выходя из комнаты смертельно больного пациента.
ступеням. Спотыкаясь, я выбежал в холл. Там никого не было. Никого, кроме
меня и мучающих меня воспоминаний.
перед домом. Я еще раз взял ее в руки и присмотрелся, морща брови. В ней
также было что-то не в порядке, но я так и не мог понять, в чем это
заключается. Джейн улыбалась мне, как обычно; дом за ее спиной выглядел
совершенно нормально, за исключением этого бледного отражения в стекле. Но
что-то все же изменилось, что-то было не так. Мне казалось, что Джейн
стоит не на своих ногах, что кто-то ее поддерживает сзади, так, как на
этих ужасных полицейских фотографиях, представляющих жертв убийства. Я
подошел к окну с фотографией в руке и выглянул в сад перед домом.
низко над горизонтом и на земле лежали удлиненные тени. Тень Джейн
достигала до середины тропинки, поэтому хоть она и стояла в каких-то
десяти футах дальше, за изгородью из лавр, скрывавшей ее ноги, я мог точно
определить, в каком это было месте.
расположением сада. Постепенно меня охватило такое отчаяние, что я был
готов биться головой о стекло. Ведь это же было _Н_Е_В_О_З_М_О_Ж_Н_О_!!!
Это было совершенно и абсолютно _Н_Е_В_О_З_М_О_Ж_Н_О_!!! Однако я держал в
руках доказательство противоположного: эту иронически усмехающуюся
фотографию. Это было невозможно, однако, и неоспоримо.
мог бы стоять ни один человек: на креплении садовых качелей.
сотрясаемых ветром тисов. Я добежал до главного шоссе в Грейнитхед, а
потом свернул на северо-восток, в сторону торгового центра, где уже
начинались постройки деревни. Это была порядочная трехмильная пробежка
туда и назад, но я обычно ходил пешком, поскольку только так я мог себе
представить немного движения. Но, тем не менее, именно сейчас я желал
промокнуть и промерзнуть, желая увериться, что я еще не свихнулся и что
дождь и ветер вокруг меня истинны, а не след моего бреда. Откуда-то справа
донесся лай псины, упорный и нервирующий, как визг отвратительного
ребенка. Потом неожиданный порыв ветра подхватил сухие листья, так что они
завертелись перед моими глазами. В такие ночи с домов слетают крыши,
ломаются телевизионные антенны и падают на дороги деревья. В такие ночи
тонут корабли и гибнут моряки. Дождь и ветер. Жители Грейнитхед называют
их "дьявольскими ночами".
принадлежащий миссис Хараден. Живописная беспорядочная усадьба Бедфордов с
множеством решетчатых клумб и балконов. Суровая готическая вилла под
номером семь, где жил Джордж Мартин. В домах было светло и тепло, мигали
экраны телевизоров, люди ужинали; а каждое окно в эту холодную дождливую
ночь было как воспоминание о счастливом прошлом.
к шоссе, то меня охватило предчувствие, что кто-то за мной идет. Мне нужно
было собрать всю свою храбрость, чтобы оглянуться. Но... слышны ли чьи-то
шаги? Не сдержал ли кто-то дыхание? Не покатился ли камень, задетый
чьей-то нетерпеливой ногой?
торговому центру Грейнитхед. Меня миновало несколько автомобилей, но ни
один из них не задержался, чтобы подвезти меня, и я тоже не пытался их
задерживать. Кроме этого, дорога была пуста, только перед домом Уолша трое
молодых людей в непромокаемых куртках снимали с изгороди выдранное из
земли и упавшее дерево. Один из них заметил:
светящуюся надпись: "Открыто с 8 до 11". Витрина вся запотела, но внутри
можно было различить яркие цвета современной действительности и несколько
клиентов, делающих покупки. Я открыл дверь, вошел и вытер ноги о
подстилку.
Чарли был веселым толстяком с большой копной черных курчавых волос, но и
он был способен на наиболее злобное ехидство.
из березовой коры, - заявил я. - Это ведь будет наиболее дождливое место
на всем Божьем свете.
Байлеале, ежегодные осадки вроде бы составляют четыреста шестьдесят
дюймов. Или в десять раз больше, чем здесь, так что не жалуйтесь.
бейсбола, рекорды высоты, рекорды скорости, рекорды самых толстых людей,
рекорды в еде дыни, стоя на голове. Жители холма Квакеров знали, что в
присутствии Чарли Манци никогда нельзя говорить, что что-то наилучшее или
наихудшее в свете - Чарли всегда мог доказать, что это неправда. Самая
низкая температура, зафиксированная на североамериканском континенте
составляет минус 81 градус по Фаренгейту, и произошло это в местности Снег
на Юконе в 1947 году, так что не пытайтесь убедить Чарли, что это "наверно
самая холодная ночь в истории Америки".
болтлив и любил пошутить с клиентами. По существу, шуточная болтовня с
Чарли представляла главную привлекательность лавки в Грейнитхед, кроме той
мелочи, что это была ближайшая лавка в окрестностях. Некоторые клиенты,
направлялись за покупками, готовили заранее то, что они скажут Чарли,
надеясь, что этим победят его. Но они редко побеждали. Чарли прошел
трудную школу и издевательств уже давно, когда еще был толстым и неуклюжим
ребенком.
личную трагедию. По какой-то счастливой шутке судьбы Чарли в возрасте 31
года встретил и женился на красивой, трудолюбивой учительнице из Биверли.
И через два года ожиданий, несмотря на какие-то гинекологические
осложнения, жена Чарли родила ему сына, Нейла. Но тут же врач предупредил
их, что следующая беременность может убить миссис Манци, потому Нейл
должен оставаться их единственным ребенком.
сплетничать об этом, что "если они так будут развращать парня, то
совершенно его испортят". Резюмировал эти сплетни старый Томас Эссекс. И
случилось же так, что одним дождливым послеполуднем, на Бридж Стрит в
Салеме, Нейла, едущего на новехоньком мотоцикле, подарке от родителей на
свою восемнадцатую годовщину, занесло, и он врезался головой в борт
проезжавшего грузовика. Он умер через четверть часа.
покинула его, то ли потому, что не могла выносить вида его ужасного горя
от смерти сына, то ли потому, что не могла дать ему других детей. Так что
у него не осталось ничего, кроме лавки, клиентов и воспоминаний.
Иногда, когда он видел, что я исключительно угнетен, он приглашал меня в
маленькую комнату сзади, обвешанную заказами клиентов и японскими
порнографическими календарями, наливая мне стакан виски и рассказывая мне,
что он чувствовал, когда узнал, что Нейла уже нет. Он говорил мне, как с
этим справиться, как с этим смириться и научиться жить заново. "Не давай
себя уговорить, что не следует переживать, как раз это неправда. Не давай
себя уговорить, что легче забыть о ком-то, кто уже умер, чем о ком-то, кто
бросил, и это неправда". Мне припомнились эти его слова, когда, промокший
и замерзший, я стоял в его лавке в ту бурную мартовскую ночь.
взвешивая кофе в зернах для Джека Уильямса с автоколонки.
пригодиться что-то для разогрева.
кофе в сторону прохода между полками.
Нуар" и несколько бутылок минеральной воды "Перрье". Я вытащил из
холодильника лазанью, замороженного омара и несколько пачек приправ. У
прилавка я еще взял половину булки хлеба.
и это вам вредит. Скоро вы будете выглядеть как тросточка Жене Келли в
"Дождевой песенке".
когда.
двенадцать фунтов. Когда я чувствовал себя угнетенным, я съедал большую
тарелку макарон с соусом из моллюсков.