кровавую междоусобицу, точнее, прадеды. Они прибыли с первыми Черными
Кораблями. Десятый Лхарр, мой прадед, завладел единственной женщиной,
захваченной в том путешествии, пленницей герцога Харлана. Остальное
намного сложнее. Ну, и в результате Дом Харлана, по мнению Ричарда, не
может успокоиться, пока не погибнет все, на чем стоит Дом Халарека. На
самом деле, Ричард считает, что у него есть свои причины для того, чтобы
уничтожить нас. - Лхарр отогнал эти мысли. - Но сегодня должен быть
счастливый вечер. Я больше ни слова не скажу об этой кровавой ссоре.
провести время.
что я могу хорошо проводить время, будучи насильно взятой в жены и после
того, как мне рассказали, что в замке могут быть наемные убийцы. Пусть
даже только тогда, когда лорда Ричарда здесь нет.
чтобы полакомиться фруктами. Гости, множество гостей подошли к столу,
трезвые и пьяные, мужчины и женщины. Дамы делали мне комплименты,
поздравляли с удачным замужеством, превознося до небес добродетели Лхарра.
Мужчины хотели танцевать, и я должна была танцевать с каждым из них. Таков
ритуал. Их было так много, что их имена и лица безнадежно растворились в
дыме их трубок и витающем вокруг кислом запахе. Все это, вместе с жарой от
моих нижних юбок и мучительной попыткой удержать на голове высокий
головной убор, в конце концов привело к нестерпимой головной боли.
и напряжения я чуть не упала на него. Он выразил сочувствие, хотя был
сильно не трезв, и помог мне вернуться на место за столом. Так как я
рассказала ему, что имела дело с Гильдией, он записал адрес Гильдхолла на
моей салфетке, передал ее мне с витиеватым поклоном и удалился. Я сидела
несколько минут с закрытыми глазами, пытаясь прогнать головную боль. Когда
я наконец взглянула на холл снова, он был почти пустой. Пока я без
остановки танцевала, большинство гостей уехали домой или ушли спать. Лхарр
отдыхал сзади меня, в руках у него была запотевшая от содержащейся в ней
прохладной жидкости кружка. В моей голове пульсировала боль.
усталости и боли я надерзила ему.
форма вежливого обращения.
слишком дерзко, да еще в присутствии гостей, но была слишком усталой и
несчастной, чтобы выбирать слова. Если бы только можно было скрыться от
всех в каком-нибудь месте и сосредоточиться, я смогла бы избавиться от
головной боли. Я повернулась, чтобы уйти.
под стол.
гам и вонь до тех пор, пока моя голова не стала раскалываться. Это все,
что я для вас могу сделать за вечер.
устоять. На мои глаза набежали слезы, отчего я еще больше рассердилась,
потому что не хотела, чтобы он меня видел плачущей.
руку, чтобы сбежать от этих холодных золотистых глаз.
свечи, утопая в расплавленном воске. Представительный мужчина свалился со
своего стула с булькающим звуком, да так и остался лежать.
Пустите меня!
вызовом, кусая губы, чтобы не расплакаться. Он с силой потянул меня вниз.
Когда я не села, он дал мне пощечину. Я задохнулась от возмущения. Он
у_д_а_р_и_л_ меня! Моя щека нестерпимо болела, но эта боль бледнела перед
моим гневом. Он _у_д_а_р_и_л_ меня!
губы сузились. Он зажал обе мои руки одной своей, а другой, свободной,
отхлестал меня по лицу. Боль в моей голове удвоилась.
у_д_а_р_и_л_а_ человека. Я _у_д_а_р_и_л_а_ человека. Спокойная,
рассудительная, культурная - мое представление о самой себе рушилось. Я
позволила злобе выйти из-под контроля. И более того, я желала _с_н_о_в_а
ударить его. Головная боль и ужас перед собственным поведением ошеломили
меня. Я заплакала и никак не могла остановиться.
взглянула на него, но хотя я могла и видеть, и слышать, что он говорит,
для моей пульсирующей головы звуки ничего не значили. Он поднял свою руку
снова, но затем опустил ее и освободил мои запястья. Мне была необходима
хоть какая-нибудь опора. Мои колени подгибались. Я почти падала, когда он
рукой подхватил меня. Я обрушилась на него так, что это его испугало. Он
шептал мне что-то на ухо, но я, все видя и слыша, ничего не могла понять.
Лхарр бережно усадил меня в кресло, затем снял тяжелый головной убор с
гнезда из заплетенных кос и положил его на стол.
послышались низкие голоса, меня осторожно подняли, рядом оказалось плечо,
на котором убаюкивали мою больную голову. Потом ласковые руки расшнуровали
корсеты и расплели мои туго заплетенные косы. В голове начало проясняться.
Мужчины говорили о чем-то по-цыгански, настаивая, Лхарр отказывался. Как я
почувствовала сквозь сон, кто-то закончил готовить меня для сна и накрыл
одеялом. Рука легко погладила меня по щеке, и затем прикроватные занавески
с мягким шуршанием закрылись.
Разрисованные постельные занавеси приглушали обычную трескотню служанок. Я
медленно открыла глаза. Свет проникал сквозь небольшую щель в занавесях.
Эта кровать была не моя. Она была больше, а занавеси были, как у Халарека,
голубые.
по постели и приподнялась на локтях. Тамара заглянула за занавеску.
что другая половина постели была измята. Мне не хотелось думать об этом.
Когда Тамара откинула занавес, я села и огляделась. Комната была
значительно больше моей, но мои гобелены оживляли эти каменные стены, а
каменный пол устилали привычные ковры. Самым приятным было воспроизведение
окна моей комнаты, через которое проникал поток солнечного света. Тамара
поставила тапочки передо мной.
квартиру, миледи? Вы не могли не заметить вашего окна. Остальное - так
серо в сравнении с ним.
окно для вас. Он хочет, чтобы вы чувствовали себя как дома, миледи.
туалетный столик, и Жаклин принялась приводить в порядок мои волосы.
говорить без умолку.
вы остались вдвоем.
что лорд Карн отослал их прочь. Он сообщил им, что целостность печати была
заверена на его Черном Корабле перед тем, как он покинул орбиту Фру.
согласия, но и другие _н_а_б_л_ю_д_а_л_и_, как он делает это! Варварство
такого ритуала лишило меня дара речи. Выходка подобного сорта была
распространенной среди дворянских семей Земли в древние времена, но
все-таки это было тысячи лет назад.
продемонстрировал свое презрение столь явно? Как может один человек
унижать другого до такой степени?
Громыко Ольга
Доставалов Александр
Бажанов Олег
Бажанов Олег
Орлов Алекс
Корнев Павел