Невозможно больше достать хорошие запчасти. - Потому что мои кишки,
конечно, трансплант, как и многие другие части моего тела - таковы
достоинства Полной Медицины Плюс. - Но я говорю не о своей болезни. О
болезни мира.
тебя с кишками было бы все в порядке, ты реже говорил бы о таких вещах.
Она подошла ко мне сзади и положила ладонь мне на лоб, глядя с
отсутствующим выражением на Таппаново море. Эсси понимает устройство
человека, как немногие, о чем свидетельствуют ее премии, но когда она
хочет узнать, нет ли у меня температуры, то делает это так же, как
когда-то ее нянька в Ленинграде. - Температуры нет, - неохотно сказала
она, - а что говорит Альберт?
гамбургерами. - Я сжал ее руку. - Честно, со мной все в порядке.
деле она очень занята новой группой своих предприятий, и я об этом знаю.
Она скрылась в своей мастерской. Как только она ушла, я позвал: - Альберт.
Ты слышал?
программы. Альберт почесывал нос концом своей трубки.
знаете, мои рецепторы всегда функционируют, за исключением тех случаев,
когда вы их специально отключаете или когда ситуация исключительно
интимная.
в своем неаккуратном свитере, собранном складками на шее, в спущенных
носках. Эсси все это поправила бы в секунду, если бы я попросил, но мне он
так нравится. - И как же ты определяешь, что ситуация интимная, если не
подсматриваешь?
мягко улыбаться: знакомый вопрос и ответа не требует.
сообразителен, чтобы не отвечать на риторические вопросы. Когда-то у меня
было более десяти воспринимающих и обрабатывающих информацию программ.
Одна программа - бизнес-менеджер - рассказывала, как обстоит дело с моими
инвестициями, другая - медицинская - сообщала, когда нужно заменять органы
(между прочим, я считаю, что она вступила в заговор с другими программами,
и они совместно добавляли мне в пищу лекарства), юридическая программа
помогала не попадать в неприятности, а когда я все же в них попадал, мне
помогала моя старая психоаналитическая программа. Или пыталась помогать: я
не всегда верил Зигфриду. Но постепенно я ограничился только одной
программой. Это мой научный советник и помощник на все руки Альберт
Эйнштейн.
того, чтобы проверить, подглядываю ли я?
правда, знал. Он кивнул и указал на угол комнаты, в сторону Таппанова
моря; там находится экран интеркома. Альберт управляет и им, как и всем
остальным оборудованием в доме. На экране появилось нечто вроде
рентгеновского снимка.
просветит вас пульсирующим звуком, Робин. Посмотрите сюда. Вот это ваш
последний кишечный трансплант, и если вы посмотрите внимательней -
подождите, я увеличу изображение, - я думаю, вы заметите, что вся эта
область воспалена. Боюсь, что происходит отторжение.
Робин, - искренне сказал он, - трудно сказать: ведь медицина по-прежнему
не точная наука...
последствия не наступят в течение ближайшего дня и обязательно наступят
через шестьдесят дней.
Неприятные ощущения будут усиливаться. Вы должны немедленно начать прием
лекарств, но даже при этом вероятны очень сильные боли. - Он помолчал,
глядя на меня. - Судя по вашему выражения, - заметил он, - какая-то
идиосинкразия заставляет вас откладывать принятие мер как можно дольше.
мне позволено будет высказать мнение. Поэтому вы хотите лететь в Бразилию
и выступить перед комиссией Врат... - это верно; дело в том, что
наибольший вред террористы наносили с космического корабля, который никто
не мог обнаружить... - попытаться убедить членов комиссии поделиться
данными о террористах. А от меня вы хотите заверения, что задержка вас не
убьет.
могу следить за вами, пока ситуация не станет острой. Но в этот момент вы
должны будете немедленно подвергнуться операции.
получил.
причина, по которой вы откладываете трансплантацию. Мне кажется, у вас на
уме что-то еще.
начинаешь рассуждать, как Зигфрид фон Психоаналитик. Будь хорошим парнем и
отключись.
выглядеть задумчиво, потому что он прав.
не сумел уничтожить Зигфрид фон Психоаналитик, так вот там, глубоко
внутри, я ощущаю, что террористы правы. Я не имею в виду все эти убийства,
взрывы и сведение людей с ума. Это всегда неправильно. Я хочу сказать, что
у них есть право быть недовольными человечеством и право требовать
внимания к себе. Я не просто хотел остановить террористов. Я хотел
исправить их.
с моральной стороной вопроса. Сколько можно взять у другого человека,
чтобы не считаться вором?
найти на него ответ. Не у Эсси, потому что разговор с Эсси всегда
переходил на состояние моих кишок. Не у моей старой психоаналитической
программы, потому что разговор с нею всегда смещался от "Как мне улучшить
положение?" на "Почему, Робин, вы считаете, что именно вы должны улучшить
положение?" Даже не у Альберта. С Альбертом я мог говорить почти обо всем.
Но когда я начинаю задавать ему подобные вопросы, он смотрит на меня так
странно, словно я попросил его определить свойства флогистона. Или Бога.
Альберт всего лишь голографическая проекция, но он очень хорошо
взаимодействует с окружением; иногда такое ощущение, что он на самом деле
здесь. И вот он начинает осматриваться в том месте, где мы находимся,
допустим, в моем доме на Таппановом море - должен признать, что это очень
удобный дом, - и всегда говорит что-нибудь вроде: "Почему вы задаете такие
метафизические вопросы, Робин?" И я понимаю, что невысказанная часть его
ответа такова: ты ведь сам все это создал.
достались некоторые деньги, а деньги делают деньги, и теперь я могу купить
все, что продается. И даже кое-что из того, что не продается. У меня есть
очень многое. Есть Влиятельные Друзья. Я Человек, С Которым Следует
Считаться. Моя дорогая жена Эсси меня любит, любит по-настоящему - и
часто, несмотря на наш возраст. Так что я начинаю смеяться и меняю тему...
но ответа я так и не получил.
трудней.
из-за своего долгого отступления, поэтому позвольте мне закончить.
богат. Перед ними вся огромная Галактика, но у нас нет возможности
доставить их туда, во всяком случае недостаточно быстро, и вот они исходят
криком. Умирают с голоду. Видят на ПВ, какой великолепной может быть жизнь
у некоторых, а потом оглядываются на свою трущобы, лачуги, хижины и видят,
в каком они положении, какие у них ничтожные шансы приобрести все эти
хорошие вещи до своей смерти. Это называется революцией возрастающих
запросов. Так говорит Альберт. Должно существовать средство против этого,
но я не могу его найти. И вот я задаю себе вопрос, имею ли я право еще
ухудшать положение. Имею ли право покупать чьи-то органы, кожу, артерии,
когда мои собственные изнашиваются?
значила для меня меньше, чем боль от сознания, что я краду чью-то жизнь,
просто потому что могу заплатить за это, а другой не может.
делать, когда вырасту, вселенная продолжала заниматься своими делами.
Никитин Юрий
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Доценко Виктор
Никитин Юрий
Сертаков Виталий