отвергаемой инстинктом неправоты, даже когда речь шла о математических и
физических моделях космоса, поэтому идея движения через световые годы вне
времени была им чужда.
откровений о небе, о новом корабле; было так интересно работать с ними,
учиться, находить ответы на вопросы, помогать в задачах, которые их
холатанский мозг даже не мог представить.
увертываясь, уклоняясь, преследуемый энергетическими стрелами, которые,
шипя, вспыхивают на его пути, сгибаясь, кувыркаясь, избегая всех известных
ему охотничьих западней и уловок, спасая свою ненужную никому жизнь.
находилось нечто живое. И это нечто хотело его убить.
свечи в вое и грохоте ночной бури. Холат не мог сильно измениться, даже за
две тысячи лет, прошедших с тех пор, как земной корабль покинул его. Его
народ не застыл, он развивался все время, но это развитие было подобно
эволюции, в соответствии с изменением климата, поверхности планеты,
согласно великому ритму времени. Он мог бы снова стать полноправным членом
своей расы.
превратились в узкие желтые щели, когда он напрягся, пытаясь разглядеть
то, что было в там, наверху.
металл, пульсации, подобные тем, что чуть затрагивали его нервы. Это был
маленький летательный аппарат, медленно кружащийся в небе. Он был оснащен
детекторами.
Ленгли он испытывал чувство, похожее на уважение. Может быть, их далекие
родственники столь же благоразумны? Нет! Слишком рискованно.
Подозрительность была отличительной чертой его расы.
изготавливались из кремня и кости, аборигены путешествовали пешком или на
долбленых челноках с веслами и парусом, кормились охотой и рыбалкой,
держали громадные стада мясных животных, полуприрученных телепатическим
контролем. Один холатанин на Земле мог справиться с дюжиной землян, но
один космический корабль мог бы превратить его планету в мир смерти.
облегченно вздохнул.
пещере на шкурах или в хижине из дерна, копошащихся около груди матери. Он
рыдал, вспоминая беззаботные солнечные дни, уютные зимние ночи, когда они
сбивались в кучу, разговаривая, играя, напевая старинные песни, нежась во
всепроникающем тепле единой эмоциональной связи - времена, когда отец брал
его на охоту, с каким нетерпением он ждал ее.
без нее он чувствовал себя потерянным, а ведь его клан давно мертв.
нескольких милях над землей?
одиночества. Жизнь Холата была основана на порядке, ритуале, на
традиционных взаимоотношениях между старыми и молодыми, мужчинами и
женщинами, на умиротворенности и спокойствии пантеистической религии, на
утреннем и вечернем семейном обряде, каждый на своем месте, равновесие,
гармония, ясность, все знают, что жизнь - всеобщий союз. И в итоге он
прячется в чужой тьме, и на него охотятся, как на зверя.
накапливающиеся напряжения снимались в погонях и распутных оргиях ярмарок,
где кланы встречались для торговли, обсуждения планов и взаимных
претензий, в молодежных компаниях, питье и веселье.
приблизится, он перехватит управление и размажет их о землю!
семьях не было грубых отцов или драчливых, задиристых братьев - они все
были одинаковы: те, кто проявлял особые способности, содержались
остальными и занимались совершенствованием своих способностей к искусствам
- музыкой или развлечениями. Сарис был из таких, способности у него
проявлялись с детства. Позднее он направился бы в один из университетов.
металлическая смерть медленно спускалась к нему. Книги переписывались от
руки на пергаменте, но в них содержался всего лишь отзвук знаний.
Астрономия, физика и химия были элементарны по сравнению с человеческой
наукой. Биотехнология, разведение животных и использование экологии, были
примерно равны в областях, не требующих применения приборов. А математики
на Холате имели врожденные способности и превосходили в этом любого
человека.
подростком, изучавшим неевклидову геометрию и теорию эллиптических
функций. Ленгли получил некоторое понятие о разнообразных школах в
философии, оживленных дискуссиях между ними, и в дальнейшем полностью
признал, что четкая логика, высокоразвитая семантика, слитые воедино на
разумной эмпирической основе сделали их более ценными инструментами, чем
любые созданные человеческой расой. Те же философы, которые сумели
определить взаимосвязь между разделами высшей алгебры и этики, сумели
найти ключ к неполадкам в системе управления "Эксплорера".
Он был еще далеко - должно быть, у них есть детектор, возможно,
инфракрасный. Сарис решил не двигаться.
бомбах. Вспышка, грохот, которые он уже не ощутит, исчезновение, вечная
тьма.
немного пожалей себя. Он прожил хорошую жизнь. Он был одним из лучших
учеников, с жаждой нового. Он, казалось, мог бы внести вклад во
взаимоотношения сходных культур, усеивающих его планету. Позднее он должен
был остепениться, создать семью, преподавать в университете. Но даже если
вместо этого его ждет смерть на неизвестной земле, все равно, жизнь была
хороша!
тех пор, пока не узнает, как защитить Холат от этих безволосых чудовищ,
как предостеречься от них и как бороться с ними. Его мускулы вздулись,
готовые бороться и победить.
ночной ветер. Его мозга коснулся водоворот электрических и магнитных
струй, и он задрожал.
ярдов от него. Сарис подтянул под себя руки и ноги и весь напрягся.
Сколько их там? Трое. Двое вышли наружу, третий остался внутри. Он не мог
видеть через высокую траву, но чувствовал, что один или оба несут какой-то
предмет, но это было не оружие, а скорее, детектор. Слепые в темноте, они,
однако, могли проследить его путь.
зарегистрировать только отбившееся от стада животное или человека. Сарис
почувствовал острый запах адреналина их страха.
прочь.
загорелись высокие стебли травы, и запах озона обжег его ноздри. Он не мог
справиться с этим оружием так, как до этого парализовал двигатель и
передатчик аппарата.
Прыгнув, он достиг ближайшего человека. Тот упал, и он руками разорвал ему
горло и отскочил в сторону, так как другой мог выстрелить.
сделан выстрел, звонко ударилось о металл корпуса, где-то в районе носа
аппарата. Сарис прыгнул, очутился на крыше. Человек, оставшийся снаружи,
был освещен вспышками света энергетических разрядов, и пытался поймать его
своим лучом.
только что был. Сарис покрыл расстояние до человека в три прыжка.
Подпрыгнув в воздух, он резко ударил, и почувствовал, как рвутся мышцы шеи
под его пальцами.
фиксировался простейшими механизмами, с которыми Сарис не мог справиться
из-за малой энергии мозга. Еще он чувствовал ужас сидящего внутри аппарата
человека. Ладно... Он отыскал один из бластеров, мгновение изучал его
устройство и принцип действия. Рука обхватила рукоятку, один палец
приходился на клавишу, огонь вылетает из раструба, регулятор,
устанавливающий мощность выстрела. Он поэкспериментировал с оружием и был
удовлетворен своими способностями. Вернувшись к аппарату, он встал
напротив люка.