стоял солдат, держа на привязи фагора. Священник спросил Юлия, готов ли он
пожертвовать всем, что имеет, ради служения Акхе. Юлий ответил, что да,
готов.
Юлий понял, что лишился всего, чем обладал, кроме одежды, которая была на
нем, да ножа, который украсила резьбой его мать.
задней части Рынка. С бьющимся сердцем Юлий последовал за ним.
котором бушевал Вакк, Юлий бросил взгляд назад. Его взгляд скользнул мимо
шумной толпы, оживленно что-то меняющей, чем-то торгующей, о чем-то
спорящей, и устремился туда, где через раскрытые ворота был виден
ослепительный снег.
развевающимися волосами. Затем он поспешил за священником.
толкаясь, спешили положить свои приношения к ногам идола. Сзади была
перегородка с замысловатым рисунком. Сатаал быстро прошел мимо нее и
направился к узкому проходу по небольшим ступенькам. Когда они повернули
за угол, свет быстро померк. Звякнул колокольчик. Охваченный беспокойством
Юлий споткнулся. Он попал в Святилище быстрее, чем ожидал.
было ни души. Их шаги отдавались гулким эхом. Юлий ничего не мог
разглядеть. Священник впереди него казался бестелесным призраком, ничем,
темнотой в темноте. Юлий не осмеливался ни остановиться, ни заговорить. От
него сейчас требовалось одно: слепо идти за своим наставником, и все, что
бы ни произошло, он должен воспринимать как испытание своей веры.
не менее пустота, которая, казалось, шелестела в ушах, тяготила его.
стоячего мрака, образуя на дне его яркий круг, к которому направлялись
двое погруженных во тьму людей. Грузная фигура священника была четко видна
на фоне света. К Юлию начало возвращаться осознание того, где он
находится.
Юлий уже привык к замкнутому пространству, к тому, что вокруг него были
каменные перегородки и он постоянно натыкался на кого-нибудь - спину
незнакомого мужчины, плечо женщины... И теперь его охватил острый приступ
агорафобии. Он, растянувшись, упал на мостовую, издав придушенный стон.
упиралась в пол, и продолжал идти дальше, постукивая каблуками, так что
его фигура почти мгновенно скрылась за туманным столбом света.
вскочил и побежал вперед. Когда его пронзил столб света, он взглянул
вверх. Там, над собою, он увидел отверстие, через которое падал
обыкновенный дневной свет. Там, наверху, был знакомый ему с детства мир,
от которого он отрекался ради бога тьмы.
размерами превышающей весь Панновал. По какому-то сигналу, возможно, звону
колокольчика, раздавшемуся вдалеке, - кто-то открыл дверь во внешний мир.
Предупреждение? Соблазн? Или просто для драматического эффекта?
поспешил за исчезающей фигурой священника. Через секунду он скорее
почувствовал, чем увидел, что свет позади него померк. Дверь в высоте
закрылась. Он снова очутился в полной темноте.
как замедлились шаги священника. Не колеблясь ни секунды, Сатаал подошел к
двери и постучал. Через несколько мгновений дверь медленно отворилась. В
воздухе над головой пожилой женщины висела лампа. Женщина, непрерывно
шмыгая носом, пропустила их в каменный коридор, а затем закрыла за ними
дверь.
проходила лента с искусной резьбой. Юлию хотелось рассмотреть ее поближе,
но он не осмелился. Остальное пространство стен было без украшений.
Шмыгающая носом женщина постучала в одну из дверей. Когда послышался
ответный стук, Сатаал распахнул дверь и подал знак Юлию входить.
Нагнувшись, он прошел под протянутой рукой своего наставника в комнату.
Дверь закрылась за ним. Он видел Сатаала в последний раз.
цветными накидками. Она освещалась двойной лампой на железной подставке.
Два человека, сидящие за столом, подняли головы, оторвавшись от чтения
каких-то документов. Один из них был капитан милиции. Его каска с эмблемой
в виде колеса лежала рядом с ним на столе. Другой был худой и седой
священник с приветливым лицом, который постоянно мигал, как будто один вид
Юлия ослепил его.
на пути служения богу Акха, - проговорил священник пронзительным голосом.
- Я - отец Сифанс, и прежде всего я должен спросить тебя, не отягощают ли
твою душу какие-либо грехи и не хочешь ли ты в них исповедоваться?
шепнув на прощание ни слова. Но он подумал, что уже сейчас должен
отказаться от таких мирских понятий, как любовь и дружба.
священнику.
в Панновал на санях, запряженных упряжкой Грипси. Она была украдена у двух
известных торговцев этого города, Атримба и Праста, которые жили в Вакке.
Их тела были найдены в нескольких милях отсюда, пронзенные копьями.
Создается впечатление, что их убили во сне. Что ты скажешь относительно
этого преступления?
на территории Панновала, ты заплатил бы смертью. Что ты на это скажешь?
поворота событий.
на твоей совести. Ты должен сознаться в своем преступлении. Ты будешь
брошен в одиночную камеру, пока не заговоришь.
Юлия. Он несколько мгновений сопротивлялся, оценивая их силу, но когда ему
резко заломили руки назад, он позволил увести себя.
меня провели. Какой я дурак, что попал им в лапы.
лежало у него на сердце, хотя он пытался оправдаться перед собой,
напоминая, что они тоже пытались убить его. Не одну ночь он, лежа в своей
постели в Вакке и устремив взор в потолок, видел перед собой того
господина, который старался подняться и вырвать копье из своих
внутренностей.
вокруг. Но в камере, кроме зловонной сточной канавы и низкой скамьи для
спанья, ничего не было. Юлий уселся на скамью и закрыл лицо руками.
непроницаемой тьме жили собственной жизнью, как будто были порождением
бредового состояния. Люди, которых он знал и которых не знал, сновали
вокруг, занимаясь своими таинственными делами.
сильная, со строгим длинным лицом, которое с готовностью расплывалось в
улыбке с едва приоткрывшимися губами. На ее плече была огромная вязанка
хвороста. Перед нею трусил выводок черных рогатых поросят. Небо было
ослепительно голубое, ярко светили Беталикс и Фреир. Онесса и Юлий шли по
тропинке из темного леса и были ослеплены ярким светом. Казалось, что
никогда они не видали такой пронзительной голубизны. Казалось, она
заполнила весь мир.
таких же полуразрушенных камней. Онесса бросила на землю вязанку хвороста
и почти бегом поднялась по лестнице. Она подняла вверх руку в перчатке. В
морозном воздухе прозвучала ее песня.
редко видел ее такой? Не смея задать вопрос прямо, но страстно желая
услышать ответ, или хотя бы слово, он спросил:
великими людьми и у них были большие запасы зерна.
известна Юлию. Как и эта подробность о больших запасах зерна. Он поднялся
вверх по разрушенным ступеням и с трудом открыл неподдающуюся дверь. Когда
он вошел вовнутрь, придерживая плечом дверь, с пола поднялось облако