могилы моего брата Беленького. Помнишь моего брата?..
невозможно. Когда мы с ним легли здесь спать, солнце уже взошло. - Потом я
переспросил с сожалением. - Умер?
ПОКА НЕ БУДЕТ ДОСТАТОЧНО СВЕТА, ЧТОБЫ ТЫ УБЕДИЛСЯ, ЧТО Я ЗДЕСЬ". Ле
Навозник был вместе со мной после восхода. Потом мы легли спать.
спросила Родная.
меня возле пещеры с родником. Мы заговорили о мелочах; я смотрел на них,
глубоко задумавшись о явлениях, которых не понимал, обо всей творящейся
неразберихе. Потом мы заговорили о быке, убитом мною.
при дележе мяса мне достался кусок поменьше, ты - образец честного
мужчины. Тебя кругом подстерегало множество опасностей. Я все-таки многому
научил тебя. Помнишь, как ты удивлялся зарождению утра среди ночи?
Страшной о смерти Челки обоснованы, правда, я не понимал, что связывает
эти две смерти. А они так и не просветили меня.)
Постарайся выжить и вернуться.
это очень важно. Я пыталась расширить твой кругозор. И ты должен будешь
еще многому научиться. Пусть тебе пригодятся знания, которые я тебе дала.
прочь, все еще не придя в себя после смерти Ле Навозника. По-видимому,
тройняшки Блой почти всю ночь провели в этой пещере, ловя в ручье слепых
раков. Они возвращались, когда еще было темно. Размахивая палками,
мальчишки брели по берегу реки. Они-то и увидели - Ле Навозник лежал за
изгородью клетки в круге света, уткнувшись лицом в кучу гравия. Это,
похоже, было как раз тогда, когда я только ушел.
сознании, как изображение на незамутненном дне родника, вырисовывалась
одна единственная мысль: "Если Навозник умер, и в то же время шагал вместе
со мной через дрок, огибая камни ("Я показываю сейчас, Чудик"), то,
наверное, и Челка сможет вернуться ко мне. Если бы мне удалось обнаружить
того, кто убивает нас, иных... но чье иное возвращает нас к жизни после
смерти..."
удары моих ступней о землю поддерживали ритм. Примерно через час такого
своеобразного похоронного танца в невыносимой жаре, я весь блестел от
пота.
громадные - величиной с мое лицо, похожие на кровавые капли, разбрызганные
между шипов. Они часто растут на голых камнях. Возле них нельзя
останавливаться. Плотоядны.
гранита. Улитка шевелила рожками - глаз в крохотной лужице величиной с мою
ладонь. А через полчаса я пробирался по каньону. Небо стало темнеть. Уже в
глубоких сумерках я увидел в скале вход в пещеру и, решив тут
переночевать, нырнул в нее.
таких мест. Пол, покрытый землей, заросший мхом. Снаружи наступила ночь,
затрещали сверчки и завыли осы. Я не стал играть, мне было хорошо в
темноте. Тут же я обнаружил рельсы и пошел по ним, нащупывая металл рукой
среди мусора, рассыпанных листьев и веток. Потом стал спускаться вниз по
длинному тоннелю. Я хотел уже остановиться, откатиться к стене, где было
посуше, и заснуть... Но рельсы вдруг оборвались.
бесконечный тоннель. Слева звук отражался быстрее: что-то вроде комнаты. Я
пошел налево и через минуту ушибся о дверной косяк.
сих пор были чувствительны. Решетчатые стены, синий стеклянный пульт,
медные провода освещения, кабинеты и телевизионный экран на стене. Когда
здесь спокойно работали люди, цвета обстановки были приятными для глаз и
складывались в узоры. От этих узоров во мне звучала музыка. Люди,
исследовавшие подобные пещеры, рассказывали мне об этом. Два года назад я
ходил в одну из пещер и научился слушать эту музыку.
раскованного генетического метода репродуцирования. Эх, хорошо. Это
любимый мир.
Экран замигал, засветился и брызнул цветами.
все подряд... так я мог слушать музыку меняющихся цветов. И только я
поднес мачете ко рту, как что-то произошло.
на экране, из хаотического мерцания цветов выплывало чье-то лицо. Это была
картина. Не замечая остального, я смотрел, как из отдельных точек и
оттенков, переплетений мелодии рождалось лицо. Среди этого визуального
буйства - лицо Челки.
странный смех. Неожиданно на одной стороне экрана появилась Челка, а на
другой - Навозник. В центре появился смеющийся юноша, и смеющийся явно
надо мной. Картина очистилась и заполнила всю комнату. Позади юноши были
разукрашенные улицы, блестящие развалины стен, заросшие травой. И все это
освещало бледное солнце на сетчатом небе. На фонарном столбе сидело
какое-то создание с плавниками и белыми жабрами и красной ногой царапало
ржавчину.
насыщенная кровь - смеялся, потупив глаза. Его ресницы были золотистыми.
Прозрачная зеленая кожа фосфоресцировала, но я знал, что при нормальном
освещении она должна быть бледной, как у умершего Беленького.
много для него. Похоже на рот акулы, ее я видел в книге у Ла Страшной. Ряд
за рядом - игольчатые зубы. Чудик, как ты собираешься отыскать меня?
заговорю.
в водосточной канаве, заросшей травой. С экрана исчезли только Челка и
Навозник.
коричневым и золотым. Попробуйте представить собачьи глаза на человеческом
лице.
Смерть. - Он сел на траву, положив руки на колени. - Ты хочешь отыскать
меня и убить, как я убил Челку и Навозника?
отчаянии.
Вы пугаете меня, а когда я пугаюсь, - он опять засмеялся, - я убиваю. - Он
заморгал. - Ты знаешь, что на самом деле ты не видишь меня. А я тебя вижу.
сможешь найти меня. Не найдешь дороги. Я смотрю через глаза всех живых
существ этого мира и того мира, где были наши предки. Я знаю многое о
многом. Ты пойдешь, не зная дороги, и прибежишь ко мне. В конце концов, -
он поднял голову, - ты, Ло Чудик, прибежишь ко мне, в мой зеленый дом и
будешь царапать песок, как овца, которая пытается удержаться на краю
обрыва...
смех, как мне кажется, походил на бульканье холодной воды в трубе.
ногой траву.
Как и вас, живущих в джунглях, меня часто посещали воспоминания о тех, кто
жил под этим солнцем до того, как сюда пришли наши прапрадеды, о тех, кто