говорил этот голос на общегалактическом:
Номер Шесть, отзовитесь.
меня слышите, Номер Шесть? Сверхсветовые должны прибыть завтра... и мне
сейчас нужен полный отчет об обшивке "семь-шесть" и о сетях. Реализацией
сногсшибательного плана пусть занимается Восточный отряд. Вы меня слышите,
Номер Шесть? Завтра мы свяжемся по ансиблу с Базой. Будьте добры прямо
сейчас передать мне информацию об обшивке. Обшивка "семь-шесть". Нет
необходимости...
удавалось уже только отдельные слова и обрывки фраз. Помехи, молчание,
обрывки фраз - и вдруг врезался голос более близкий, он быстро говорил на
неизвестном языке, который Роканнон слышал до этого. Говорил и говорил; не
шевелясь, так и не убрав руку с "Путеводителя", Роканнон слушал. Так же
неподвижно сидел в тени на другом конце комнаты фииа. Голос в динамике
произнес две пары чисел, потом их повторил; при повторении Роканнон уловил
слово, на языке цивилизации в созвездии Кита означающее "градусы". Он
открыл блокнот и записал числа; по-прежнему слушая, открыл наконец
"Путеводитель" на той странице, где начинались карты Фомальгаута-2.
долгота... Он углубился в карты: рука, державшая карандаш, раза два
прикоснулась заостренным кончиком к точкам в открытом море. Попробовал
вариант, где 121 означал западную долготу, а 28 - северную широту, и
кончик карандаша оказался немного южнее горного хребта, пересекающего
примерно посередине Юго-Западный Континент. Роканнон замер, не отрывая
взгляда от карты. Приемник молчал.
посмотрел на Кьо невидящим взглядом, потом взгляд повернулся к карте. -
Если они и вправду там... Мне бы только добраться туда и расстроить их
планы, мне бы отправить через их ансибл хотя бы одно сообщение Союзу, хотя
бы...
проведено исключительно с воздуха, и обозначены лишь горы и самые большие
реки. Сотни квадратных километров неизвестности, и о точном
местонахождении цели можно только гадать...
фииа. Встал и начал мерить шагами каменный пол комнаты. Приемник шептал и
потрескивал.
продолжал Роканнон. - Я, пожалуй, попробую их найти. На юге. Не только
твоих родичей убили эти чужаки, но и моих товарищей. Мы с тобой оба
одиноки, оба говорим на неродном для нас языке. Я был бы очень рад, если
бы ты остался со мной.
поднял над головой руки. Огоньки свечей в подсвечниках на стенах
раскачивались, подпрыгивали, меняя форму.
сказал фииа. - На какое-то время.
Замка, мать Могиена, Хальдре, шла через высокий зал. Ее темная кожа с
годами потемнела еще больше, когда-то золотые волосы стали белыми. И все
равно красота, отличавшая женщин ее рода, не покинула Хальдре. Роканнон
поклонился и приветствовал ее так, как того требовал этикет:
Золотоволосой!
вниз спокойным взглядом. Как большинство женщин ангья и все мужчины этого
народа, она была выше Роканнона. - Расскажи, почему отправляешься ты на
юг.
От темных гобеленов, свисавших с высоких стен, воздух казался тоже темным,
а балки потолка - черными, и только под этим потолком были узкие окна,
через которые наискосок вниз падал в зал холодный утренний свет.
вести, рассказать Союзу, что враги здесь, на этой планете. Она стала их
убежищем, и очень маловероятно, что Союз сам сможет их найти: ведь миров
так же много, как песчинок на морском берегу. Но найти врагов нужно во что
бы то ни стало. Они и так уже причинили вашей планете немало зла и
причинят еще больше другим планетам.
всего несколько человек?
море. И сила врагов так велика, что противопоставить ей я могу только
хитрость.
Я пошлю с тобой четырех верных ольгьо, если четырех тебе достаточно, двух
крылатых коней с поклажей и шесть под седлом и дам серебра - на случай,
если варвары в чужих странах потребуют платы за ночлег для тебя и моего
сына Могиена.
Повелительница, этот - самый дорогой!
медленно пошла с ним рядом. - Могиен жаждет отправиться с тобою вместе,
ведь он любит тебя, да и приключения любит, и ты, великий властитель,
идущий навстречу большой опасности, тоже жаждешь, чтобы с тобой отправился
он. Поэтому, считаю я, так и должно быть. Но прошу тебя сейчас,
сегодняшним ранним утром в Большом Зале, запомнить мои слова и не боятся
упреков от меня, когда ты возвратишься: я не верю, что Могиен с тобой
вернется.
гобеленом, на котором золотоволосые ангья дрались с крылатыми великанами,
повернула назад и наконец заговорила снова:
холодной горечи. - Вы, Повелители Звезд, снова среди нас, снова приносите
нам свои обычаи и войны. Реохан превратился в прах; долго ли простоит
Халлан? Сама планета наша теперь стала всего лишь песчинкой на берегу
ночи. Все меняется сейчас, но в одном я не сомневаюсь по-прежнему: над
моим родом нависла черная тень. Моя мать, которую ты знал, впала в безумие
и заблудилась в лесу; отец мой погиб в бою, муж стал жертвой
предательства; и когда у меня родился сын и я радовалась его рождению, дух
мой скорбел, предчувствуя, что жизнь сына будет короткой. Сам он об этом
не скорбит: ведь он ангья, он носит два меча. Но моя доля мрака в том,
чтобы одной править приходящим в упадок родовым владением, жить, жить и
пережить их всех... - Она помолчала. - Тебе, чтобы выкупить свою жизнь или
право идти вперед, понадобится больше сокровищ, чем у меня есть. Возьми
вот это. Тебе я вручаю это, Роканнон, а не Могиену. Для тебя мрака в этой
драгоценности нет: разве не твоей была она когда-то в городе по ту сторону
ночи? Для нас же она обернулась лишь тенью и бременем. Прими ее снова,
Повелитель Звезд; используй ее, если будет нужно, как выкуп или как
подарок.
камнем, стоившее жизни ее матери, сняла его и протянула Роканнону. Он взял
его, почти с ужасом слыша приглушенный холодный стук золотых звеньев, и
поднял взгляд. С высоты своего роста Хальдре смотрела прямо на него, и ее
голубые глаза в прозрачной темноте зала тоже казались темными.
путем. Да погибнут твои враги, не оставив сыновей!
крыльями, и далеко внизу остались пламя факелов, дым, снующие тени,
голоса, суета и шум. Всего лишь пятнышко неяркого света на уходящих вдаль
темных холмах, Халлан остался позади; широко раскинутые, почти невидимые
во мраке крылья поднимались и опускались, и в лицо Роканнона бил встречный
ветер. Восток позади начал светлеть, и ярко сияла Большая Звезда,
предвестница восхода, до которого, однако, было еще далеко. И день, и
ночь, и утро, и вечер были величественно неторопливы на этой планете,
которой, чтобы повернуться вокруг своей оси, нужно было тридцать часов. И
медленной была также поступь сезонов: сейчас начиналось весеннее
равноденствие, и предстояли четыреста дней весны и лета.
седла за спиной у Роканнона. - Будут петь о том, как Скиталец и его
спутники во тьме неслись по небу на юг перед началом весны...
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Афанасьев Роман
Русанов Владислав
Доценко Виктор
Витковский Евгений