Чтение 10–й страницы книги ~Люди огня~

- Это небольшая церковь в долине, в четырех километрах отсюда. - Пачелли был явно удивлен моим невежеством. - Если хотите, вам покажут дорогу.

- Хотим. Марк, возьми пару человек и вежливо доставь нам Святого Бессмертного Франциска Ассизского.

Марк кивнул. Он все прекрасно понял. Я в нем не сомневался.

- А мы пока начнем, - и я направился к кафедре.

Члены ордена оказались куда дисциплинированнее своего святого и вдохновителя - почти все скамьи в церкви были заняты. Монахи терпеливо ждали, вполголоса переговариваясь друг с другом.

- Господа, - начал я. - Все вы читали папскую энциклику "Imnperare Dei" о покорности Господу нашему, вновь прибывшему на землю под именем Эммануил. Все вы знаете о присяге, которую должны принести. Практически все представители духовенства и многие святые уже подтвердили свое желание принять в этом участие, и только ваш орден хранит молчание. Молчание, слишком похожее на бунт. Это более чем странно для ордена, чей основатель всегда проповедовал смирение и покорность папской власти. - Я сделал паузу и обвел их глазами. - В чем дело, господа? Объясните мне. Возможно, наши разногласия не столь глубоки, чтобы их невозможно было преодолеть. Ясность в делах всегда лучше взаимного непонимания.

Зал молчал.

- Может быть, лучше подождем брата Франциска? - предложил Лука Пачелли.

- Брат Лука, вы, кажется, здесь самый решительный, в чем дело? Почему брат Франциск не желает нас видеть?

- Он молится в Порциункуле.

- И что?

- У него разные видения...

- Какие?

- Он считает, что ваш Господь Эммануил...

Лука замолчал.

- Что считает? - я уже терял терпение. - Да почему я должен вытягивать из вас каждое слово?

Монах испугался еще больше.

- Давайте подождем... Он сам все скажет.

- Ну давайте подождем, - я вздохнул и сел на место.

Францисканцы молчали, как могильные камни. Я не помню более тягостного молчания. К тому же я был здесь единственным, кто не знал чего-то, известного всем остальным. Крайне неприятное ощущение.

Минут пятнадцать я рассеянно любовался ближайшими ко мне фресками Джотто. Потом встал и угрюмо обошел храм. Все-таки святой брат Анжелико нравится мне больше. Говорят, он до сих пор живет в одном из доминиканских монастырей и достиг небывалого совершенства. Правда, находятся идиоты от искусствоведения, которые считают его устаревшим, скучным и несовременным. Но в музее Орсе его работы еще есть. Например, знаменитая импрессионистская версия "Рая". А вот в Помпиду - уже ни одной. Вероятно, современное искусство несовместимо со святостью.

Францисканцы сидели тихо. Как мыши.

Через полчаса на входе в церковь послышался шум. Все обернулись.

На пороге появился невысокий смуглый человек в залатанной монашеской рясе. Справа и слева от него шли мускулистые подчиненные Марка, а сзади - сам Марк.

- Вот, принимайте: святой Франциск Ассизский! - с усмешкой доложил мой напарник. - Доставили. Вежливо.

Святой даже не обернулся.

- Мы очень рады вас видеть, брат Франциск, - почтительным тоном начал я. - Вероятно, вам есть что сказать. Разъясните нам позицию ордена. Проходите на кафедру.

Святой Франциск внимательно посмотрел на меня - почему-то мне показалось, что с жалостью, - и поднялся на кафедру.

- Братья мои, - обратился он к монахам. - Я уже говорил вам и повторю еще раз в присутствии этих людей, - он кивнул в нашу сторону. - Тот, кто называет себя Господом Эммануилом - Антихрист, и на его слугах - печать Сатаны. Посмотрите на их руки!

Взгляды монахов заскользили по Знакам Спасения. Я не собирался скрывать знак - напротив, сложил руки на груди, словно демонстрируя его. Во взглядах было сомнение.

- Это не тот знак, - прошептал кто-то из монахов.

Отлично!

Я тут же взял инициативу в свои руки.

- Помните Апокалипсис ? Господь тоже помечает своих спасенных особым знаком, не только Антихрист. Это знак Господа.

- "И видел я иного Ангела, восходящего от востока солнца и имеющего печать Бога живаго..."

Я обернулся на голос. Эрудитом, знающим наизусть Откровение, оказался брат Лука. Я посмотрел на него с благодарностью.

- "И воскликнул он громким голосом к четырем Ангелам, которым дано вредить земле и морю, говоря: не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего".

Мне пришлось снова обернуться - цитату продолжил святой Франциск.

- На челах, а не на руках, - добавил он. - Печать на правую руку ставит только Антихрист.

Я усмехнулся.

- Детали! Когда пророчества исполняются, их смысл оказывается иным. Мне жаль тебя, брат Франциск. Тот, кого ты назвал Антихристом, - лучший из людей! Я не помню за ним ни одного дурного поступка.

- Не слушайте его! - с горечью проговорил святой. - Все это дьявольская прелесть. Мне было видение, и Господь, настоящий Господь, велел нам бежать в леса, горы и пустыни, чтобы скрыться там от Антихристовой власти и предаваться аскетизму, беспрестанно умерщвляя плоть!

- Откуда ты знаешь, что дьявольская прелесть, а что нет? - спросил я. - Разве тебя самого не обвиняли в том, что ты поддался прелести? Откуда ты знаешь, что тебе являлся Господь, а не дьявол? Как ты отличаешь одно от другого?

- Я молюсь.

- Все молятся, брат Франциск, у всех свои молитвы. Братья! Вам предлагают бежать от мира и поститься? Нет! Я говорю "нет", потому что Господь с нами, с нами жених! Кто же постится на свадьбе? Сбросьте же ваши власяницы и грубую обувь и наденьте лучшие одежды. Не поститесь, а пируйте! Вернитесь в мир, пойте и веселитесь вместе со всеми, потому что у нас праздник! Перед вами два пути - темный путь самоистязаний и духовной гордыни, путь бегства от мира и Господа, спустившегося в мир и благословившего его своим присутствием, и второй - путь света, путь к Господу. Раскайтесь в своих сомнениях и нерешительности и будьте с ним, изнывая от счастья, от того, что он вас простил. Выбирайте! Мы подождем вашего решения.

- Зачем только вы пришли сюда? - с отчаянием сказал Франциск монахам. - Я же не велел!

Но я только презрительно окинул его взглядом и направился к Марку. Тот ошалело смотрел на меня.

- Слушай! - прошептал он. - Ну, ты даешь!

- А что?

- Ты говорил как... как Иоанн Креститель!

- Ты мне льстишь, - заскромничал я.

- Ни фига! А еще ты поднялся над землей.

- Да ты что?

- Кроме шуток. Невысоко. Ну, на ладонь.

- Гм... Святым, что ли, становлюсь?

- Кто тебя знает?.. Ладно, теперь куда?

- В монастырскую гостиницу, - громко сказал я, чтобы слышали братья-францисканцы.

- А вот это зря, - шепнул мой друг. - Их надо было брать тепленькими. Нечего давать им время на раздумья да еще и оставлять с ними святого. Еще неизвестно, кто перетянет.

Я засомневался.

- Может, ты и прав... Но дело сделано. Хуже всего отказываться от собственных решений!

У выхода из храма, на огромном газоне, было выращено из цветов латинское слово "Pax".

Мы ушли в монастырскую гостиницу и заперлись в комнате. Соседний номер занимали Марковы ребята, так что мы чувствовали себя относительно спокойно. Хотя, если святой настроит против нас всю братию и убедит монахов в том, что мы - слуги Антихриста, нам, возможно, придется плохо.

- Не посмеют, - успокаивал меня Марк. - В худшем случае мы уйдем ни с чем.

К счастью, нам не пришлось ждать долго, а то бы у меня нервы не выдержали. Это Марк слонялся по горам, а мне сегодня уже доводилось проявлять терпение.

В дверь постучали. Марк открыл так осторожно, словно боялся увидеть там целую толпу вооруженных монахов. Но монахов было всего четыре: Лука Пачелли, связанный и понурый Франциск Ассизский и еще двое, габаритами напоминавшие легендарного отца Тука.

- Совет ордена постановил, что мы признаем Эммануила Господом и поедем в Рим для принесения присяги, - объявил брат Лука. - Бывшего же святого брата Франциска мы поручаем вашим заботам. Пусть сам Господь решит его судьбу.

М-да... Я не знал, что из святых можно разжаловать, но ничем не выказал своего удивления.

- Спасибо, брат Лука, - сказал я. - Господь вас не забудет. А о брате Франциске мы позаботимся.

Брата Франциска отдали под присмотр Марковых ребят с наказом обращаться ласково и кормить до отвала, а сами завалились спать. Наконец-то! Устали жутко.

Проспали часов до одиннадцати. А после полудня я лениво отправился проведать нашего святого. Его содержали в маленькой каморке на втором этаже гостиницы. У двери стояла охрана.

- Извините, господин Болотов, - обратился ко мне один из охранников, высокий накачанный парень. - Не ест он ничего и не пьет, отказывается. Не знаем, что делать. Руки-то мы ему развязали, жалко старика. Затекли они у него.

Я с сомнением посмотрел на парня.

- Да вы не беспокойтесь. Мы пост за окном выставили, не убежит. Да и высоко здесь. Куда ему!..

- Ладно, - сказал я и открыл дверь.

Святой Франциск лежал рядом с кроватью на холодном каменном полу. На звук открываемой двери он поднял голову и взглянул на меня.

При ближайшем рассмотрении его ряса производила сильное впечатление. На ней просто не было живого места. К тому же брат Франциск был раз этак в пять худее среднего местного монаха.

- Жалуются на вас, - укоризненно начал я. - Вы что же, объявили сухую голодовку?

- Перешли на "вы"? - тихо спросил Франциск.

- Извините, я вчера увлекся. Вы бы поели. И спать можно на кровати, там мягко.

- Я всегда так сплю, - с тихой улыбкой ответил святой и сел там же, на полу. Только теперь я заметил, что он бос, и мысленно обругал себя за невнимательность.

- Эй! Сволочи! - крикнул я охране. - Вы что, изверги, сандалии отобрали у старика? Думаете, так не сбежит?

Из-за двери появилась удивленная физиономия высокого охранника.

- Мы ничего не отбирали, - испуганно пролепетал он.

- Оставьте их, - попросил Франциск. - Они ни в чем не виноваты. Я всегда так хожу.

Я устало махнул рукой охраннику:

- Иди! - и сел на кровати напротив святого.

- И зачем так себя мучить?

- Чтобы быть ближе к Богу, - ответил Франциск.

- Чтобы быть ближе к Богу, надо поехать в Рим. Господь остановился на вилле Боргезе.

Святой внимательно посмотрел мне в глаза.

- Вы же неплохой человек, сеньор Болотов, зачем вы с ним?

- Гораздо хуже Господа Эммануила. Я ничего не видел от него, кроме добра.

- Это до поры до времени. Он еще покажет свое истинное лицо.

- Да с чего вы взяли, в конце концов?

- У вас на руке печать Антихриста, три шестерки.

- Это не три шестерки, это Знак Спасения, - и я начертил в воздухе трехлучевую закругленную свастику. - Ничего похожего.

- Правильно, - спокойно сказал святой. - Три шестерки, наложенные одна на другую и развернутые по часовой стрелке.

Я чуть не расхохотался.

- Это же произвольная трактовка! Так и в наскальных рисунках можно увидеть календарь!

Франциск покачал головой.

- Мне было видение...

Но я не хотел больше слушать.

- Поешьте, брат Франциск, - ласково сказал я. - И не будет видений.

- В том-то и дело...

Я встал с кровати и направился к двери. На душе у меня было нехорошо, не так как-то. То есть, честно говоря, очень хреново.

После обеда мы с Марком пошли гулять по городу. То и дело нам встречались группки подвыпивших монахов, распевавших фривольные песни. Братья-францисканцы явно забыли о своем строгом уставе и нажрались вдоволь.

- Эй, ребята! - крикнул нам развеселый монах, распивавший в компании братьев очередную (и, судя по всему, не первую) бутылку вина в маленьком открытом кафе. - Спасибо, что избавили нас от этого сумасшедшего. А то бы он нас всех раздел, разул и заставил заниматься самобичеванием. Хвала Господу Эммануилу!

- Хвала Господу! - мрачно повторил я. Мерзкое чувство на душе не проходило.

Я с трудом уговорил Марка ехать в Рим на следующий день. В конце концов, мы добились всего, чего хотели: орден принял решение принести присягу, и святой Франциск был в наших руках (хоть и упрямился), а до декабря оставалась еще уйма времени.

Вечером я опять зачем-то потащился к нашему пленнику. Жалко мне его было, что ли?

- Говорят, вы опять ничего не ели, - печально начал я, войдя в комнату.

- Ел, яблоко, - возразил Франциск. Он сидел на полу и как кот жмурился под лучами закатного солнца, Сегодня был редкий для октября погожий день.

- Что, одно яблоко?

- Не беспокойтесь, сеньор Болотов. Даже это для меня слишком роскошно. Я привык к более скромным трапезам.

Я вздохнул.

- Может быть, вам что-нибудь нужно?

- Нет, не стоит обо мне так беспокоиться.

- Просто я хочу привести Господу живого святого, а не святые мощи! - взорвался я.

- Ну, какой я святой?

- А вот это уже лицемерие. Грех, между прочим. Нормальные люди не живут по семьсот лет!

Франциск улыбнулся.

- Откуда вы знаете, что нормально, а что нет? Я пожал плечами.

- Брат Франциск, вы заблуждаетесь. Как только вы увидите Господа, ваши сомнения развеются, и вы примете его сторону. Так уже бывало со многими.

- Этого-то я и боюсь.

- Чего?

- Несвободы.

- Мы свободны.

Франциск покачал головой.

- Ну, что вы упрямитесь? - продолжал уговаривать Я. - Вы один. Ваши последователи вас предали.

- Они слабые люди. Не стоит осуждать их за это.

- Как с вами трудно, со святыми! И что Господь в вас нашел?

Франциск не ответил. Солнце зашло и больше не грело старика, и, кажется, это расстроило его гораздо сильнее, чем напоминание о предательстве ордена.

- Завтра мы едем в Рим, - строго сказал я. - Встанем рано. Готовьтесь.

Святой покорно кивнул. Глаза бы мои не видели! Я повернулся и вышел из комнаты.

Утром погода испортилась. Стало холоднее, пошел дождь. Франциска посадили на заднее сиденье автомобиля, между двух охранников. Марк сел за руль, а я рядом с ним. Но, когда мы подъезжали к Сполето, небо очистилось и вновь выглянуло солнце. Но птицы по-прежнему летали низко, и, вот странно, всю дорогу над нами вилась целая стая голубей.

- Не хотите начать проповедь, брат Франциск? - поинтересовался охранник по имени Макс - тот, который жаловался мне на голодовку пленника.

Святой улыбнулся.

- Слушай, Макс, посмотри-ка, а у нас цветы из-под колес не вырастают? - подхватил его напарник.

Макс честно высунулся в окно и изучил дорогу.

- Не-а. Наверное, почва неподходящая, асфальт всё-таки.

- Прекратите! - строго приказал я.

Через полчаса мы остановились в горной долине, возле небольшой придорожной забегаловки, и пошли обедать. Франциска оставили в машине под присмотром Макса.

Я взял две порции гамбургеров в булочках и два яблочных пирожка.

- Пойду отнесу старику, - объяснил я Марку. - Вы пока ешьте.

- Да что ты с ним цацкаешься? - возмутился мой напарник. - Он не дитя малое. Слава богу, старше нас с тобой вместе взятых и, знаешь ли, поумнее. Тоже мне, беднячок!

- Не сердись, Марк Он просто сумасшедший старик.

Я вышел из кафе и сел в машину на заднее сиденье, рядом со святым.

- Вот, поешьте. Гамбургер можно вынуть. Возьмите булочку. Здесь капуста, огурчик.

Франциск вытянул за хвост обрезок капустного листа и отправил в рот.

- Спасибо.