наблюдать хоть тысячу лет подряд и все равно ни о чем не догадаются.
озадаченный и обеспокоенный своими наблюдениями.
разных историй, которые им могли рассказать. Историй, которые никто, даже
Уинслоу, не передает ему самому. Интересно, что напридумывали за долгие
годы люди, жившие по соседству? Всякие небылицы, что рассказывают у камина
и слушают, затаив дыхание?
байки, хотя они наверняка существуют. И то, что наблюдатели не вступают с
ним в разговор, тоже, может быть, к лучшему. Пока контактов нет, он все
еще в безопасности. Пока нет вопросов, не надо на них и отвечать.
отправился сражаться за Эйба Линкольна? И на этот вопрос есть только один
ответ. Да, скажет он, я именно тот человек.
правдиво. Во всех остальных случаях обязательно придется вилять или
отмалчиваться.
молодым, когда все люди стареют? Не может же он объяснить им, что стареет
только вне станции: что стареет только час, когда выходит на прогулку, час
или около того, когда работает на огороде, и пятнадцать минут, когда сидит
на ступенях крыльца, любуясь закатом. Но едва он возвращается на станцию,
процесс старения прекращается, и его организм возвращается в прежнее
состояние.
и многое другое. Возможно, наступит день, когда они придут к нему с
вопросами, и тогда, он знал, придется бежать от них и скрыться в стенах
станции, полностью отрезав себя от мира.
внутри станции, не испытывая никаких неудобств. Недостатка у него не будет
ни в чем: инопланетяне предоставят ему все необходимое для жизни. Время от
времени Инек, конечно, покупал земные продукты через Уинслоу, который
привозил его заказы из города, но только потому, что ему иногда хотелось
простой земной пищи, памятной с детства или со времен военных походов.
этого достаточно отправить кусок бекона или дюжину яиц на другую станцию,
где они останутся в качестве образцов, а копии ему будут высылать по мере
необходимости.
человечеством, которое он поддерживает через Уинслоу и почту. Оставшись
внутри станции, он будет полностью отрезан от знакомого мира, поскольку
газеты и журналы - единственная ниточка, которая связывает его с Землей.
Радио на станции просто не работает из-за помех, создаваемых аппаратурой.
дела во всем мире. Это, конечно же, отразится на работе над таблицей, но
кому она тогда будет нужна? Впрочем, сказал он себе, она и сейчас почти
бесполезна, поскольку он не уверен, что правильно учитывает все факторы.
окружающего мира, что знакома ему до последнего камушка, того маленького
уголка планеты, где он совершает свои прогулки. Может быть, эти самые
прогулки более, чем все остальное, позволяли ему оставаться человеком,
жителем Земли.
жителем Земли со всеми его мыслями и чувствами, оставаться частичкой
человечества. Может быть, это и ни к чему. Может быть, он ведет себя
слишком провинциально, цепляясь так долго за старую родную планету, - ведь
ему открыта вся галактика. Не исключено, что из-за этого провинциализма он
даже что-то теряет.
Он слишком сильно любит свою планету, сильнее, может быть, чем те люди,
которым не довелось, как ему, соприкоснуться с далекими загадочными
мирами. Человек, говорил он себе, должен быть к чему-то привязан, должен
быть верен чему-то, должен себя с чем-то отождествлять. Галактика слишком
велика, чтобы остаться с ней один на один, без опоры и поддержки.
небо. Инек прислушался, ожидая, что с высоты польются стремительные
переливчатые трели, но птица молчала: весна уже давно прошла.
здание станции, оседлавшее холм.
станцию, подумал Инек. Хотя на самом деле ничего удивительного тут, может
быть, и нет: станцией оно прослужило дольше, чем домом. Что-то в нем
чувствовалось вызывающе - непоколебимое, словно здание уселось на холме
навсегда. Но, собственно говоря, если понадобится, оно и простоит там
целую вечность, ибо ничто не может причинить станции вреда.
выдержит любые попытки узнать ее природу. Ни отколоть кусочек, ни
оцарапать, ни разрушить ее просто невозможно. Люди не смогут сделать
ровным счетом ничего. Любые наблюдения, предположения, попытки анализа не
принесут им ничего нового, кроме понимания, что на вершине холма стоит в
высшей степени необычное строение. Потому что оно в состоянии выдержать
любое воздействие, кроме, пожалуй, термоядерного взрыва, а может, и его
тоже.
заметил блик, но не увидел ничего такого, что выдавало бы наблюдателя.
подошел к аппарату в другом конце комнаты. Нажал кнопку, передвинул
рычажок, и свист прекратился. На экране возник текст:
ПРИГОТОВЬ ГОРЯЧИЙ КОФЕ. УЛИСС.
инопланетянином, которому понравилось хотя бы что-то из земной еды и
напитков. Другие тоже пробовали разок другой, но им ничего не нравилось.
начала прониклись друг к другу теплыми чувствами, еще с того дня, когда
сидели вдвоем на ступенях крыльца перед началом грозы и с лица Улисса
сползла человеческая маска, скрывавшая его истинный облик.
как подумалось Инеку, жестокого клоуна. Хотя еще в тот момент он удивился
возникшему сравнению, потому что жестоких клоунов не бывает. Однако вот он
- лицо в цветных пятнах, плотно сжатые тяжелые челюсти, узкая щель рта.
добрые глаза, светившиеся пониманием, - существо словно тянулось к нему
взглядом, как земной человек протянул бы руку дружбы.
по крыше сарая, а потом косая пелена придвинулась еще ближе, и дождевые
капли ожесточенно застучали по участку, вколачивая в землю пыль, а
перепачканные куры испуганно бросились под навес.
глядя друг на друга, и Улисс потянул за обвисшие края маски, обнажая лысую
голову, похожую на тупую пулю, и расцвеченное лицо - словно у разъяренного
индейца, что вышел на тропу войны, хотя в нем все же было что-то
клоунское, какие-то нелепые мазки тут и там, точно лицо это являло собой
гротескный образ войны, нелепого и бессмысленного занятия. Но мгновение
спустя Инек понял, что это не грим, а естественная пигментация существа,
прилетевшего из невообразимой звездной дали.
перед ним и вправду неземное существо. Не человек. Фигура человеческая:
две руки, две ноги, голова, лицо. И в то же время было в нем что-то
нечеловеческое, отталкивающее, чуждое.
давно уже минуло то время (хотя, как знать, может, еще не везде), когда
люди верили в демонов, призраков и прочую нечисть, что в представлении
людей некогда обитала на Земле.
укладывалось у Инека в голове. Такое не представить даже самой смелой
фантазии. Не знаешь, что и делать, - ни примеров, ни правил для такой
ситуации нет. В голове пустота, полная пустота! Может, со временем и
осенит какая-нибудь мысль, но пока одно безмерное, бесконечное удивление.
Только не знаю, чем вам помочь. Я даже не могу убедительно доказать, что
действительно прилетел оттуда.
знали, как много во всей галактике различных языков, то поняли бы,
насколько не сложно. Ваш язык относительно прост. В нем отсутствует
множество понятий - с какими-то явлениями людям просто не приходилось еще
сталкиваться.
дать вам время поразмыслить. А потом, когда вы все обдумаете, вернусь.
натянутая, деревянная.