Чтение 10–й страницы книги ~Предательства~

не можем оспаривать этот вопрос.

Солли знала, что возражать начальству бесполезно, но она не желала
подчиняться какому-то майору. Его воинское звание, "рега", она заменила
архаическим словом "майор", которое запомнилось ей по смешной пародии,
виденной когда-то на Терре. В этом фильме майор изображался напыщенным
кителем, увешанным медалями и орденами. Он надувал щеки, передвигался с
важным видом и отдавал приказы, время от времени извергаясь кусками сво-
ей начинки. Ах, если бы ее "майор" делал то же самое. Но он не только
ходил с умным видом и командовал. Ко всему прочему он был леденяще-веж-
ливым, как улыбка каменной статуи, молчаливым, как дуб, и равнодуш-
но-жестким, как трупное окоченение.

Солли довольно быстро отказалась от попыток разговорить его. Что бы
она ни сказала, он отвечал "да" или "нет, мэм" с той ужасной демонстра-
тивной тупостью человека, который не желает вас слушать. Этот офицер, по
должности не способный к человеческим чувствам, был с ней на всех встре-
чах и мероприятиях, при разговорах с бизнесменами, придворными и госу-
дарственными чиновниками, на улицах и в магазинах, в городе и во дворце,
при осмотре достопримечательностей и в воздушном шаре, который поднимал
их над горами, - день и ночь, везде и всюду, не считая, конечно, посте-
ли.

Впрочем, пристальное наблюдение продолжалось и в постели. Гид и ох-
ранник уходили вечерами по своим домам, но в гостиной у дверей ее комна-
ты "спала" служанка - подарок короля и личная собственность Солли.

Она вспомнила свое недоумение, когда несколько лет назад впервые про-
читала текст о узаконенном рабстве. "Члены правящей касты Уэрела являют-
ся собственниками, а люди, прислуживающие им, считаются "имуществом". На
этой планете только собственников можно называть мужчинами и женщинами;
"имущество" же причисляется к домашним животным".

Теперь она тоже стала собственницей. Солли не могла отказаться от по-
дарка короля. Рабыню звали Реве, и скорее всего она шпионила за послан-
ницей Экумены. Хотя в это верилось с трудом. Величавая и красивая женщи-
на выглядела лишь на несколько лет старше Солли и имела почти такую же
смуглую кожу: только у Солли она была немного красноватой, а у Реве -
синеватой. Ее ладони восхищали нежным голубоватым цветом. Манеры каза-
лись божественно изысканными, а такт, проницательность и безошибочное
предугадывание всех желаний своей новой госпожи вызывали восторг и удив-
ление.

Солли обращалась с ней как с равной, с самого начала заявив, что ни
один человек на свете не имеет права властвовать над другими людьми. Она
сказала, что не будет отдавать Реве никаких приказов, и выразила надежду
на их дальнейшую дружбу. Рабыня восприняла ее слова без особого вооду-
шевления, как очередную прихоть молодой хозяйки. Вышколенная и покладис-
тая, она улыбнулась и сказала "да". Но страстные речи Солли о равенстве
и дружбе тонули в ее бездонном всепринятии и терялись там, оставляя Реве
неизменной: заботливой и услужливой рабыней, приятной в общении, но со-
вершенно невозмутимой. Она улыбалась, говорила "да" и пребывала за пре-
делами каких-либо чувств и эмоций.

После ажиотажа первых дней, проведенных в Гатаи, Солли вдруг поняла,
насколько ей необходимы разговоры с Реве. Служанка оказалась единствен-
ной женщиной, с которой она могла поговорить. Все гатайские аристократки
жили в своих безах - женских половинах Домов. Им запрещалось выходить
оттуда и уж тем более принимать в гостях посторонних людей. А рабыни,
которых Солли встречала на улицах, являлись чьим-нибудь "имуществом" и
боялись общаться со странной чужеземкой. За исключением Реве ее окружали
только мужчины - причем многие из них оказались евнухами.

Это была еще одна особенность, в которую Солли поверила с трудом. Она
не понимала, как могли такие красивые и видные мужчины добровольно отка-
заться от своей стати и потенции в обмен на должности и более высокое
социальное положение. Тем не менее она постоянно встречала их при дворе
короля Хотата. Некоторые из них, родившись "имуществом", становились от-
пущенниками и добивались значительных постов в структуре государственной
власти. К примеру, евнух Таяндан, дворцовый мажордом, подчинялся только
королю и главенствовал над Советом. Совет состоял из хозяев различных
рангов и сословий, но касту жрецов в нем представляли только туалиты.
Камье поклонялись теперь лишь рабы, хотя первоначально он был главой бо-
жественного пантеона Гатаи. Век назад, когда к власти пришли туалиты,
религию предков предали запрету и забвению.

Если бы Солли спросили, что ей больше всего не нравится в этом мире,
кроме рабства и махрового патриархата, она остановилась бы на религии.
Песни о Туал Милосердной были такими же прекрасными, как ее статуи и ог-
ромные храмы в Вое Део. И "Аркамье" казалось доброй и трогательной исто-
рией, хотя и немного раздутой. Но откуда тогда брались эти самодо-
вольные, нетерпимые и глупые жрецы? Откуда появлялись их отвратительные
доктрины, которые оправдывали любую жестокость, совершенную во имя веры?
Иногда она даже спрашивала себя: а что может нравиться на Уэреле свобо-
долюбивому человеку?

И всегда отвечала: я люблю этот мир! Я люблю это странное и яркое
солнце, куски распадающейся луны, огромные горы, которые сияют как ледя-
ные стены, и людей - людей, с черными глазами без белков, похожими на
глаза животных, глазами из темного стекла, из темной воды, таинственными
и притягательными? Я люблю этих людей. Я хочу узнать их ближе. Я хочу
дотянуться до их сердец!

Однако ей пришлось признать, что руководители посольства оказались
правы в одном: жизнь женщины на Уэреле неимоверно трудна. Она нигде не
чувствовала себя на своем месте. Обладая независимостью и высоким об-
щественным положением, Солли воплощала для гатайцев возмутительное про-
тиворечие: ведь настоящие женщины сидели по домам и носа оттуда не пока-
зывали. Только рабыни ходили по улицам, встречались с посторонними
людьми и трудились на общественных работах. Она вела себя как служанка и
совершенно не походила на собственницу. Тем не менее к ней относились с
величайшим уважением. Она была посланницей желанного союза Экумены, к
которому хотела присоединиться гатайская знать. Вот почему ее боялись
обидеть. Вот почему официальные лица, бизнесмены и придворные, с которы-
ми она обсуждала дела Экумены, обходились с ней как с равной, то есть
как с мужчиной.

Это притворство никогда не бывало полным и часто легко нарушалось.
Старик король прилежно ощупывал Солли и каждый раз оправдывался тем, что
ошибочно принял ее за одну из своих постельных грелок. Однажды в не-
большой полемике она возразила лорду Гатуйо, и тот с минуту смотрел на
нее такими изумленными глазами, словно с ним заговорил его комнатный
башмак. Конечно, в тот миг он думал о ней как о женщине. Но в общем-то
бесполые отношения приносили неплохие плоды и позволяли ей работать в
этом женоненавистническом обществе.

Солли начала приспосабливаться к игре и с помощью своей служанки при-
думывала наряды, которые почти во всем напоминали одежду гатайских бос-
сов. Она специально избегала женственных линий и стремилась воссоздать
мужской силуэт. Реве оказалась умелой и искусной портнихой. Яркие, тяже-
лые и тугие брюки были не только приличными, но и практичными, а вышитые
жакеты вместе с роскошным внешним видом дарили благодатное тепло. Такая
одежда даже нравилась Солли. Однако в общении с мужчинами она все чаще
чувствовала себя бесполым существом и огорчалась, когда люди принимали
ее за некое подобие евнуха. Вот почему ей так хотелось пообщаться с га-
тайскими женщинами.

Она попыталась встретиться с аристократками через их мужей, но на-
толкнулась на стену вежливости без дверей и щелочек. Какая прекрасная
идея, говорили ей. Мы обязательно устроим такой визит, когда погода ста-
нет лучше! Как я польщен подобной честью! Ах, вы хотите принять у себя
леди Майойо и ее дочерей? Вот только жаль, что мои провинциальные глу-
пышки так непростительно застенчивы. Я прошу прощения и умоляю понять
меня? О да! Конечно, конечно! Прогулка по внутреннему саду! Но лучше не
сейчас. Лоза еще не зацвела! Давайте подождем до весны.

Ей не с кем было поговорить до тех самых пор, пока она не встретила
макила Батикама.

Гастролирующая труппа из Вое Део стала театральным событием года.
Лишь немногие артисты приезжали с концертами в маленькую горную столицу
Гатаи. В основном это были храмовые танцоры - исключительно мужчины -
или посредственные актеры со слащавыми постановками, которые анонсирова-
лись в афишах как лучшие драмы Уэрела. Солли упорно ходила на эти сырые
пьесы, надеясь уловить в них намек на "домашнюю жизнь" местных женщин.
Но ей уже претили истеричные девы, падавшие в обморок от любви, пока их
упрямые герои-придурки умирали в великих битвах. Они все как один похо-
дили на "майора", и Туал Милосердная спускалась к ним с небес, чтобы с
улыбкой принять их смерть. Ее глаза слегка косили, и выкрашенные белки
выдавались за знак божественности.

Солли заметила, что мужчины Уэрела никогда не смотрели этих драм по
телесети. Теперь она знала причину подобного пренебрежения. Однако прие-
мы во дворце и вечеринки, которые устраивали в ее честь хозяева и боссы,
оказались довольно скучными развлечениями: всегда и везде одни мужчины!
Очевидно, им запретили приводить рабынь для забав на те мероприятия, где
присутствовала посланница. Солли не смела флиртовать со стройными кра-
савцами, поскольку это напомнило бы им о том, что она простая женщина,
которая ведет себя совершенно не так, как подобает леди. Одним словом,
ее восторг первых дней уже сошел на нет, когда в Гатаи приехала труппа
макилов.

Солли спросила у Сана, своего надежного и учтивого гида, не нарушит
ли она каких-либо обычаев, посетив постановку макилов. Тот смущенно по-
кашлял, немного помялся и наконец с елейной деликатностью дал понять,
что все будет нормально, если она оденется как мужчина.

- Как вы знаете, наши женщины не появляются на публике. Но иногда им
тоже хочется посмотреть какое-нибудь представление. К примеру, леди Ама-