ним. "32-й проезжий тракт" - гласила надпись на остроконечной
табличке. И ниже выразительно, но загадочно: "Вперед - 200" и
"Назад - 8800".
молодец Вадим, по третьему разу перечитывая надпись.
верст, то бишь миль, до Великого Железного Тына. Восемь тыщ
восемьсот - до столицы мурлюков, будь они неладны! - Она смачно
сплюнула на столбик и у его основания появилась небольшая
обугленная скважина, над которой вился дымок. - Вот так всегда,
не успеешь оглянуться, опять Тын передвинули.
спросил я, мучительно пытаясь вспомнить, слышал ли я когда-нибудь
в прежние времена об этих диковинных существах.
познания информацией о необычайных тварях этого мира.
прежние времена, в темные века реформации Возрождения, великое
множество людей искало пустые земли за Срединным Хребтом.
Тянулись в те края кто ни попадя: тати, скрывающиеся от
приговора, беглые каторжники, хитрованы-многоженцы, мошенники и
всякий прочий люд, желавший что-либо делать не так, как все
прочие. Сначала их захребетниками прозывали, поскольку они за
Хребтом жили. А уж потом, в честь торговца, который ученому, что
карту тамошних земель рисовал, еду и питье поставлял, назвали эту
землю Терра Мурлюкия. - Фея грустно вздохнула.
витязь. - Хрен типа они оградку двигают?
история вышла. Когда мурлюки на своей земле обжились, себя единым
народом почувствовали, тут-то и вспомнили, что, почитай, каждого
из них на прежней родине кто-то, да поджидает: кто с дубьем, кто
с кнутом, а кто и с мечом, чтобы голову с плеч снести. Боязно им
стало! Стук зубовный стоял, аж у нас слышно было. Вдруг все эти
преследователи объединятся да придут в мурлюкскую землю выяснять,
кто в доме хозяин. Тогда-то они и порешили воздвигнуть Великий
Железный Тын от земли до неба, чтобы обезопасить себя. Сначала
ровнехонько по Хребту поставили. Ничего, очень хорошо стоял,
издали даже красиво было. Чистенький такой, надраенный до
зеркального блеска, а поверху кованые драконьи головы огонь
изрыгают. Для острастки, понятно. Так они и жили себе лет
двадцать. А потом одному из их главных майоров, у них всеми
делами главный майор заправляет, пришла в голову страшная мысль:
"А вдруг как Орда нагрянет?"
когда-то такие в незапамятные времена. Так это же когда было! -
добавила она.
Ордынцы, в смысле. Вдруг они в Царстве Вечных Льдов медведей
приручают да обходные пути ищут? Поди за ними уследи, когда их со
времен царя Берендея никто не видел! Вот и пошли мурлюки свой
Железный Тын во все стороны двигать, чтоб не встречать Орду на
ближних подступах к столице. Вон, - она показала на валяющийся
чуть поодаль обочины тесаный камень, - видите, в траве? Этот
камешек-то с давних давин тут стоял. Даже надпись еще видна:
"Прямо пойдешь - в град Елдин тебе скатертью дорога.
Направо-налево пойдешь - поля потопчешь! Штраф 10 плетей". Эх, -
вновь вздохнула Делли, - вот ведь незадача! Попробовать, что ли,
десятой дорогой объехать? Там болота зыбкие да чащи буреломные,
может, еще не успели Железный Тын поставить. - Она с сомнением
поглядела по сторонам. - Поехали, други мои верные. Тут недалеко
развилочка должна быть.
через пятнадцать пути. Возле нее нас понуро встречал очередной
поваленный камень и новый указатель с четкой, весьма лаконичной
надписью: "Здесь - нельзя! А там можно!" Для тех, кто не верил,
что "здесь - нельзя", поперек дороги был вырыт глубокий ров,
позади которого высился частокол с наблюдательными остроконечными
башенками.
мурлюки в первую очередь к рукам прибирают!
сейчас недосуг!
матери? - предложил Вадюня, недовольно глядя на невесть откуда
взявшийся укрепрайон.
волшебство реакция неадекватная. Никогда не знаешь, что
получится. Возьмешься, скажем, ров заравнивать, а он только
глубже делается, или, того хуже, в новый каменный кряж
оборачивается. У них волшебство свое, нам чуждое. Ладно, - она с
тоской посмотрела на перегороженную дорогу, - толку на месте
стоять нет никакого. Стой не стой - ничего не выстоишь. Поедем в
сторону "там можни". Повезет, субурбанский караван встретим, с
этими всегда легко договориться. Ну а не получится, придется
думать, как Кербера перехитрить. Иначе нам из-за Тына не
выбраться.
являя собой ту саму линию горизонта, до которой, вопреки
расхожему мнению, вполне можно было добраться. Уже издалека на
железном переплетении красовались белые стрелки, указывающие на
зарешеченные ворота с приоткрытой калиткой. "Там можно" - гласила
надпись на табличке над воротами.
лесок, каким-то чудом устоявший при возведении Тына. - Подождем,
пока субурбанцы появятся. Они тут все время шастают.
оправдать высокое звание витязя, предложил Вадюня.
усмешке. - Хорошая затея. Ну-ка. - Она подняла взглядом
валявшийся на земле камешек и пулей запустила его в вожделенную
дверь.
взорами явилось нечто, должно быть, состоящее в отдаленном
родстве с собакой Баскервилей. Только раза в полтора крупнее, с
тремя головами и истерично шипящей гадюкой вместо хвоста.
Кербер. Ни оружие, ни чары его не берут. Никогда не спит, и
задобрить его можно лишь ярлыком с печатью главного майора. Как
прорываться будем?
рубашка ближе к телу
громогласным выродком собачьего племени, то этот загадочный некто
не входил в состав нашей следственной группы. Самое время было
остановиться, осмотреться и измыслить способ проникнуть на ту
сторону.
результатов: дрожащие осины, плакучие ивы, мрачные безжизненные
дубы, короче, безрадостный слабоизрезанный ландшафт, без
каких-либо намеков на существование обходных путей этой невесть
откуда взявшейся преграды. Оставалась сама непреодолимая стена,
вернее, ряды палаток, лавок и лабазов, наскоро сооруженных у ее
основания. Как бы то ни было, но существование
противоестественной железной границы весьма способствовало
торговле в ее окрестностях. На продажу шло все, что попало, и,
похоже, никого не интересовало, как именно это "все" попало в
руки торговцев. Редкие зеваки бродили между лавками, больше
разглядывая предложенный товар и точа лясы со скучающими
приказчиками, чем примеряясь что-нибудь купить. Между праздной
публикой, лениво поглядывая за порядком, прохаживались стражники
в зеленых шлемах и при перначах.
патруль, остановившийся у объемистой бочки, хозяин которой время
от времени выходил из задумчивости и орал во все горло, точно
ужаленный: "Медовуха-сбитень-квас! А кому медовуху-сбитень-квас!"
государственного покоя, между делом беседуя со сбитенщиком,
отхлебывают кто из чары, кто из ковша рекламируемые напитки, явно
забывая при этом осчастливить радушного поильца чем-то вроде
оплаты.
проговорила Делли, ловя мой взгляд. - Мурлюки обычно платят.
Шилова Юлия
Николаев Андрей
Афанасьев Роман
Херберт Фрэнк
Сапковский Анджей
Посняков Андрей