Чтение 10–й страницы книги ~Автострада запредельности~

звездное облако. Оно представляет собой миленький мостик для Андромеды.

- Да, но даже с учетом этого, прыжок составит около миллиона световых
лет.

- Наверня... - ик! - ка... Дай-ка мне кувш-ш-шин, ладно?

- Слушай, сосиска, ты сможешь все это выпить? - спросил лесоруб
размером чуть не с гору.

- Не называй меня сосиской, ты, лесоповальная балда.

- Полегче, сынок. Я тебя не хотел обидеть.

- Тогда заткнись... и дай мне этот... кувшин... а то я тебя научу
застольным манерам...

- Что ж, во мне ты найдешь весьма понятливого и усердного ученика,
парень, в любой момент, когда ты найдешь время.

- А по мне, - сказал Роланд, силясь подняться на ноги сейчас неплохое
время... не хотите ли выйти со мной на воздух, сэр?

- Куда, например?

- Ой, а это рифмуется, - сказала Сьюзен, морща нос в улыбке. -
"Выйти. Со мною, сэр - куда, например?.." - она словно пропела эти слова.

- Ох, Роланд, - сказал Джон. - Сядь. Едва ли твоя честь была задета.

Сьюзен рассмеялась.

- Задета? - спросил я. - Интересно, почему говорят "задета", и не
просто "побита"? - я затянулся из трубки и выдохнул дым. - Никогда не
понимал такого высокого стиля.

Роланд и лесоруб ушли.

- Ну ладно, продолжим...

В другой части бара кто-то упал или кого-то швырнули через стол.
Фитцгор сказал:

- Ты что-то начал говорить, Джейк?

- А? А, конечно. Я хотел спросить - слышал ли кто-нибудь о портальном
прыжке на такое расстояние?

- Вряд ли. Но кто знает?

- Кой черт сидит в этой траве, которой вы набиваете трубку? Если,
конечно, можно спросить.

- Травка путешествий, мы ее так называем.

- Травка путешествий. Я такое дерьмо уже вдыхал.

- Хорошая мысль.

- Замечательное дерьмо, если быть точным.

- Выпей еще пива, Джейк, - сказал Фитцгор, наливая пенистое пиво в
мою кружку.

- Не возражаю, спасибо, - я снова зажег трубку длинной кухонной
спичкой. - Э-э-э... твой приятель-то... он, по крайней мере, на пять кило
больше Роланда.

- Лайем ему не причинит вреда. Он хороший парень, Джейк. Никогда еще
никого не покалечил, насколько я знаю.

- Ну ладно, тогда все в порядке, как мне кажется, - я как следует
затянулся из трубки.

Травка на свой лад была очень даже хороша. В горле от нее першило, но
она доставляла удовольствие. Довольно, правда, перечного вкуса. Во всяком
случае, я уже отправлялся от нее в путешествие.

- Если вернуться к нашим вопросам, - продолжал я, - то мне кажется,
что мы говорим о миллионах километров дороги, может быть, даже биллионах,
чтобы добраться до большой Космострады - или как там можно ее назвать.
Космострады красного предела.

Глаза Фитцгора загорелись.

- Замечательное для нее название! - тут он покачал головой. - Не так
много, Джейк. Разумеется, это был бы долгий путь, наверняка, но мне
сдается, что он зависит от расстояний, которые каждый раз будут
покрываться прыжками по галактической опоясывающей трассе. - Он откинулся
назад и подсунул большие пальцы под подтяжки. - Может быть, где-нибудь там
есть и дороги покороче, чтобы срезать расстояние?

Я кивнул.

- Может, и так. И все же... - я вынул трубку изо рта и показал ею на
один из рисунков Винни. - Как насчет самой Космострады красного предела?
Сколько таких метаскоплений во вселенной?

Фитцгор рассмеялся.

- Космология - не моя епархия. Однако осмелюсь сказать, что считать
эти галактики надо на биллионы.

- Я слышал цифру в сто биллионов, - сказал я. - Где-то. Это было про
галактики? Не знаю. Ну хорошо, скажем, двенадцать биллионов... сто
биллионов.

- Наверняка это заниженная цифра.

- Да, ну скажем, сто гигагалактик. Пусть мы примем, что в составе
такого скопления...

- Ты имеешь в виду скопление или метаскопление?

- Правильно, метаскопление. Ладно, решим, что в одном метаскоплении в
среднем тысяча галактик.

- Я понимаю, к чему ты клонишь, Джейк. Но рассмотри такую вещь.
Космострада красного предела - это дорога обратно во времени, не
обязательно дорога, которая соединяет все крупные структуры во вселенной.

- А кто говорит, что она их не соединяет?

- А кто говорит, что не может оказаться и какой-нибудь третий
вариант? - вставил кто-то.

- Хорошо сказано, - заметил я.

Фитцгор выпустил дым из трубки и скрестил на груди свои мясистые
лапы.

- Ну что же, как дилетант, я полагаю, что все, что мы можем сделать -
это строить гипотезы и контргипотезы, пока кто-нибудь, кто знает точно, не
появится на нашем горизонте и не установит все, как есть.

- Или пока Роланд не протрезвеет, - сказал я, - по-моему, он что-то
про это знает.

- А у него ученое образование?

- Сьюзи, ты можешь ответить на этот вопрос?

- Роланд знает все, - сказала Сьюзи. - Но мне кажется, он изучал в
школе политическую что-то там... он член партии, понимаете.

- Вот как? Интересно. Я так понял, что он где-то сменил свою
политическую окраску по дороге.

- Ага, - она хихикнула, - или, может быть, он шпион. Подсадная утка.
Приманка. - Она снова хихикнула. - А может быть, и не птица он вовсе, а
просто растение. - Эта собственная шутка ее тоже рассмешила. Потом она
вдруг протрезвела, посерьезнела и сказала:

- А тут можно даме курить трубку?

- Прошу прощения, - сказал Фитцгор, снимая еще одну трубку из резной
деревянной подставки и заряжая ее из стеклянного ящика. - Как грубо с моей
стороны даже не предложить вам. Дарла, а тебе не хотелось бы?..

- Нет, спасибо, Шон.

Дарла и Джон были необыкновенно тихими. Они оказались меланхоличными
пьяницами. Карл болтал с Лори, которая все это время пила изрядное
количество пива. Однако она оставалась практически трезвой и на ногах.
Никто во всем баре, казалось, не заметил, что она еще не достигла
совершеннолетия, и поэтому по закону пить не может. Винни все еще рисовала
- не карту, а примитивные фигурки животных. Что же это было - пещерные
фрески с помощью новых художественных средств?

Сьюзен продолжала издеваться над Роландом.

- Морковка, - сказала она, смеясь собственной шутке. Потом она
заметила, что я гляжу на нее. - Роланд мой друг. Он мне нравится. Но
иногда...

- Понимаю, - ответил я.

Она поморгала своими влажными карими глазами на меня и улыбнулась.

- И ты мне тоже нравишься, Джейк.

Под столом она взяла мою руку и пожала ее. Нежное пожатие убедило
меня, что оно выражает нечто большее, чем дружбу. Я даже не знал, как мне
к этому отнестись. Я попробовал выпить еще кружку пива, а потом
попробовать еще раз, и узнать, как я к этому отношусь. Оказалось, пожатие
Сьюзен мне очень нравится.

Лайем вернулся, таща по полу Роланда, словно мешок с грязным бельем.

- Он мог доставить мне массу неприятных минут, - сказал он. - Если бы
был наполовину трезвее. Он мне и так хорошо врезал по ребрам, если уж на
то пошло.

Лайем поднял Роланда на ноги одной рукой и бросил его на стул, потом
вылил на него полкувшина пива.

Роланд поднял голову со стола, поморгал и сказал:

- Дайте пива, кто-нибудь, - он протер глаза. - Пожалуйста.

Лайем взял еще кувшин (на столе их скопилось с дюжину) и налил ему
кружку.

- Спасибо, - сказал Роланд.

Эта травка путешествия в конечном итоге меня доконала. Если от пива
вещи кругом стали расплывчатыми, то травка, когда день растаял в пиве и
превратился в вечер, обратила вечер в палимпсест полузапомнившихся
событий, записанных поверх еще каких-то происшествий. Я вообще не мог
вспомнить три четверти того, что происходило.

Я все еще пытался представить себе буханку хлеба с изюмом в четырех
измерениях. Естественно, это у меня так и не получилось, но я подумал о
конусе, трехмерном, где пространство было представлено двумя измерениями,
параллельными друг другу и перпендикулярными основанию, а время бежало по
вертикальной оси, причем настоящее занимало острие. В основании было
начало времени, начало всего сущего, великий взрыв, который породил
вселенную. Там все было пронизано блестящим светом. Чистая энергия.
Постепенно она тускнела до темноты, по мере того, как время шло к острию
конуса. Все темно. Неожиданно вспыхивают блистательные лучи - это квазары,