Мариам, "племянница" жреца, совершавшая вечернюю службу. Называя ее
"племянницей", обитатели Горячего Ключа не могли удержаться от улыбки.
Игре на флейте Мариам, скорее всего, выучилась в тавернах Аграпура.
же замолкла. - Мариам, у нас гость.
руках она несла медный поднос, накрытый льняным полотенцем, на котором
лежали медовые булочки и нарезанная тонкими ломтиками копченая баранина.
Мариам поставила поднос перед Борой. Кожа ее была смуглой и нежной...
и он забудет о том, зачем пришел в этот дом, и, кашлянув, обратился к
хозяину:
именно за этим я к вам и шел.
его устах эта ритуальная фраза казалась чем-то естественным. Селяне
прощали ему и обжорство, и "племянницу" именно за то, что он умел слушать
их, как никто другой. Советы он давал не часто, но людям становилось легче
уже потому, что они могли раскрыть перед ним свою душу.
люди не поверят моему рассказу. Я уже пробовал говорить с ними. Одни
считают меня вралем, другие - безумцем. Нашлись и такие, что стали
обвинять меня в намеренном запугивании нашего люда. Они рассуждают так:
чем больше они будут знать об этой пагубе, тем скорее она посетит их дом.
ты - мальчишка - опередил их, взрослых мужчин.
страшное. Любые сведения об этом, сколь бы странными они ни казались
пойдут нам на пользу, - ответил жрец, взяв с подноса очередную булочку.
у мальчика закружилась голова, словно он уже был пьян.
человек, который мне верит, и не просто человек, но сам жрец".
чтобы утолить жажду хозяина, и на то, чтобы напоить гостей допьяна. К тому
времени, когда Бора опорожнил второй кубок, недавние страхи его
улетучились совершенно. Мариам смотрела на него с восторгом, широко
раскрыв свои прекрасные глаза, отчего мальчику становилось как-то не по
себе.
с куда более страшным противником, чем я предполагал прежде, мой мальчик.
Я хорошо понимаю тех людей, которые не хотели слушать тебя. Кстати, ты
говорил об этом только с деревенскими?
рассказал ему о демонах, он отправился в Аграпур... - Язык Боры стал
заплетаться. Но мешало ему не только это - он не хотел, чтобы об
отношениях его сестры Карайи и Якуба знали в деревне.
Иврам. Мальчик молча кивнул головой, не поднимая глаз от пола.
он может хоть как-то помочь тебе. Твоего отца арестовали люди Мугра-Хана,
Якуб же с подобным сбродом не водится. Нельзя сказать, что его аграпурские
товарищи - люди благородные, но вот в честности и порядочности отказать им
нельзя. Якуб - единственная твоя надежда.
желудок, ударило ему в голову по-настоящему. Вспомнив о том, что он
находится в доме жреца, мальчик зачем-то обернулся на фигурку Митры и
прошептал: - Прошу прощения.
сам. Что до Якуба, то он...
ночь. Бора подошел к ней и увидел, что склоны Повелителя Ветров озарены
зловещим изумрудным светом, яркостью своей сравнимым со светом луны.
она положила голову ему на плечо и вздохнула. Взгляд жреца был устремлен
куда-то вдаль - казалось, он взирал на то, что происходит совсем в иных
мирах, лежащих по ту сторону мира земного.
почувствовал, как по спине его поползли мурашки.
Говори с людьми так же, как сегодня ты говорил со мной, и они пойдут за
тобой.
ли ему еще вина?
сияньем. Он смотрел вверх, словно зачарованный. Если такую силу ему
даровал один Камень, то что же будет, когда он завладеет всем Сокровищем
Курага?
последствия - этой ночью Трансформы покинут горы и отправятся в разные
концы Туранского царства.
под ногами Мастера Эремиуса задрожала.
вышедшие было из-под его контроля силы. Когда-нибудь он обратит эти горы в
пыль и тем докажет миру свое могущество! Когда-нибудь, но только не
сегодня.
головой капитана, грозя обратить того в горсть пепла. Тяжело вздохнув, он
вновь обуздал вышедшую на свободу силу. Безмозглые людишки пока были нужны
ему - без них он не смог бы найти второй Камень Курага. Без него, Мастера
Эремиуса, Трансформы не могли сделать и шага. Когда спал он, спали и они.
В это время охранять его должны были именно люди.
людьми, не лишая их разума. Пока же в его подчинении были единственно
полудурки и недоумки.
образ нагой волшебницы. Перед ним возникла прежняя юная Илльяна,
смотревшая прямо перед собой немигающими глазами.
обратились в звериные лапы, заканчивавшиеся длинными острыми когтями, что
тут же задвигались в поисках жертвы.
от того, что собственное его творенье послушно ему во всем.
заливать смертельная бледность. Наконец он охнул, закатил глаза и, потеряв
сознание, рухнул на землю. Эремиус усмехнулся и, коснувшись посохом головы
капитана, вернул его к жизни. Тот стал на колоны, посмотрел окрест
совершенно обезумевшим взором и поцеловал землю у ног Эремиуса.
приказал ему подняться на ноги.
должны охранять ее до той поры, пока ее не покинет последняя Трансформа.
Люди и лошади пойдут сразу вслед за ними.
ближайших деревень идти было не близко, и потому без вьючных животных
человечьему воинству было не обойтись; Эремиусу пришлось позаботиться и о
том, чтобы лошади утратили свой запах, в противном случае их тут же
сожрали бы Трансформы.
Недавний испуг, казалось, только придал ему решительности: в следующее
мгновенье капитана уже и след простыл - он носился по долине, собирая
людей и отдавая приказы. Эремиус сокрушенно покачал головой. Неужели в его
войске никогда не будет настоящих воинов, таких, как капитан Хаджар или
его сын Якуб?
отказаться от такой власти, которая сможет даровать ему власть Над миром.
ПОХОД.
казаться едва ли не осязаемым. Эремиус скривился и пробормотал заклинанье,