неплохая. Мне бы больше понравилось, если бы элчмиды продавали дурманную
траву пагам. Как бы они ни были плохи, кэтродины ничего подобного с нами
не делали.
толстобрюхого капеллана, которого им привезли? Заразить лубаррийцев этой
фальшивой верой было почти столь же преступно, как элчмидов - дурманной
травой.
хотели знать про Ланга.
не появилось новой теории, объясняющей присутствие Ланга в секторе
глейсов. Вся история в целом оставила Ларвика в полном недоумении.
задумчиво сказал Ларвик. - Или нет, не может этого быть - для чужака он
знает Станцию слишком хорошо. Или... Видите ли, я боялся, что он может
оказаться кэтродинской приманкой - настоящий чужак, которого они
подкупили, или хорошо подготовленный поддельный, в задачу которого входит
предстать любопытным туристом, сующим везде свой нос. Такой тип был бы для
нас большим искушением - предложить ему укол дурманной травы, потом
выдоить все его денежки, посадить на отбывающий корабль, и кто останется в
дураках, когда нехватка очередной дозы его прикончит? Кэтродины, во всяком
случае, работают именно так... Офицер Ференц, который прибыл на вашем
корабле, несомненно шпион, но он замешан в высокую кэтродино-пагскую
политику, и не станет заниматься такой мелочью, как выяснение источника
наркотиков.
Он поднялся с ящика и потянулся, разминая затекшее тело. - А где,
по-вашему, мы выращиваем траву? Они отдали нам весь гидропонный огород.
Еще бы они не знали! Да они в сущности толкнули нас на это.
приманкой, но раз они не против... - Викор нахмурился. - Кто же...
кнопку вызова.
произнес он мечтательно в ожидании прибытия кабины. - Но я не могу
рисковать. Если кэтродины обнаружат, что источник их неприятностей
находится здесь, на Станции, глейсам скорее всего придется отречься от нас
и заявить, что они ничего не знали. Может быть, удастся провернуть это
косвенно, пригласив его в элчмидский сектор. Никто не удивится, встретив у
них дурманную траву - половина несчастных только ею и живет...
попался.
обидеть, всего лишь напомнил.
ни узнали о Ланге, мы хотим знать это наравне с Рейдж.
обещание будет очень трудно.
Станции. Время, например. Глейсы установили сутки, более-менее приемлемые
для всех рас, и не делили их на "утро", "день", "вечер" и "ночь". Им
приходилось работать круглосуточно, по сменам.
на том, чтобы пользоваться своим собственным Среднепланетным Временем,
которое совпадало с глейсским Временем Станции примерно раз в триста дней.
И каким-то необъяснимым образом (никто не мог понять, почему) все три
подчиненные расы - майко, лубаррийцы и элчмиды - выбрали каждая свой
отрезок станционных суток в качестве "ночи".
секторе наркоманы с налитыми кровью глазами тянулись трясущимися руками к
экстракту дурманной травы - единственное, что позволит им пережить
наступающий день. А в секторе лубаррийцев только-только "смеркалось".
краткого сна и обходились тремя часами забвения в сутки, урывая краткие
промежутки для сна то тут, то там. Что касается туристов, у которых
хватало денег проводить время на Станции, они не обращали внимания на
время и веселились до тех пор, пока не падали с ног.
усталости, имеют свои плюсы. Но иногда они вносят беспорядок.
майко начинало темнеть - самым натуральным образом; освещение потолка и
стен повсюду тускнело, ночь продлится восемь часов. Неудержимо зевая,
Викор медленно поплелся к себе в каюту.
пределов видимости, уже облетело Станцию. Любопытства такого рода можно
было ожидать от туристов в зонах отдыха Станции, которые проводили время в
праздности, пьянках и прочих развлечениях. Однако Викору казалось, что
Ланг не захочет к ним присоединиться и сумеет избежать этого, не
показавшись невежливым.
человек, впервые попавший на Станцию (так ли это на самом деле?), Ланг
несомненно захочет посетить хотя бы ее. Более того, это была действительно
нейтральная часть Станции - никто не имел там власти, даже глейсы. Для них
это был бездонный колодец денег - пагских денег, кэтродинских денег, и
даже глейсских.
преобразовывали случайное излучение в энергию в формах, которые можно было
использовать - в том числе в материю. Там же размещались причалы, приемные
залы и все такое прочее.
зона.
майко находился Платиновый люк, но никто из майко не смел воспользоваться
больше чем Радиевым. На Викоре была обычная тускло-коричневая одежда,
чтобы его не приняли за богатого посетителя.
вверх и лопались о его подошвы. Для чего строители Станции предназначали
эту область? Только лишь для отдыха первоначальных пассажиров огромного
корабля? В этом случае их путешествие, должно быть, было долгим. Или же их
очень трудно было развлечь.
заставила резонировать все его тело. Она смешала мысли и наполнила глаза
слезами. Викор на минуту прижался к стенке люка, приходя в себя. Двое
подростков, мальчик и девочка, пронеслись мимо него вниз головой с воплями
и смехом. Они были глейсами и, надо полагать, уже дважды побывали на
Станции. Каждый глейсский ребенок должен был знать все о Станции, думать о
ней, видеть сны о ней, жить Станцией во всех ее проявлениях - дабы
железная хватка глейсов, которой они держали Станцию, не ослабла.
гравитации: позволяющая двигаться, но не оставляющая возможности побега.
пении бронзовых гонгов. Викор почувствовал, как его сандалии на несколько
дюймов погрузились в твердый, но податливый пол. Он удержал равновесие,
разведя руки в стороны как канатоходец, и осмотрелся.
казался бескрайним: сине-зеленое пространство под синим, как небо, куполом
потолка. Это был самый спокойный участок туристской зоны.
висели в тридцати футах над землей, держась правыми руками, а левыми бурно
жестикулируя и заливаясь смехом. Викор проследил их взгляд и обнаружил
трио кэтродинов среднего возраста - две женщины в ярко-алом и мужчина в
запачканном землей белом - которые спали лежа на спине, с разинутыми
ртами. Вокруг них валялись пустые бутылки, рядом стояли тарелки с
остатками еды.
разомкнулась, поглотила мусор и сомкнулась вновь. Мальчик и девочка
наверху рассмеялись напоследок и направили планер прочь. Через год-два они
станут такими же серьезными, как Рейдж. Пока они смеялись вволю, чтобы
никогда не забыть, как это делается. Секрет успехов глейсов заключался
отчасти в том, что они всегда хранили смех в себе.
до Океана и нырнул.
обнаженные и весьма привлекательные груди блестели, как перламутр. Она
выглядывала из кораллового грота. Волосы ее были выкрашены оранжевой
краской под цвет коралла.
Березин Федор
Суворов Виктор
Жюль Верн
Шилова Юлия
Рыбаков Вячеслав
Суворов Виктор