потому, как жить там стало тяжело. Зализа тогда махнул рукой в сторону
бесхозного Антелевского дома - мол, живи здесь, и оставил его в покое. Ждан
перебрался в дом, потихоньку перекрывая крышу и поднимая углы, а заодно ставил
в Ижоре сети с ячеёй в пять ногтей, коптил на опушке рыбу, не забывая время от
времени приносить часть улова в дом помещика.
женщина и двое сорванцов - видать, решился осесть.
когда вырастут отроки во дворах нынешних смердов, они не захотят уходить из
родных мест, поднимут забытые пашни, заново отстроят ушедшие в землю дворы. Ну,
а пока Семену Зализе только-только хватало на прокорм. Если бы не государевы
двадцать рублей в год за службу - так и вовсе хоть подаяние проси.
сидел в поместье, и в ус не дул, а Зализе приходилось стеречь границы Северной
пустоши, наскребая засечные наряды со своих двенадцати дворов. Хорошо, в
Кабраловке у Кузнецовых хозяйство стояло крепко, и деда их Агария, прошедшего
несколько войн, Зализа мог брать в засеку, не боясь разорить двор, да в Погах у
Моргуновых старший сын сам рвался попробовать свои силы в ратном деле. Еще двух
ребят он сманил со своей черной сотни после того, как саблю государю поцеловал
- эти хозяйством обзавестись не успели, и с ними было проще.
неоткуда. Осипу отдал привезенные из Казанского похода щит, шлем и саблю,
снятые с убитого татарина, со всеми делился маленькой мздой, случавшейся на
порубежной службе. Так, с трех станишников, пойманных в Игнатовом лесу осталось
им помимо косаря еще и отрез гладкого голубого шелка, пара сафьяновых сапог,
топор, один золотой ефимок, да около рубля серебром. Талер Зализа взял себе, а
всем остальным "побрезговал", позволив разделить своим засечникам. Пусть дома
похвастаются.
войлочную поддоспешную рубаху, с наслаждением потянулся. Тело казалось легким,
невесомым. Толкнись ногами от пола - воспаришь под самый потолок.
со двора Береженых, что помогала Лукерье по хозяйству у барина. Семену она
нравилась - да так, что пребывала на сносях и вроде вот-вот должна родить.
Зализа надеялся, мальчика - воспитает он из своего байстрюка воина, будет кому
порубежье оставить. Мелитина нравилась барину настолько, что когда домохозяйка
намекнула, что может взять в помощницы молоденькую щекастую Младу из Еглизей,
он отказался.
черпалом, поднимая со дна гущу, налила пахнущих дымом и тонкой лесной горчинкой
грибных щей в большую ношву - меньше после дальней дороги и предлагать соромно
- поставила перед опричником. Зализа, перекрестившись, отломил от каравая
краюху ржаного хлеба и взялся за ложку.
поинтересовалась Лукерья.
немного перед нарядом побудут. После полудня тронемся, в поле переночуем, а
послезавтра к вечеру вернемся. Не бойся, Лукерья, щи твои не пропадут.
сыпанула ему непривычно белой с крупными мясными кусками сорочинской каши,
налила ковкаль хмельного меду. Семен осоловел просто от обильной сытной еды, а
запив это медом начал ощутимо клевать носом. Борясь со сном, он ушел в свою
комнату, разделся до исподнего и забрался под теплое одеяло, на застеленный
чистым прохладным полотном, пахнущий свежим сеном травяной тюфяк.
ощутил. Впрочем, и не мудрено: почитай, четыре дня в седле провел. Хотел
отдохнуть, пока бывшие черносотенцы в засечном наряде, да тати волошинские все
планы перепутали. Ну да ничего, все равно в дорогу раньше полудня он не
собирался. Зализа поднялся, сладко потянулся, щурясь на пробивающиеся сквозь
пергаментную пленку лучи, подобрал лежащую на полу саблю и вышел на крыльцо.
небесах ослепительно сверкало солнце, ни единое дуновение ветерка не колыхало
воздух, от промокшей за ночь земли поднимался видимый простым взглядом пар.
красных лапах вытянул шею и, хлопая широкими коричневыми крыльями, хрипло
закукарекал. Неподалеку низким долгим мычанием откликнулись коровы, донеслось
конское ржание.
счастливым семи ступеням, у колодца разделся, снял крышку, уцепившись за
длинную жердь "журавля", опустил кадушку в темную глубину. Услышав далекий
всплеск, поднял наверх и решительно вылил себе на голову:
Зализы уже полторы недели не хватало времени. Подняв из колодца еще ведро,
опричник вылил воду в почти опустевшее корыто - для скотины, положил крышку на
место и пошел назад в дом.
простоволосая Мелитина.
но во всем остальном она ничуть не изменилась: слегка подрумяненные щеки,
длинная коса, округлые плечи, голубые глаза.
ладонью по белой шее.
уходя в свою комнату, немного попрыгал и помахал руками, разогревая кровь.
Спустя минуту скрипнула дверь, Мелитина протянула чистое исподнее. Зализа взял
одежду, положил ладонь ей на живот:
Прокофьевич?
присел на ступенях крыльца, тщательно проверил режущую кромку своей сабли.
Потом взял тряпицу и старательно прошелся по пластинам юшмана, по шлему, по
наручням, полируя металл до зеркального блеска. Этого неторопливого занятия
хватило как раз на два часа: как только опричник отложил доспех, издалека
послышался дробный топот. Оба его воина торопились к воеводе, ведя в поводу
заводных коней.
полем ловить и седлать коней. Точнее, только одного - второй всегда шел за ним
налегке.
на порубежье нельзя, если сеча случится, облачаться будет поздно; это только
шлем быстро накинуть можно. Без плотного поддоспешника от юшмана толку мало, а
потому поверх исподнего приходилось надевать рубаху из плотного войлока - и
париться в ней днями напролет.
нередко радовался, что жребий занес его в Северную пустошь, где весна и осень
занимали большую часть года.
была поставлена своя плошка, а опричник ел и вовсе из меденицы. Кмети, похоже,
впервые в жизни видели сарацинское зерно, несколько кебелей которого опричник
из интереса купил у афени из Почапа, а потому, с удовольствием умяв щи, к
сорочинской ярмарке отнеслись с немалым удивлением и подозрением. Вместо сыта
Лукерья дала засечникам яблочно-клюквенную уху, ее же залила и в турсуки на
дорогу.
баба опытная, лишнего не кинет, ненужного не даст. Он проверил только оружие,
которое, кроме пики, почти всегда находилось при нем, и взметнулся в седло.
прямо с коней, и маленький отряд углубился в начинающийся в одном гоне от
барского дома ельник.
чащобе хутор, состоящий из единственной избушки, в которой вековал в одиночку
старый бортник, и ограничивал, согласно грамоте, земли Степана Зализы с севера.
Опричник его и за деревню не считал, со стариком, про которого ходили самые
темные слухи, ни разу не разговаривал. Выглядел бортник так, словно прожил уже
не век, а всетри, и должен со дня на день попросить разобрать над собой в избе
угол - однако каждое лето он дважды трясущейся старческой походкой выбредал из
леса, оставлял на крыльце барского дома братину с медом и уходил обратно.
раз покачал головой Зализа. - А жаль. И деревни жаль, и меда, что отсюда
приносят, тоже жаль.
очередное болото. Огибать его пришлось почти два часа, зато перейдя вброд
безымянный ручей в косую сажень шириной, засечный отряд выбрался на обширный
луг, заболачиваемый по весне и осени, но зато пересыхающий летом - скачи, не
хочу! Через пару верст впереди зашелестели кронами березы, окаймляющие два
мелких озерца. Проход между ними имелся только один, и отряд снова сбился
вместе, втягиваясь на узкую тропу. За озером тропа раздваивалась: налево, на
запад, уходила дорожка к Вилози и Инойлову, угодьям служилого боярина
Михайлова, и дальше, вкруг болот, на Копорье; и направо, к камышовым берегам
Шилова Юлия
Буджолд Лоис
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия