Чтение 10–й страницы книги ~Уши в трубочку~

Она кивнула, все трое по ее знаку легли лицом вниз. Я думал, собирается связывать, однако хладнокровно прошлась по их спинам, каждого била рукоятью пистолета по затылку. Я слышал сухой треск, подумал уважительно, что торкесса вообще-то не совсем размазня, надо перед нею пыжиться еще больше, иначе окажусь в роли Санчи Пансы или Ватсона...

- Это их уберет из этого мира, - объяснила она, - не меньше чем на час. Не переживай. Они очнутся даже без головной боли.

- А-а-а, - сказал я, сразу воспрянув духом, я вообще-то круче и немилосерднее, - ну, если без головной боли, тогда да...

Дверь под грозной надписью оказалась даже не заперта. Я переступил порог, застыл. Суперкомпьютер, как и положено королю или даже императору, возвышается на особом помосте из блестящего черного дерева, размером с мартеновскую печь, а выглядит как домашний кинотеатр "все в одном". По всей панели в десятки рядов штырьки, разъемы, выходы, многочисленные экраны переливаются разноцветными огоньками. Только одно кресло перед клавиатурой, весьма продавленное, спинка вытерта.

- Я люблю тебя, жизнь, - сказал я ошарашено, - что само по себе уже нонсенс!.. Его кто делал, Тьюринг?

Торкесса сказала почтительно:

- Я не знаю, кто этот мудрец, но этот компьютер... гм.. ну, словом...

Она замялась, я сказал наставительно:

- Неумение врать - еще не повод говорить правду. Ладно, это неважно. Давай-ка сейчас...

Дверь распахнулась, я инстинктивно отскочил, бросился плашмя, над моей головой просвистели пули. Трое, которых торкесса оглушила, как видимо недостаточно, с порога, прижимая к животам автоматы, поливали длинными очередями зал. Один прыгнул, ухватил торкессу и, быстро развернув ее, пытался поймать меня в прицел, но торкесса дергалась, лягалась, визжала.

Я наконец выхватил пистолет, дважды выстрелил. Двое тут же выронили автоматы, их отбросило, словно каждому в грудь ударило из катапульты. Третий, что закрывался торкессой, выпустил очередь, я ушел в кувырке.

- Эй, - прокричал я, - ты чего мебель портишь?.. Это же все ваше!..

Он следил за каждым моим движением, личина скромного инженера слетела, на меня смотрит опытный спецназовец, десантник, которому вся эта мебель и непонятные компьютеры до керосинки, пусть ломается, взрывается, горит синим пламенем.

- Что предлагаешь?

- Тебе нужен я, - выкрикнул я. - Так вот он я!.. Оставь женщину.

Он захохотал:

- Ты меня за дурака держишь?

- А как же, - ответил я честно. - Неужели не хочешь сойтись со мной грудь в грудь, ощутить на своем десантном ноже вкус моей человечьей крови?

Торкесса перестала дергаться, лицо стало синим, как у колхозной курицы. Инженер-десантник проговорил в задумчивости:

- Вообще-то, почему и нет...

- Так давай же, - сказал я. - Смотри, я бросаю пистолет...

Я в самом деле отбросил в сторону, патроны кончились, а беспатронный он угроза больше мне, чем от меня другим. Десантник поколебался, затем сильным рывком отшвырнул в одну сторону торкессу, в другую автомат. Широкая ладонь выдернула из-за пояса жутковатого вида десантный нож, искривленный на конце, с канавкой для стока крови, зловещими зазубринами.

Торкесса упала в угол и застыла, глядя расширенными от ужаса глазами. Я подмигнул ей, держись, мол, а десантник проревел в ее сторону:

- Смотри, как я убью сперва его, потом тебя!

Он сделал шаг в мою сторону, торкесса вскрикнула:

- Это нельзя!.. Это запрещено!

Десантник с каждым шагом становился все громаднее, лицо вытягивалось, превращаясь в нечто среднее между мордой крокодила и рылом бультерьера. Он ухмыльнулся, голос проскрежетал, превращаясь в нечто вовсе нечеловеческое:

- Никто... не... узнает...

Я отступал, пока пятка не уперлась в стену.

- Я милого узнаю по колготкам, - пробормотал я. - А говорили, что зомби здесь тихие... Простите, а кем вы были до семнадцатого августа?

Десантник стал выше вдвое, голова как холодильник, а руки размером с книжные полки. Десантный нож тоже удлинился, теперь не нож, а турецкий ятаган... Ну, меч или ятаган для меня вещь знакомая, часто приходилось помахивать заточенной полосой стали, вот только с таким мордоворотом еще не схлестывался...

Он остановился, несколько озадаченный:

- До семнадцатого?.. До семнадцатого года - помню, до семнадцатого века - тоже, а до семнадцатого августа... Что было в августе?

- Я так и знал, - вздохнул я. - Ладно, проходи, ложись, здравствуй... И улыбайся, я люблю идиотов. Ведь кто к нам с мечом придет, тот в орало и получит.

Он жутко ухмыльнулся:

- Что-то не то говоришь, земляной червячок. Страшно? Не ожидал?

- Не ожидал, - признался я. - Думал, ты такой дурак, что будешь соблюдать все эти дурацкие правила. Как будто жизнь не самое дорогое!.. Да за-ради жизни пойдешь на любую подлянку, на любые нарушения клятв, верно? Вообще-то, вкус и цвет - хороший повод для драки! Но с другой стороны: будешь тише - дольше будешь.

Он присвистнул озабоченно:

- Что-то не то говоришь...

- Не свисти, - сказал я строго, - девок не будет. Любимая, таких, как ты, не было, нет и не надо...

- Почему? - спросил он тупо.

- Потому что нельзя, - ответил я, - потому что нельзя быть на свете массивной такой...

Я сделал выпад с ножом в руке, проверяя его реакцию, ведь чем бегемот массивнее и крупнее, тем замедленнее двигается, но едва успел увернуться от огромной, как дверь, пятерни.

- Молодец, - похвалил я. - В гаремах нет плохих танцоров, правда? Ничего, цыплят по осени стреляют... Чем медленнее ты двигаешься - тем меньше ошибок делаешь! А еще ты знаешь, что чем страшнее у женщины морда, тем прозрачнее ее одежды?..

Он задумался, в то же время стараясь не двигаться, чтобы не наделать ошибок, я танцевал вокруг сперва бессистемно, потом лезгинку, затем перешел в гопака, так можно подкрасться и подрезать сухожилия на пятках.

Вообще-то, тех, кто к нам с мечом пришел, лучше бы застрелить безо всякого меча, но пистолет у меня хоть и быстр, как у Спиллейна с Хаммером, но пуст, надо что-то придумать похитрее...

- Видишь, - крикнул я, - я как Вахтанг Комикадзе вокруг тебя, а ты бы спел, как Тамара Ркацители!

Он хищно захохотал:

- Хочешь жить вечно, человечек?

- Хочу, - согласился я. - Пока получается.

- Уже нет, - ответил он, я едва успел метнуться в сторону, как он ринулся на меня, растопырив руки и раскрыв чудовищную пасть. Пальцы цапнули меня за подошву, я бешено рванул ногу, выдернул, оставив ботинок. При падении я перекатился через голову, больно ушиб локоть, колено, шею, голову и копчик. Ладонь упала на приклад автомата. Великан развернулся, снова распахнул пасть с двумя сотнями зубов.

- Жизнь, - сообщил я ему, - сложная штука. Сделать ее простой может только вот это...

Палец с силой вдавил спусковую скобу. Отдача едва не размазала меня по стене, автомат грохотал, в груди великана появились дыры, оттуда хлынула черная, как нефть, густая пенистая жидкость. Он покачнулся, прохрипел:

- Ты... обманул?

- В этом мире лжи и лицемерия уже так трудно кого-нибудь обмануть... - ответил я с грустью, - что это даже не обман, а так, фигня, военная хитрость. А что разрешенное, сам знаешь, неинтересно.

Он покачнулся, упал на колени. Кровь хлещет тугими струями, торкесса вскочила на стул, я начал оглядываться, попятился к компьютеру, пол заливает, как при прорвавшейся канализации.

- Ты... кто? - прошептал десантник.

- Человек, ожлобленный жизнью, - ответил я искренне. - Хотя, если верить французским гуманистам, я родился добрым. Но Фрейд говорит, что все мы рождаемся бесстрашными, доверчивыми и тупыми. И большинство из нас остается тупыми. Ты не стой на коленях, я тебя уже простил... только автомат, прости, не выпущу.

Он прошептал уже едва слышно:

- Жизнь - как злая соседка. Прошла мимо и даже не поздоровалась...

- Если бы жизнь была интересна, - возразил я, - никто не играл бы в карты.

Торкесса взвизгнула с высоты стула:

- О чем вы там говорите? Нашли о чем говорить!

Он указал мне на нее глазами:

- Послушай совета женщины и сделай все наоборот, чтобы потом от нее услышать, что она так и хотела сделать, в то время как ты херню какую-то порол.

Глаза закатились под лоб, качнулся и с грохотом повалился на бок. Я держал его на прицеле, торкесса вскрикнула:

- Чего ты ждешь? Надо включить компьютер!

- Погоди, - сказал я негромко. - Щас...

Тело десантника лежало недвижимо, я уже хотел было подняться и убрать автомат, как вдруг его колени начали быстро подгибаться, руки подбросили от пола, он вскочил, весь залитый кровью, и прыжком оказался на том месте... где я только что стоял.

Упершись спиной в стену, я выпустил остаток диска ему в левый бок. Он вздрогнул, повернул голову, в глазах блеснули оранжевые огни. Он прохрипел, падая в лужу своей же крови:

- Скажешь, погиб обер-гендальт Кен Жутер из особого десантного...

Кровь взлетела во все стороны, как при взрыве. Торкесса завизжала, ее тонкие лапки принялась поспешно стряхивать брызги. Тело десантника некоторое время лежало неподвижно, затем по груди и животу пробежали голубые змейки электрических разрядов, послышалось шипение. Я потряс головой, но все в помещении на местах, только тело стремительно съеживается, уменьшается, превратилось в крохотный ком и растворилось. Пол снова блещет стерильной чистотой.

- Вот что значит высокая цивилизация, - сказал я с великим почтением. - Какое уважение к экологии! Никакого мусора...

Торкесса спросила потрясенно:

- Ты... знал?

- Конечно, - ответил я.

- Но... откуда? Как?

- Это Земля, лапочка, - ответил я снисходительно. - Недаром же здесь извечную мудрость ищут!

- Но даже я не знала... что они вот так!

- А у нас каждый ребенок знает, - успокоил я, тем самым вогнав ее в черную депрессию. - Мы живем в психозойскую эру, если ты понимаешь, что это значит.

Все еще тяжело дыша, я прислонился в запоздалом изнеможении к стене. Голову откинул, прижимаясь затылком к холодному металлу, так я выгляжу эффектнее, видно, как бурно вздымается грудь, и хоть было бы красивше, будь на моем месте женщина, это сиськи вверх - сиськи вниз, сиськи вверх - сиськи вниз, сиськи вверх... словом, приятное зрелище, просто красота, но ладно, пусть посмотрит, какой ширины бывает у меня грудь, как раз ее голова поместится...

Послышался дрожащий голосок:

- Ты все о'кей?

- Да, - ответил я, - конечно, еще бы!.. Врубай комп, пусть проц разгоняется, проверяется, вирусы ловит, фаеволы щупает, а я как раз доберусь до кресла, надо спешить.

Она торопливо метнулась к пульту. Я дотащился, вздрагивая и потряхивая дланями. Почему-то хотелось остановиться, вскинуть кверху передние конечности и заорать по-тарзаньи навстречу бьющим с потолка ветвистым молниям под музыку Фредди Меркури. Торкесса торопливо ткнула в power on, глаза ее продолжали растерянно бегать по клаве, ищут кнопку any key.

Глава 10

Я тяжело, с достоинством, опустился в кресло. Оно угодливо приняло форму моей задницы, что значит за галактическим океаном делано, качество не моей родной мануфактуры, в моем кресле не заснешь, а здесь релаксируй себе, в таком кресле всегда по онлайну будешь битым в кваке.

Торкесса потрясла за рукав.

- Не спи! Если надо расслабиться, я сейчас помогу тебе с твоими проблемами, я выполню все твои фантазии...

- Нет-нет, - сказал я поспешно, - уже бодр, пьян и нос в табаке. Что мы ищем? Ах да, нашего резидента! Щас мы это самое...

Чем хороши суперкомпьютеры, которые используют НАСА и ЦРУ, или другие правительственные учреждения, так очень простым графическим интерфейсом. Если же графического интерфейса нет, то используется чрезвычайно мощная оболочка, понимающая литературный английский. Это значит, что такая оболочка предоставит доступ к любой нужной информации, стоит набрать вроде: "Получить доступ к секретным файлам".

И еще очень мило, что эти компьютеры загружаются не больше чем пару секунд, любые сложнейшие вычисления и загрузка хоть терабайт инфы занимают те же две секунды, а выключать комп можно, не сохраняя данные. Он сам знает, когда сохранять, а когда и не надо.

Я быстро отстучал вопрос, стараясь ни разу не задевать пробел, но комп знал, что собираюсь написать, и заранее исправлял опечатки и раздвигал слова на благоразумное расстояние одно от другого. Буквы бежали по экрану крупные, четкие, чтобы тот, кто смотрит издали из-за моего плеча, мог рассмотреть без бинокля. И, что понравилось, у суперкомпьютеров не бывает курсора.

Наконец я энтерякнул, в компьютере загудело, застонало, слышно, как заработали маховики, пошли перекачиваться ведра жидкого гелия и азота, из слота поползла широкая перфолента, я подхватил край и заправил в другой слот, напротив. С минуту двухпотоковый комп переваривал информацию, Торкесса вздрогнула, на экране высветилась зловещая красная табличка: "Отказ в доступе". Она жалобно вскрикнула, все рушится. Я стиснул челюсти, подумал и кликнул на "Игнорировать". Табличка послушно исчезла, высветился сверхсекретный список.

Торкесса вскрикнула уже ликующе:

- Какой ты умный!

- Да уж, - признался я скромно. - Такое могу только я.

Я быстро отыскал среди шести триллионов файлов с нужным расширением, вывел его на экран. Торкесса пригнулась, всматриваясь, свет от монитора падал на ее одухотворенное лицо, я же засмотрелся на ее эротично изогнутую в нужных местах фигуру. Вдруг она вскрикнула:

- Что это?

Файл быстро исчезал с экрана. Я выругался:

- Кто-то удаляет!

Я торопливо застучал по клаве, пытаясь остановить, однако файл исчезал, истончался, как льдинка в горячей ладони, через пару мгновений мы смотрели на белый экран. Мои пальцы простучали команду: "Unerase", я стукнул по вводу, в ответ послышалось оскорбленное жужжание, на экран выпрыгнула табличка холодного цвета: "Команда неверна, сменить пользователя".

Я нехотя слез с кресла:

- Лилея, давай попробуй!

Она сказала сердито:

- Это же комп высшего класса, здесь даже видно, как удаляют файл, операционка W-XP-56, а ты - unerase! Еще бы undelete отстучал!

- Хорошие команды, - огрызнулся я. - Старые, надежные, еще от предков наших, скифов. Твой комп - Иван, не знающий родной истории! А это чревато боком.

Она быстро села на мое место, пальцы запорхали над клавиатурой, затем запрыгали, как капельки дождя. Печатает со скоростью тыща знаков в секунду, ни разу не задела клавишу пробела, но и ее слова идут аккуратные, отделенные одно от другого, с крупными буквами, чтобы их мог узреть каждый от дальней стены. Наконец красивые гибкие руки совершили последний аккорд, кисти красиво взлетели для последней ноты, указательный палец коснулся Enter...

Длинные слепящие искры с шипением выметнулись из ящика компа. Из монитора, даже из клавиатуры и мышки раздался грохот, лязг, полыхнуло призрачное пламя, вспыхнул синий огонь. Торкессу отшвырнуло через прогнувшуюся спинку кресла к противоположной стене. В комнате запахло гарью, горелой изоляцией. Из компьютера во все стороны ударили длинные шипящие факелы искр, бенгальские огни, запахло китайской пиротехникой.

Я подбежал к ошалелой красотке.

- Ты все о'кей?

- Да, - ответила она с трудом. - Я вся о'кей...

Глаза закатывались, двигала нижней челюстью из стороны в сторону, словно кистеперая рыба, перетирающая первобытную устрицу.

- Попробуешь еще? - спросил я.

- Лучше ты... - прошептала она.

- Он вроде бы не просил сменить юзера!

- Он просто... онемел... от возмущения.

- Ладно, - согласился я.

Я сел на ее место, не так быстро постучал по клавишам, к тому же пользовался пробелом и шифтом, а промахи подправлял делэйтом и бэкспейсом. Комп наблюдал с явным подозрением, а когда я стукнул по энтеру, поколебался, я слышал, как чешет затылок, размышляет, не послать ли меня на формат низшего уровня, я даже ощутил накопление энергетического потенциала в клавиатуре, шарахнет так, что руки обуглятся, однако на экране наконец появилась надпись: "No".

Я почесал в затылке:

- Прямо лакедемонянин!

- Это кто?

- Это те, кто сперва стреляют, в смысле рубят, а разговаривают потом. По минимуму. Родоначальники экшена.

Она поежилась:

- Ему осталось только выстрелить! Что будем делать?

Я раздраженно огляделся, посмотрел на часы.

- Но где же этот Кварг? Обещал прибыть вовремя!

От дверного проема раздался голос:

- Здесь!

Из дымного облака, застилающего развороченный дверной проем, вышел Кварг. За руку он тащил мальчишку лет семи, сопливого и волковатого, смотрит исподлобья, глаза красные, воспаленные, словно болен трахомой, но я сразу, еще не видя его задницу в твердых мозолях, догадался, кого Кварг привел, кивнул на суперкомпьютер:

- Пробуйте.

Послышался неприятный металлический скрежет. Со всех сторон опускались металлические щиты, перекрывая двери. Торкесса ойкнула заячьим голоском, первой сообразив, что нас заперли, отрезали от мира, мы в ловушке. Вспыхнули две лампочки, их называют боковушками, обе удачно подсветили встроенный в стену огромный черный ящик с большими красными буквами на торце: "Бомба". С приятным мелодичным звуком откинулась крышка, высветился цветной жидкокристаллический экран. Мягко и торжественно заиграл симфонический оркестр, идет прямая передача из Большого театра. Я узнал "Лебединое озеро", четкость изумительная, разрешение три двести на тыщу восемьсот, смануфактурено по ноль девять, но если надо, то вся мощь нанотехнологии должна служить человеку.

Компьютер, похоже, зачем-то переключил каналы, высветился рабочий с контрольной сеткой для настройки, еще два щелчка, и появились крупные красные цифры, чтобы их видно было за километры. Мы все замерли, потеряв дар речи. Такие вот красные цифры всегда отсчитывают время до исполинского взрыва.

Торкесса вскрикнула:

- Всего десять минут?.. Мы погибли!

- Целых десять минут, - протянул я, зевнул, потер кулаками глаза. - Ладно, это не скоро, давайте думать, что нам делать с компом.

Кварг взглянул на меня с осторожностью и сомнением.

- Полагаете, нужно заниматься компьютером? А не искать выход?

- Компьютер и есть выход, - объяснил я. - В прямом, переносном и аллегорическом. Дайте команду, он не только выключит бомбу и откроет двери, но еще и авто подаст прямо к подъезду.

Торкесса возразила:

- Какой компьютер? Мы уже пробовали... Времени в обрез, а никто не знает, сколько понадобится твоему... твоему хакуну.

- Хакеру, - гордо поправил Кварг. - Он в прошлом году форт Лох-Несс обчистил! Теперь по Интернету что только не делают... Вот так прямо из форта и спер сто тонн золотых слитков!

- Здорово, - сказала торкесса саркастически. - И где они?

Кварг отмахнулся:

- Ну, ты же знаешь, каждый поступает по своим... запросам. Вот наш герцог на половину бы купил водки, на остальное - закуски, а этот малец все потратил на аквариумных рыбок.

- Ребенок, - согласилась торкесса с разочарованием. Добавила в некоторой задумчивости: - Хотя у ребенка тоже бывают фантазии...

Я усмехнулся, посматривая, как Кварг ведет малыша к креслу за компом. Компания всегда сбивается одинаковая: главный герой - это я, красивый, молодой, сильный, стройный, мускулы так и прут... нет, это устарело, не будет полного сопереживания, я прекрасно владею всеми видами оружия, ну вот так беру и владею, хотя в магии не силен, но это и понятно: магия у всех нас ассоциируется с учебой, а кто любит уроки? Пусть ею другие занимаются, зато я и так умен выше крыши, любого мудреца враз на лопатки, сто мудрецов не развяжут узел, который завяжу я, а как развязывать самые хитроумные, уже подсказал другой давний герой, который тоже не очень-то любил учиться, но разнес же эллинскую культуру по всей Азии? В любой компании обязательно присутствует и вот этот, которого сейчас усаживают за пульт суперкомпьютера, только в прошлый раз ему было лет сто или тысячу, у него была длинная седая борода, халат до пола, вышитый хвостатыми звездами и непонятными знаками, на голове остроконечный колпак, под мышкой толстая книга, сухая жилистая рука сжимает волшебный посох, который я упорно называл жезлом, хотя жезл - это такое коротенькое, до пола не достает, а посох - длинное, им погоняют овец, а героям указывают дорогу. Понятно, что такого за комп не усадишь, туда вообще не посадишь человека старше сорока, нелепо, все знают, что хакеры, то есть современные маги, чем моложе - тем круче, так что с этим обликом смиримся, всего лишь личина, хотя в мантии мага и с седой всклокоченной бородой он как-то домашнее, теплее, приятнее...

Я не успел понять, что же промелькнуло на экране, как торкесса вскричала в отчаянии: