запульсировали сенсоры, когда она приблизилась к ним.
на пороге потемневшей комнаты.
потому пошел дальше.
себя.
присутствием другого человека. У меня дело к страшным обитателям этих
коридоров, которые вызвали у нее такой ужас; я не утешитель и не друг, я
воин.
моя. У всех не было дверей, только массивный вход-портал двенадцати футов
в ширину и восемнадцати в высоту. Не хотелось бы мне спать в такой
комнате: в нее невозможно закрыть доступ из коридора, а со временем,
разумеется, все равно уснешь.
с ошейниками. Единственным отличием в их убранстве были номера на
ошейниках. Вика закрывала ошейник шарфом, а эти девушки не закрывали, но
сейчас на Вике тоже нет шарфа; теперь ее ошейник, стальной и сверкающий,
закрытый, охватывающий ее красивое горло, ясно свидетельствовал перед
всеми, что она, как и эти девушки, рабыня.
плечами, вероятно, из крестьян. Волосы у нее были перевязаны и лежали на
правом плече; в тусклом освещении трудно было определить их цвет. Она
изумленно приподнялась со своего матраца в основании спального возвышения,
мигая, потерла овальные глаза с густыми ресницами. Насколько я мог судить,
в комнате она одна. Когда она подошла к входу, сенсоры на нем тоже
засветились, как и в комнате Вики.
полей Са-Тарна около Ара или с залива Тамбер.
большими испуганными глазами; волосы у нее курчавые и темные, они падали
на плечи, резко выделяясь на фоне белой одежды; она могла принадлежать к
одной из высших каст; не услышав ее речь, трудно судить об этом; даже в
разговоре трудно судить, потому что акцент многих наиболее искусных
ремесленников приближается к чистому горянскому языку высших каст. Девушка
стояла, прижавшись спиной к дальней стене, держа руки сзади, испуганно
глядя на меня и затаив дыхание. Насколько я мог судить, она тоже была
одна.
улыбаясь про себя, я продолжал идти по коридору.
города, я определить не смог. Может быть, каста строителей или врачей,
потому что если бы она была из писцов, я ожидал бы более тонкие различия в
интонации, использование более редких грамматических конструкций. А если
бы она была из касты воинов, можно было ожидать более прямой речи,
воинственной, но простой, использующей преимущественно изъявительное
наклонение и высокомерно отказывающейся от сложно построенных предложений.
С другой стороны, эти обобщения неточны, потому что горянский язык не
менее сложен, чем любой из больших естественных языков Земли, а говорящие
различаются не меньше. Между прочим, это прекрасный язык; он так же тонок,
как греческий, прям, как латинский, выразителен, как русский, богат, как
английский, убедителен, как немецкий. Для горян это просто Язык, как будто
других не существует, и те, кто им не владеет, считаются варварами.
Быстрая выразительная гибкая речь объединяет горянский мир. Она общая и
для администратора Ара, и для пастуха Воска, и для крестьянина Тора, для
писца из Тентиса, для металлурга из Тарны, врача с Коса, пирата из
Порт-Кора и для воина из Ко-ро-ба.
положение девушек тронуло меня; они все, каждая по-своему, прекрасны. Я
поздравил себя с тем, что мне отвели комнату Вики, потому что Вика
казалась мне самой прекрасной. Потом подумал, что мне просто повезло. Мне
показалось, что Вика чем-то напоминает Лару, татриксу Тарны, которая мне
нравилась. Ростом она меньше Лары, полнее, но общий физический тип
внешности тот же самый. У Вики глаза мрачные, горящие, синие; синие глаза
Лары ярче и чище и, когда в них нет страсти, мягки, как летнее небо над
Ко-ро-ба. А в страсти они горят так же ярко, прекрасно и беспомощно, как
стены взятого города. У Лары красивые губы, чувственные и нежные,
энергичные и любопытные; губы Вики сводят с ума; я помнил эти губы, полные
и красные, надутые, презрительные, вызывающие, от которых закипала кровь;
подумал, может, Вика племенная рабыня, рабыня для страсти, одна из тех
девушек, которых ради красоты и наслаждения поколение за поколением
выращивают владельцы больших рабских домов Ара; такие губы, как у Вики,
часто встречаются у племенных рабынь; это губы, предназначенные для
поцелуев хозяина.
случайно, это часть плана царей-жрецов. Я чувствовал, что Вика сломала
многих мужчин, что царям-жрецам любопытно, как я себя поведу с ней. Может,
Вика сама получила приказ подчинить меня. Вероятно, нет. Не таковы обычаи
царей-жрецов. Вика не подозревает об их планах; она просто будет собой,
что и нужно царям-жрецам. Просто Вика, высокомерная, отчужденная,
презрительная, привлекательная, неприрученная, несмотря на свой ошейник,
стремящаяся быть хозяйкой, хотя она всего лишь рабыня. Сколько мужчин пало
к ее ногам, сколько из них она заставляла спать у подножия большой
платформы-возвышения, в тени рабского кольца, в то время как она сама
лежала на шкурах и мехах хозяина?
снова увидев луны и звезды Гора в небе над куполом.
пуст и тих. Молча и зловеще возвышался трон.
вызов воинам царей-жрецов Гора! Пусть будет схватка! Давайте воевать!
никакого ответа на свой вызов.
коридоры, другие входы, видные с того места, где я стоял. Чтобы
исследовать их все, потребуется немало дней.
коридора, когда ощутил за собой чье-то присутствие.
поворачиваться, а медленно пошел дальше, прислушиваясь изо всех сил.
Подойдя к повороту, я свернул, прижался к стене и стал ждать.
никакого шума.
охотиться на других людей, нужно терпение, большое терпение.
на самом деле я ничего не слышал. Но чувство, что кто-то следует за мной
по коридору, могло быть вызвано слабым звуком, не зарегистрированным
сознанием, но тем не менее воздействовавшим на меня. Отсюда и возникло
подозрение. Наконец я решил ускорить игру. Отчасти мое решение объяснялось
тем, что в коридоре негде укрыться в засаде, и я увижу своего противника
почти сразу, как он увидит меня. Если у него метательное оружие, конечно,
особой разницы нет. Но если у него есть такое оружие, почему он не убил
меня раньше? Я мрачно улыбнулся. Если дело только в терпении и ожидании,
вынужден признать, что царь-жрец, идущий за мной, делал это не хуже меня.
Я знал, что царь-жрец, если необходимо, будет ждать, как камень или
дерево, ждать сколько угодно. Я ждал уже около ана и весь покрылся потом.
Мышцы ныли от неподвижности. Мне пришло в голову, что преследователь,
вероятно, услышал, как прекратились мои шаги. И знает, что я жду.
Насколько остры чувства царей-жрецов? Может, относительно слабые, потому
что цари-жрецы привыкли полагаться на свои инструменты. А может, у них не
такие чувства, как у людей, более острые, способные воспринимать такие
сигналы, которые недоступны пяти примитивным чувствам человека. Никогда