождении которых не могло быть двух мнений. Белоснежный некогда шейный, платок помят и перепачкан пылью, как и кружевные манжеты, гланский берет куда-то запропастился, спутанные рыжие волосы опять-таки в пыли - но Мара, целая и невредимая, держалась невероятно браво.

Рядом откашлялся капитан Зо, произнес со всей приличествующей случаю вежливостью:

- Полагаю, из увиденного можно сделать вывод, что вас следует поздравить с королевским титулом?

- Да вот, знаете ли... - улыбнулась Мара с напускной небрежностью. - Пожалуй, что. Неопровержимый факт, который никто более не берется оспаривать...

- Поздравляю, - сказал Сварог с ледяной вежливостью. - Восхищен вашей отвагой и предприимчивостью, дорогая...

Прочитав в его взгляде все невысказанное, она легонько пожала плечами и, полагая, что принесла тем самым исчерпывающие извинения, сказала ему как ни в чем не бывало:

- Процедура оказалась удручающе скучной. Большую часть времени пришлось, как дуре, торчать в сторонке и ждать, пока эти пентюхи завершат свое, пока начнется следующий тур...

- Понятно, - сказал Сварог.

- Не смотри на меня так, - ухмыльнулась Мара. - Ты не поверишь, может быть, даже будешь смеяться, но я там не оставила ни единого жмурика. Говорю тебе, пентюхи собрались невыразимые, подавляющее большинство - я не о моих конкретных противниках, а вообще - выходило из схватки не то что "при невозможности продолжать бой", а "при первой крови". Ручаться можно, три четверти из них оружие в руках держали впервые в жизни... хотя, конечно, попалось несколько хватких ребят, и эти-то дрались всерьез... Но, повторяю, на моей совести нет ни одного жмурика.

- Поздравляю, - сказал Сарог. - Понемногу взрослеешь, значит.

Она пропустила колкость мимо ушей - была сейчас на седьмом небе. Звезда моя, подумал Сварог, дама моего сердца, положить бы тебя на колено и обработать широким военным ремнем, да ведь поздновато уже...

- Капитан, - сказала Мара. - Вы не возражаете, если придется задержаться здесь еще на денек? Они назначили на завтра коронацию, нужно приготовить все как следует, украсить город, подогнать корону под мою голову... К утру обещали все сделать.

- Разумеется, ваше величество, - ответил капитан Зо, не моргнув глазом. - Недостойно было бы лишать вас заслуженного триумфа. К тому же мне сейчас, откровенно говоря, совершенно нечего делать, и я после коронации готов отправиться куда угодно, ввязаться в любую авантюру, если найдется добрая душа, которая мне ее предложит...

- Ловлю вас на слове, капитан, - сказал Сварог серьезно.

Он огляделся. Посторонних поблизости не было, только капитан и обступившая их Странная Компания, уже воспрянувшая духом и смекнувшая, что выволочки не будет. Тем не менее Сварог понизил голос:

- Ладно. По мне, завтрашний день - целиком твой, заслужила. Но послезавтра утром, если вы не возражаете, капитан, я попросил бы вас сняться с якоря и взять курс на Хай Грон. Коли уж вы всерьез жаждете авантюр, охотно вам помогу...

- Вы имеете в виду что-то конкретное? - невозмутимо спросил капитан Зо.

- Я, конечно, могу и ошибаться, господа мои, - сказал Сварог, обведя всех взглядом. - Иногда лучше не питать напрасных надежд, чтобы разочарование не оказалось слишком сильным... Но, понимаете ли, я всерьез начинаю думать, что догадался, где может быть скрыто Копье Морских Королей и что оно собой представляет...

ГЛАВА ВТОРАЯ

ХРАМ НА СКАЛЕ, КОРАБЛЬ В МОРЕ

Сварог, вовсе не стремившийся занять почетное место, скромно устроился рядом с Марой в третьем ряду столпившейся на шканцах команды "Божьего любимчика" и внимательно слушал чиновника в серо-голубом вицмундире ронерского министерства таможен. Тот, держа перед собой тщательно развернутый лист плотной бумаги, читал монотонно, но громко и внятно, отчеканивая каждое слово. Оглашал очередным гостям острова принятые здесь правила поведения - и с особым смаком, с расстановочной просвещал насчет наказаний за нарушение таковых.

Наказания разнообразием не блистали и гуманизмом не отличались. Собственно, наказание тут было только одно. За любую попытку произвести в храме Руагату пусть даже мельчайшие разрушения - смертная казнь. За потаенный пронос на берег любых инструментов и приспособлений, способных послужить для причинения храму повреждений - смертная казнь. За самовольный выход за городскую черту с наступлением темноты - смертная казнь. За передвижение по острову в дневное время без сопровождения чиновника - смертная казнь. За самовольное причаливание к берегу вне городской черты на любом плавсредстве, будь то корабль, лодка, "а также любой другой плавающий предмет, позволяющий человеку с его помощью держаться на поверхности воды" - смертная казнь. То же самое было обещано и пловцам, рискнувшим бы вылезти на берег вне поименованных пределов. И напоследок тот же печальный финал гарантировался любому, кто выйдет за городскую черту, имея при себе спички либо иные приспособления, предназначенные для добывания огня.

Строгости, конечно, были из ряда вон выходящие, но, как легко догадаться, сводились они к одному - не допустить, чтобы кто-то причинил храму ущерб, неважно, ударом кирки или поджогом. В заключение чиновник взял у капитана судовую роль, потребовал поклясться что здесь присутствуют поголовно все, находящиеся на борту и устроил перекличку. Вот теперь стало совсем скучно. Сварог рассеянно поглядывал на полдюжины неприметных субъектов, стоявших за спиной чиновника неровной шеренгой. Так и зыркали глазами по лицам. Не нужно быть сими пядей во лбу, чтобы догадаться об их профессии. Шпиков тут было не меньше, чем солдат, те и другие, вместе взятые, составляли добрых девять десятых населения острова - ну, а оставшиеся работали в порту и в городе (а впрочем, наверняка и среди них шпиком был каждый второй).

Сердиться было бесполезно - все эти драконовские меры придуманы еще несколько тысяч лет назад и оставались неизменными какие бы реформы и нововведения ни происходили в большом мире. Все без исключения державы Виглафского Ковенанта, даже крохотный Сегур, принадлежавший отныне Маре, держали здесь солдат и шпиков. С незапамятных пор действовало еще одно нерушимое правило: здешние контингенты обязаны были сохранять в отношении друг друга строжайший нейтралитет, даже если пославшие их державы сходились в ожесточеннейшей войне. Одним словом, все было подчинено стариннейшему поверью, к которому все относились отчего-то предельно серьезно: разрушение храма Руагату или любой значительный ему ущерб вызовет всемирный потоп, не уступающий Шторму. Никто, ни один книжник, ни один деятель тайных служб не мог объяснить Сварогу, почему так повелось, - так было всегда, с незапамятных времен, и точка.

Были у него кое-какие смутные догадки на сей счет, но для того, чтобы их проверить, следовало убедиться, что он не ошибся в главном...

Он встрепенулся, вернулся взглядом ко второму слева шпику. Они встретились глазами, и тот удивленно округлил свои, всмотрелся, полагая, очевидно, что ему мерещится, судя по лицу, убедился, что не ошибся. У него даже челюсть стала помаленьку отвисать, но Сварог украдкой, из-за плеча впереди стоящего грозно показал кулак, прижал палец ко рту. Человек, опомнившись - как-никак работал на сем поприще не первый год, - придал лицу самое безразличное выражение.

Как же его зовут? Баркаль, Барналь... Ага, Барталь! Советник Барталь из ронерской морской разведки, согласно правилам всего месяц назад представлявшийся Сварогу по случаю своего назначения на эту именно должность - резидента на острове Хай Грон. Адмирал Амонд отзывался о нем в самых лестных выражениях, как об усердном, растущем и перспективном кадре. Ну что же, можно сказать со всей уверенностью: усердия у него не отнимешь. Усерден настолько, что самолично встречает прибывшие корабли, притворяясь рядовым тихарем. А может, дело даже не в усердии - им всем должно быть здесь чертовски скучно. Здешняя служба считается почетной, высоко оплачивается, запись в чиновничьем или военном формуляре о службе на Хай Гроне много значит для карьерного роста, но скука тут необычайная: женщин мало, кабаки наперечет, развлечений никаких, поневоле волком завоешь...

Сварог показал глазами в сторону берега. Неизвестно, понял ли его советник, но взгляд своего короля уловил...

Закончив чтение, чиновник обвел всех бдительным, суровым взглядом, словно предупреждал: "Смотрите у меня!", скучным голосом поинтересовался, не будет ли у кого вопросов, не требуется ли кому-то вторичное разъяснение - и, встретив общее молчание, привычно свернул казенную бумагу в трубку, выдал капитану разрешение на вход в порт и направился к шлюпке, на которой прибыл. Шпики потянулись за ним.

Боцман Блай засвистал в свою дудку Соловьем-разбойником. Парусная команда проворно полезла на мачты, палубные бросились к кабестану поднимать якорь - согласно здешним правилам "Божьего любимчика", как и всякое другое судно, заставили встать на якорь в полулиге от берега, пока не закончатся неизбежные формальности. Палуба почти опустела.

Сварог посмотрел в сторону берега. Увиденное полностью отвечало почерпнутым из книг описаниям. Остров был невелик, лиг пять в длину и не более двух в ширину, Он почти сплошь состоял из голых скал, если не считать узкой прибрежной полоски, где расположился небольшой городок. На вершине скалы тот самый, легендарный храм.

На вид - ничего интересного или необычного. Стандартный храм, посвященный морскому богу Руагату: колонны вместо стен, крыша из нескольких куполов ярко раскрашена разноцветными красками в виде чешуи, фронтон выложен мозаикой. Те, кто бывал внутри, заверяли Сварога в свое время, что и там нет ничего интересного или необычного - храм как храм, иные даже побогаче.

Сварог и не собирался туда тащиться по вившейся вдоль скального откоса дорожке, прекрасно отсюда различимой - она была гораздо светлее дикого камня, ступени едва ли не отполированы бесчисленными любопытными. Паломниками их вряд ли можно назвать - просто-напросто издавна считалось, что людям с достатком, неважно, какой веры они придерживаются, следует хоть раз в жизни посетить храм, о котором с давних пор говорится: "Пока он стоит - стоит мир". Циники, впрочем, уверяли, будто эту так называемую традицию придумали наживавшиеся на морских перевозках купцы, заинтересованные в стабильном доходе и для себя лично, и для наследников...

"Предположим, я не ошибся", - подумал Сварог. Предположим, она и сейчас там, под скалой. И что дальше? Сколько дней придется бродить по дну, прежде чем отыщется туннель? А если он давным-давно завален камнями во время подвижек земной коры так, что и следа не сыщешь? Если он цел, но вход намертво задраен люком исполинских размеров, способным открыться только... по кодированному радиосигналу, скажем? Что тогда?

Ничего, не стоит заранее нагонять на себя тоску. Он как-никак оставался королем, в каковом качестве располагал нешуточными возможностями - и вдобавок был не последним человеком при дворе императрицы. Главное - отыскать вход, а остальное приложится...

"Божий любимчик" остановился у каменного причала, матрос бросил на берег канат и спрыгнул следом, проворно обмотал его вокруг чугунной тумбы.

- Вы собираетесь на берег? - спросил Сварог.

Капитан Зо покачал головой:

- Только если вам непременно надо, чтобы я сопутствовал в каком-нибудь предприятии... для меня тут нет ничего интересного. Дыра жуткая...

- Ну, в таком случае поскучайте немного на борту, хорошо? - сказал Сварог. Обвел суровым взглядом Странную Компанию. - И вы тоже, голубчики, за известное нарушение дисциплины остаетесь без берега... Мара, не дуйся, тебя это не касается. Кого-то одного мне все равно придется взять - мало ли что...

Он решительно шагнул к трапу, быстро спустился на берег, оглянулся. Советник оправдал его ожидания - он торчал поодаль, со скучающим видом подпирая плечом стену лабаза.

Почуяв поживу, на Сварога с Марой тут же накинулась орава торговцев с лотками - крохотные копии храма и всевозможнейших материалов, от дерева до золота, смотря на чей кошелек, бляхи и чеканка с тем же храмом, ложки и вилки, расписные тарелки, фигурки Руагату и косаток, прочая дребедень...

Сварог рыкнул на них так энергично и недвусмысленно, что они моментально разбежались. Неторопливо пошел вдоль набережной, кивнув советнику. Тот догнал его деловой походочкой, пристроился рядом, негромко спросил:

- Мы можем говорить открыто?

- Да ради Бога, - сказал Сварог. - Почему бы нам не быть старыми знакомцами? Только, разумеется, не стоит именовать меня величеством на людях и в полный голос, я здесь инкогнито...

- Я понимаю, - кивнул советник.

- Вот и прекрасно... Развлекаетесь, Барталь? Я о вашем появлении в облике рядового тихаря. Или это какая-то важная операция?

- Да нет, - смущенно ответил Барталь. - Скучно здесь невероятно, служба поставлена, все работает как часы - местная специфика, знаете ли... Рад вас приветствовать, лауретта. Вы меня, конечно, не помните, но я вас видел во дворце, в Ронеро...

Сварог, ухмыляясь, сказал негромко:

- В жизни лауретты произошли существенные перемены, Барталь. Теперь ее гораздо уместнее с полным на то правом именовать "ваше величество"...

Барталь просветлел лицом:

- Вот как? Мои поздравления, от чистого сердца! Не сочтите за лесть, но вы себе нашли достойную супругу, ваше величество, вы составляете прекрасную пару...

Он осекся. Мара возмущенно и яростно уставилась на него так, словно собиралась в следующий же миг вздернуть на ближайшем уличном фонаре или, не затрудняясь поисками веревки, придушить само лично. Бедняга советник вмиг сообразил, что ляпнул что-то не то.

- Э-э... Вы неправильно поняли, Барталь, - сказал Сварог, едва подавив смех. - Графиня вовсе не выходила за меня замуж, она теперь сама королева. Королева Сегура.

- Ох, простите... - пролепетал сконфуженный советник. - Я и не подумал... Известия доходят с опозданием, таши отчего-то перестали работать, в качестве источника новостей остались лишь прибывающие корабли...

- Ничего, - великодушно сказал Сварог. - Вы и не могли знать, это эпохальное событие произошло всего десять дней назад, мы прямиком с Сегура, и ни один корабль не мог нас обогнать... Значит, у вас сплошная скука?

- Да, неимоверная. Событий нет. Странности, правда, то и дело происходят. Вот взять хотя бы горротцев...

Сварог приостановился, повернулся к нему, мгновенно отбросив ленивое безразличие:

- Что за горротцы?

- Понимаете ли, три дня назад в порту отшвартовался очень странный корабль. Зовется он "Радуга", плавает под горротским флагом. Бумаги в совершеннейшем порядке, ни к чему придраться невозможно. Однако... Согласно документам, это - жемчуголов. Вообще-то ничего удивительного, к закату от Хай Грона, всего в парочке морских лиг и в самом деле есть отмели, где частенько бывают жемчуголовы из разных стран. Вот только корабли у жемчуголовов совершенно другие, уж я-то разбираюсь! Обычный, классический жемчуголов - это небольшое суденышко, шхуна, барк, порой гукор. А "Радуга", любой понимающий человек вам подтвердит - классический морской грузовоз. Большой двухмачтовый галеон с огромным грузовым люком, с полусотней человек экипажа. Посылать такую громадину на добычу жемчуга - это все равно, что отправлять покупателю один-единственный пирожок или книгу на пароконной повозке...

- А чем они занимаются? - спросила Мара.

- В том-то и дело, что вроде бы ищут жемчуг... Говорю "вроде бы", потому что сам у них на борту не был. Но они и в самом деле что ни вечер выходят в море, в сторону жемчужных отмелей, возвращаются только к утру. Только не к отмелям они уходят, а до рассвета крейсируют неподалеку от берега, к закату от острова. Но вот уже две ночи отряжаю людей наблюдать за ними со скал. Вчера ходил сам, до рассвета проторчал.... Они бросают якорь, стоят на якоре пару часов, потом перемещаются на некоторое расстояние, и все повторяется сначала. - Ни разу с корабля не прыгали ныряльщики. Ни разу! Чем они занимаются, совершенно непонятно. Каждую ночь... А вчера пришли три горротских военных корабля. По объяснениям флаг-капитана, решили устроить тут маневры. Знаете, что самое интересное? Каждую ночь они болтаются в море примерно в том самом месте - так, словно прикрывают "Радугу". Никто ничего не понимает.

- И что вы намерены делать? - спросил Сварог подлинно королевским тоном.

- Я? - взглянул на него советник с неприкрытым удивлением. - Я ничего не могу сделать. Потому что они не нарушают никаких предписаний. Никто ни разу не пытался высадиться на берег - уж в этом-то случае им вы выписали на полную! Ночью - да и днем - на берегу полно патрулей, секретов, замаскированных наблюдателей... Но они ни разу не приблизились к берегу, ни разу не спускали шлюпки, никто не пытался достичь острова вплавь... Что тут поделаешь? Никому не запрещено хоть целый год подряд самым странным образом отираться возле острова. Как не запрещено и устраивать маневры в надлежащем отдалении от берега. С точки зрения действующих регламентов, утвержденных державами Ковенанта, они в своем праве. Ни у кого нет оснований предпринять против них какие-то действия. Остается лишь наблюдать... и ломать голову. Ведь это все неспроста, должна быть какая-то цель, ясное и логичное объяснение...

- А версии у вас есть? - подумав, спросил Сварог.

- Версии... Ничего в голову не приходит. Разве что - клад. В конце концов, не они первые. С давних пор кружат россказни, будто в окрестностях Хай Грона лежат на дне сокровища, как это обычно случается, всплывают неведомо откуда сомнительные карты, объявляются "совершенно точно знающие место" субъекты, надувают простачков... Но ведь ни разу не бывало, чтобы кто-то нашел здесь клад. И потом... Предположим, на дне и в самом деле лежит клад. Но они ведь не спускают ни ныряльщиков, ни тралы! Просто стоят на якоре там и сям... Разве что у них на борту какой-то маг или другой колдун, он и ищет...

- А вы что, слышали о таких колдунах?

- Не приходилось как-то, - признался советник.

- Я тоже не слышал, - сказал Сварог. - А днем они, значит...

- Днем они смирнехонько стоят в порту. В первый день кое-кто из команды ходил в храм, но только в первый...

Что-то крутилось у Сварога в голове, некие детали, никак не складывавшиеся в цельную картину... Клад. Поиски. Поиски чего-то под водой... Мать твою, в тридцать три морских черта!

Конечно, он мог ошибаться, но никто об этом не узнает, кроме него, так что стоит попробовать...

- Слушайте внимательно, Барталь, и не задавайте никаких вопросов, - сказал Сварог самым внушительным тоном, на какой только был способен. - Вы мне сейчас покажете издали эту "Радугу". А потом отправьте в море лодку с надежными людьми. С такими, что не станут болтать и задавать вопросы. Они должны бросить якорь в открытом море на расстоянии... скажем, сотни ярдов от берега, прямо напротив "Радуги". Пусть притворяются, что ловят рыбу, что ли... Это будет выглядеть убедительно, или нет?

- Почему же? Многие от нечего делать выходят на рейд порыбачить...

- Вот и отлично, - сказал Сварог, сдерживая нетерпение. - Но это еще полдела. Они должны опустить в воду - незаметно для окружающих, понятно - какой-нибудь достаточно большой и яркий предмет, чтобы он оказался достаточно близко ко дну и мог служить надежным ориентиром для того, кто будет... - он чуть было не выпалил "идти" и вовремя спохватился, - плыть над дном. Все понятно?

- Честно говоря, ничего непонятно, но выполнено будет в точности.

- Прекрасный ответ, - сказал Сварог. - Далеко пойдете, Барталь, я вам обещаю...

...Глубина была небольшая, и он издали увидел "достаточно большой и яркий предмет", попросту говоря, большую ярко-красную скатерть с серебряной бахромой, неизвестно где раздобытую Барталем в сжатые сроки, укрепленную на канатике наподобие вексиллума, за два угла. Подошел совсем близко, повернулся к ней спиной и, временами оглядываясь через плечо, зашагал по дну в сторону берега. Сразу ясно, что здешние места давным-давно обжиты человеком, - мусора на дне, разнообразнейшего, было столько, что Сварог почти все время смотрел под ноги, а не перед собой, обходил кучи хлама, состоявшего порой из самых неожиданных предметов вроде дверей и даже ржавого плуга, которому здесь решительно нечего было делать по причине полного отсутствия на острове пригодной для вспашки земли. Поразительно просто, как любит человек гадить везде, куда только доберется... И никакими грозными королевскими указами эту привычку не побороть.

Чертыхаясь про себя, Сварог все же добрался до набережной. Выпуклое днище горротской "Радуги" нависало над ним продолговатым темным облаком. Оттолкнувшись от дна обеими ногами, он поплыл вверх. Ухватившись за нижнюю оконечность массивного румпеля, извернулся и, цепляясь ладонями за обросшие морскими ракушками - черт-те сколько не кренговались, раздолбай - широкие доски, скорее пополз, чем поплыл вдоль киля.

Остановился. Присмотрелся к тому, что обнаружил, оттолкнулся от киля проплыл вдоль всей явственно видневшейся линии, четко выделявшейся вдоль днища. Подумал с радостью, что вовсе не выглядит дураком, - наоборот, угодил в самое яблочко.

В днище горротского корабля был проделан большой люк, состоявший из двух продольных широких створок. Если представить его распахнутым, в него прекрасно пройдет некий предмет ярдов шести, а то и восьми в длину, не менее трех-четырех в ширину. Кораблям такие люки совершенно ни к чему, если не считать одного-единственного случая. "Ай да я, - подумал Сварог, ай да мыслитель, ай да проницательный ум! Уважать себя начинаешь втрое больше против прежнего..."

Назад он вернулся минут через двадцать. Всплыл на поверхность - такой же голый, как полдюжины матросов с "Божьего любимчика", бултыхавшихся неподалеку от борта, старательно изображавших, что это их любимое занятие, которому они предаются в любом порту. Могут ведь быть у людей свои маленькие причуды? Мало ли на свете чудаков...

К нему обернулись, и он сказал ухмыляясь:

- Все, ребята, можно вылезать...

И первым подплыл к трапу с деревянными перекладинами, проворно взобрался наверх, принял от Мары огромную простыню, стал вытираться. На него выжидательно смотрели капитан Зо с боцманом Блаем и Странная Компания в полном составе.

- Я все-таки великого ума человек, если кто сомневался, - сказал Сварог и моментально стал серьезным. - Господа мои, это они. У них в днище не люк, а сущие ворота. Есть только одно-единственное объяснение. И мы обязаны их взять...

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

СОКРОВИЩЕ ХАЙ ГРОНА

Неподалеку от Сварога заскрипел румпель, поворачиваясь тяжко, неспешно, и "Радуга" отвалила от причала, обремененная двумя пассажирами, не включенными в судовую роль, не платившими за проезд, совершенно нежеланными для всех, кто был на борту. Но поскольку никто не подозревал о "зайцах", ни малейшего перепелоха не случилось.

Корабль понемногу набирал скорость, покинув рейд, и Сварог ощущал сопротивление воды, словно сильный ветер в лицо. От его макушки до поверхности моря было что-то около пары ярдов, он висел, распластавшись на борту, вцепившись в четыре бурава, которые сам полчаса назад и ввинтил в доски обшивки со всеми предосторожностями, по миллиметру, чутко прислушиваясь, не раздастся ли над головой, на палубе, подозрительный шум, означавший бы, что все открыто. Обошлось. Никто и не подозревал о его присутствии на острове - человека, дышавшего под водой так же легко и непринужденно, как на суше.

Никто не подозревал также, что на корме, над румпелем, под далеко выступающей надстройкой, примостилась Мара - единственная на тысячи морских лиг вокруг, кому этот номер был по плечу. Она бесшумно подплыла к корме гораздо позже Сварога, перед самым отплытием "Радуги", когда убедилась, что на корабле начали поднимать паруса. И бесшумно вскарабкалась по обшивке, цепляясь за доски надетыми на ладони и ступни железными браслетами с набором острейших зазубренных крючьев, - отправляясь в морское плавание конечно же прихватила свой мешок с уймой полезных приспособлений, способных довести до инфаркта иного гуманиста. Повисла, держась прочно, словно вбитый в доску гвоздь, - совершенно неразличимая издали фигурка в мешковатом одеянии с капюшоном. Ночью, известно, все кошки серы, даже рыжие...

Нельзя сказать, что он разместился с комфортом, но скорость была все же невелика, и Сварог ничуть не опасался, что его оторвет от борта напором воды. Когда прошло не менее десяти минут, он выпустил загнутую дугой железную рукоятку бурава, держась одной правой, достал из ножен кинжал и, выбросив руку над головой, медленно всадил прочное лезвие в щель меж досками. Потом повторил левой ту же манипуляцию с другим кинжалом. Теперь он ногами стоял на рукоятях буравов, а руками цеплялся за рукояти кинжалов, и его голова поднялась над водой. Вполне могло оказаться, что от его варварских манипуляций в трюме возникла течь, но она была совсем крохотная, и озабочиваться этим не стоило - совсем скоро на корабле должны были развернуться события, после которых экипажу будет не до присмотра за водой в трюме...

Огромная желтая луна - то бишь Семел - стояла высоко над морем, почти в зените. Очаровательная ночь для влюбленных - и препакостная для грабителей, которых на большой дороге видно за версту. Уже с большим знанием вопроса Сварог моментально вспомнил, что на "тарабарской музыке" подобная ночка именовалась "дохлым времечком", а то и "худявой темнушкой".

Огни города и порта остались позади, за левым плечом. Корабль шел в полулиге от берега, мимо голых скал, которые только казались издали - что днем, что ночью - совершенно дикими, какими бы ли с сотворения времен. На деле же они за тысячелетия покрылись невидимой с моря сетью переходов, укрепленных гнезд и местечек для засады. Там сейчас полно солдат, бдящих недреманно, а кое-где, растолковал Барталь, и пушки замаскированы.

Наверняка где-то в приличном отдалении уже дрейфовали корабли горротской эскадры - и "Божий любимчик" уже должен выйти в море. Со своего наблюдательного пункта Сварог недалеко мог видеть, но прекрасно знал, что все именно так и обстоит. Горротцы просто обязаны выйти в море, прикрывая бесценную лоханку под названием "Радуга", а капитан Зо подвести не в состоянии, хотя, строго говоря, вовсе не обязан был ввязываться в Свароговы эскапады. Однако он, не балуясь ненужным красноречием, спокойно кивнул: "Можете на меня рассчитывать", и этого достаточно...

Нельзя было особенно затягивать - поди угадай, где на сей раз бросит якорь "Радуга"... Тем более что Сварог уже видел даже из своего неудобного положения ярко светивший синий фонарь, неподвижно замерший на скале ярдах в пятидесяти над водой - условный сигнал Барталя. Вряд ли фонарь этот мог всполошить кого-то на борту "Радуги" - мало ли по какой причине могут разжечь огонь охраняющие остров солдаты, не обязанные давать заезжим путешественникам отчет в своих действиях...

Мара тоже увидела фонарь, Сварог в этом убедился, услышав над головой едва слышные царапающие звуки - услышал только потому, что ждал их и воспользовался "чутким ухом". Поднял голову и самым обычным человеческим взором, вовсе не усиленным с помощью "кошачьего глаза", увидел бесформенный силуэт, бесшумно скользивший по борту сначала параллельно водной глади, а потом снизу вверх, к перилам кормовой надстройки. Словно явление призрака или легендарной Серой Погибели - совершеннейшая тишина, только слышно, как тихонько журчит рассекаемая форштевнем вода, поскрипывают снасти да лениво перебрасываются неразличимыми тихими репликами люди на капитанском мостике...