знаем, где ты, тебе не убежать. Сдайся сам, все равно ведь мы тебя найдем.
Выходи...
сам прекрасно знал, что бежать ему некуда. И все равно он не отдаст им
себя на мучения. Лучше умереть здесь в болоте, а не растерзанным на части.
И сохранить сердце.
понимал, что ни один из его преследователей не посмеет остаться в воде
ночью, но они с успехом могут спрятаться неподалеку между камней и, если
он появится, попытаются схватить его. Боль и истощение мешали ему думать,
но он все равно понимал, что необходимо составить план действий. Если он
останется в глубине болота, то к утру он будет мертв, в этом сомнения нет.
В темноте лучше пробраться поближе к берегу и отсидеться в камышах, а
потом решить, что делать дальше. Но до чего же трудно думать!
неподалеку от кромки воды, потому что, когда он с трудом разлепил пальцами
воспаленные веки, оказалось, что небо уже усеяно звездами, а земля
погружена в полную тьму. Это глубоко взволновало ем, но в том
полубессознательном состоянии, в котором он находился, он не мог понять
почему, Ветерок слегка шевелил камыши. Потом ветер утих, и на время
наступила тревожная ночная тишина.
совсем о ней забыл!
топот бегущих ног. Вначале он подумал о Коатлики, но потом понял, что
кто-то спрятался неподалеку среди камней, готовый схватить его, если он
выйдет из болота. И этот кто-то, заслышав шипение Коатлики, решил спасать
свою жизнь.
ждать засада, он снова медленно двинулся к болоту. Он сделал это
неосознанно: голос богини убил в нем всякую способность мыслить. Тихо и
беззвучно он двигался вперед, пока вода не дошла ему до пояса.
смотрели на него, испуская сердитое шипение, звездный свет блестел на
когтях.
ужасна. Он глубоко вобрал в себя воздух и скользнул под воду. Потом он
поплыл, держась под водой. Он не мог ускользнуть таким образом, но он не
мог смотреть, как она пробирается к нему по воде, протягивая к его груди
свои острые когти.
под водой было невозможно. Он медленно вынырнул и посмотрел на пустой
берег. Издали доносилось эхо слабого шипения.
тела, и он никак не мог понять, что же произошло. Коатлики ушла. Она пошла
за ним, а он ушел от нее под воду. Когда он сделал это, она не смогла его
найти и ушла.
усталости и даже прошептал вслух:
хранил дневное тепло.Он лежал и думал. Он всегда знал, что отличается от
других, знал это даже тогда, когда всеми силами пытался не думать об этом.
Он видел странные вещи, и боги не поразили его за это... а теперь он ушел
от Коатлики. Победил ли он богиню? Должно быть, так. Был ли он богом? Нет,
в этом он был уверен. Тогда как же, как же...
снова засыпал. Кожа его была горячей и мокрой, и временами он сам не
понимал, спит он или бредит в полусне. Его легко могли бы схватить в это
время, но люди испугались и ушли, а Коатлики не возвращалась.
дрожащий и испытывающий жажду. Доковылял до берега, напился, сложив ладони
чашечкой, и протер водой лицо. Все тело его горело - от головы до пальцев
ног, многочисленные укусы превратились в одну ноющую рану. Голова его все
еще кружилась, и мысли путались. Но одна мысль ясно повторялась снова и
снова, подобно барабанному бою: он убежал от Коатлики. По каким-то
причинам она не нашла его в воде. Так ли это? Проверить легко: она могла
вернуться, и он будет ждать ее. Мысль эта прочно поселилась в его мозгу.
Почему бы нет? Однажды он уже убежал от нее - он сможет сделать это снова.
Он посмотрит на нее и снова убежит, вот что он сделает.
западу, придерживаясь кромки реки. В этом месте богиня появилась впервые,
здесь она могла появиться вновь. Если бы она сделала это снова, он бы ее
увидел вновь. Когда линия берега сделала поворот, он обнаружил, что вышел
к реке в том месте, где она впадала в болото, и осторожность заставила его
вернуться в воду. Коатлики стережет реку. Скоро наступит рассвет, и для
него будет безопаснее, если он останется в воде среди камышей.
побледнели. Дрожа от страха, он оставался там, где был, лишь глубже
погрузился в воду, так что та доходила ему до глаз. Коатлики не
остановилась. Она продолжала брести вдоль берега, и змеи вокруг нее шипели
в такт ее головам.
Дойдя до края болота, она скрылась из виду, и он остался один. Дневной
свет разгорался золотым костром над маячившими перед ним пиками гор. Когда
свет разлился над землей, он последовал за ней,
входить в эту часть долины днем не запрещалось. Его наполняла гордость: он
последовал за богиней. Он видел, как она проходила здесь, по илу, и сейчас
он видел ее следы. Возможно, она часто ходила этим путем, потому что он
обнаружил, что идет по подобию основательно утоптанной тропы. Он принял бы
ее за обычную тропу, используемую людьми, которые охотятся на уток и
прочих здешних птиц, если бы не видел, как она шла этим путем. Тропа вела
вокруг болота, потом уходила к крепкого вида скале, составлявшей часть
единой каменной стены. Трудно было следовать за ней среди валунов, но все
же он находил ее следы, потому что знал, что искать. Коатлики прошла этим
путем.
сторонам, и казалось невозможным, чтобы она ушла каким-нибудь другим путем
- если только она не улетела, хотя, возможно, богиня и умеет это делать.
Если же она шла, то путь ее проходил здесь.
гремучих змей и скорпионов.
раньше ему видеть не приходилось. Он так бы и стоял, ожидая неминуемой
смерти, если бы не инстинкт самосохранения. Он успел отшатнуться и
вскарабкаться на крутой валун. Подтянувшись выше, он закинул одну руку на
вершину выступа, и тут по его руке полоснула игла огня. Он не был первым,
кто добрался до этого места, - большой цвета желтого воска скорпион был
уже здесь и вонзился в его плоть.
Другие ядовитые насекомые поднялись и накинулись на него, и ему пришлось
воевать с ними. Отогнав их, он насадил укушенное место на острый обломок
камня и постарался выдавить жало. Сильная боль заставила отступить боль во
всем теле.
хотел об этом думать. Знакомый ему мир слишком быстро менялся на ею
глазах. Все старые догмы были, казалось, разрушены. Он видел Коатлики и
остался жив, он последовал за ней и выжил. Возможно, гремучие змеи и
скорпионы составляли часть ее свиты и следовали за ней с наступлением
ночи. Он не мог этого понять. От яда у нею кружилась голова. В то же время
он испытывал восторг. Он чувствовал себя так, как если бы сделал что-то,
что превратило его во всесильное существо, так что теперь не было силы ни
на земле, ни под ней, ни над ней, которая могла бы его остановить.
осторожно спустился вниз и снова пошел по тропе. Та вилась среди огромных,
побитых временем валунов, отслоившихся от каменной стены. Вертикальная
трещина была высокой, но не очень глубокой. Чимал, следуя по пути, который
был хорошо утоптанной тропой, внезапно оказался перед крепкой каменной
стеной.
камню и перевел дыхание. Ему следовало подумать о такой возможности. Ибо
Коатлики, хотя она и бродит по земле, должна обладать возможностями,
стоящими выше человеческих. Может быть, она умеет обращаться в газ и
летать. Или, возможно, она умеет ходить среди скал, которые кажутся ей
подобными воздуху. Какая разница... и что он здесь делает? Усталость
угрожала захлестнуть его, рука горела от укуса ядовитого насекомого. Ему
следовало найти место, в котором можно было бы укрыться на день, или найти
какую-нибудь еду - делать что-то, но не оставаться здесь. Какое безумие
заставило его ринуться на эту странную охоту?
тени скалы. Она не двигалась. Подойдя ближе, он увидел, что она лежит,
завалившись на бок, с открытой пастью и остекленевшими глазами. Чимал
Каменистый Артем
Доставалов Александр
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Суворов Виктор