Чтение 10–й страницы книги ~Все ловушки Земли~

- Слушаюсь, сэр, - сказал Ричард Дэниел и, повернувшись, пошел к
трюму.

В его сознании слабо шевельнулась мысль - а робот ли он или уже стал
чем-то другим? Может ли механизм эволюционировать как Человек? И если
может, то чем он становится? Не Человеком, конечно, ибо это невозможно, но
ведет ли этот процесс к возникновению нового механизма?

Он нашел груз, предназначавшийся для Сонной Долины, и его оказалось
до смешного мало. Настолько мало, что за его доставку, наверное, не взялся
ни один из регулярных грузовых космолетов и, свалив этот груз в кучу в
ближайшем порту, оставил там дожидаться, пока его не подберет и по довезет
до места назначения какой-нибудь бродяга вроде "Скитальца", случайно
направляющийся в ту сторону.

Когда они прибыли на Аркадию, он подождал, пока не стих гром
двигателей и корабль не перестал вибрировать. Тогда он нажал рычаг,
открывавший люк и выдвигавший наружу трап.

Люк тяжело открылся, и он увидел голубое небо, и зелень деревьев, и
клубами поднимавшийся к небу далекий печной дымок.

Он медленно двинулся вперед и вышел на трап, и перед ним открылась
Сонная Долина - крохотная, разбросанная по берегу реки деревушка, а за ней
стеной стоял лес. Лес был со всех сторон, он уходил к самому горизонту,
где тянулись пологие складки холмов. Около деревни раскинулись поля,
желтые от созревшего урожая, и он разглядел собаку, спавшую на солнце у
двери одного из домиков.

Ему навстречу по трапу взбирался какой-то человек, другие бежали к
кораблю из деревни.

- У вас есть груз для нас? - спросил человек.

- Небольшая партия, - ответил ему Ричард Дэниел. - Вы собираетесь
что-нибудь отсылать с нами?

Кожа у человека была загорелой и обветренной, волосы его давно
нуждались в стрижке, а на лице отросла многодневная щетина. На нем была
грубая пропотевшая одежда, и руки его были сильные и неловкие от тяжелого
каждодневного труда.

- Совсем немного, - ответил человек. - Вам придется подождать, пока
мы подвезем груз. Мы не знали, что вы прилетите. У нас испортилось радио.

- Тогда принимайтесь за дело, - сказал Ричард Дэниел. - А я начну
выгрузку.

Когда он уже выгрузил половину товаров, в трюм, кипя от ярости,
ворвался капитан.

- Что происходит? - вопил он. - Сколько нам еще нужно ждать? Мы
теряем черт знает сколько денег, когда останавливаемся на этой планете.

- Возможно, - согласился Ричард Дэниел, - но вы же знали об этом,
когда брали груз. Будут еще другие перевозки, да и доброе имя тоже что-то
значит...

- Плевать я хотел на доброе имя! - взревел капитан. - Почем я знаю,
увижу ли я еще когда-нибудь эту дыру!

Ричард Дэниел продолжал выгружать тюки.

- Эй ты, - заорал капитан, - ступай в деревню и скажи им там, что я
буду ждать не больше часа.

- А как же с грузом, сэр?

- Я поставлю на выгрузку экипаж. Проваливай!

И Ричард Дэниел оставил груз и отправился вниз, в деревню. Он шел
через луг, который лежал между космопортом и деревней, шагал вдоль колеи,
оставленной колесами телег, и идти так было необычайно приятно.

Тут только он сообразил, что с тех пор, как он покинул планету
роботов, он в первый раз шел по настоящей земле. У него возникло
мимолетное сожаление, что он так и не узнал, как называлась та планета,
каково ее назначение. И с легким уколом совести он подумал о том, нашли ли
уже Хьюберта.

А где сейчас Земля? - спросил он себя. В какой стороне и как далеко
отсюда? Впрочем, ему было все равно, ибо с Землей было покончено.

Он бежал с Земли и не прогадал. Он не попался ни в одну ловушку
Земли, ни в один силок, расставленный Человеком. Все, что у него было,
принадлежало только ему, и он мог распоряжаться этим как ему
заблагорассудится, ведь, что бы там ни думал капитан, он был ничей робот.

Идя по лугу, он увидел, что эта планета многим напоминала Землю. В
ней чувствовалась та же мягкость, та же простота. Ее просторы дышали
привольем и свободой. Войдя в деревню, он услышал приглушенное журчание
воды в реке, далекие голоса играющих детей, а в одном из домиков
беспомощно плакал больной ребенок.

Он поравнялся с домом, возле которого спала собака, и она проснулась,
и, зарычав, направилась к воротам. Когда он прошел мимо, собака, не
переставая рычать, поплелась за ним, благоразумно держась на безопасном
расстоянии.

В деревне, царил безмятежный покой золотисто-лиловой осени, и, когда
умолкали крики детей и плач ребенка, наступала полная тишина.

Из окон и дверей домиков на него смотрели женщины, и за ним по пятам
все еще бежала собака, но теперь уже она не рычала, а трусила молча,
подняв от удивления уши.

Ричард Дэниел остановился посреди улицы и оглянулся, и собака села,
не спуская с него глаз, и ему почудилось, будто остановилось само время и
на какую-то долю секунды маленькая деревушка отделилась от всей остальной
вселенной, превратившись в замкнутый обособленный мир, который открыл ему
его настоящее призвание.

Стоя посреди улицы, он вдруг увидел деревню и людей в ней почти с той
же ясностью, как если бы мысленно представил их схему, хотя даже если эта
схема и существовала, то только в его подсознании.

И ему показалось, что деревня - это уголок Земли, перенесенный сюда
уголок древней Земли со всеми ее первобытными проблемами и надеждами -
сильная духом община людей, которая уверенно и смело отстаивала свои права
на существование.

С другого конца улицы до него донесся скрип повозок, которые медленно
тащились по направлению к кораблю.

Он не тронулся с места, поджидая их, и, пока он стоял так, собака
подобралась к нему поближе и снова села, глядя на него без особого
дружелюбия.

Подъехав к нему, повозки остановились.

- Здесь в основном лекарственное сырье, - произнес человек, сидевший
на первой горе тюков. - Из всего, что у нас есть, только это и стоит
вывозить.

- У вас, видно, его очень много, - заметил Ричард Дэниел.

Человек покачал головой.

- Не больно-то много. Последний корабль был у нас почти три года
назад. Нам придется ждать еще три, а то и дольше, пока прилетит следующий.

Он сплюнул на землю.

- Иной раз кажется, что не сыщешь большей глухомани, - добавил он. -
Бывают дни, когда мы спрашиваем себя, помнит ли о нас хоть одна душа на
свете.

Со стороны корабля донеслись далекие раскаты капитанских проклятий.

- Вам лучше поскорее подняться туда и сдать груз, - сказал человеку
Ричард Дэниел. - Капитан так зол, что может улететь, не дождавшись вас.

Человек слабо усмехнулся.

- Его дело, - бросил он.

Он взмахнул вожжами и добродушно прикрикнул на лошадей.

- Влезай ко мне, - сказал он Ричарду Дэниелу. - Или тебе хочется
пройтись пешком?

- Я не поеду с вами, - ответил Ричард Дэниел. Я остаюсь здесь. Можете
передать это капитану. Потому что здесь был больной ребенок. Здесь было
радио, нуждавшееся в починке. Культура, которую нужно было продумать и
направить. Здесь его ждал непочатый край работы. Из всех мест, которые он
посетил на своем пути, это было единственным, где он был по-настоящему
нужен.

Человек снова усмехнулся.

- Капитану вряд ли это понравится.

- Тогда посоветуйте ему, - сказал Ричард Дэниел, - чтобы он спустился
сюда и поговорил со мной лично. Я сам себе хозяин. Я капитану ничего не
должен. Я с лихвой уплатил ему свой долг.

Колеса повозки пришли в движение, и человек еще раз взмахнул вожжами.

- Будь как дома, - произнес он. - Мы рады, что ты остаешься.

- Благодарю вас, сэр, - отозвался Ричард Дэниел. - Мне приятно, что я
не буду вам в тягость.

Посторонившись, он смотрел на катившиеся мимо повозки, колеса которых
поднимали легкие облачка сухой, как порох, земли, и она едкой пылью плыла
в воздухе.

Будь как дома, сказал человек, перед тем как отъехать. И в словах его
была искренность и теплота. Много воды утекло с тех пор, как у него был
дом, подумал Ричард Дэниел.

Покой и возможность познавать - вот в чем он нуждался. И в
возможности приносить пользу, так как теперь он знал, что в этом его
назначение. Должно быть, это и было истинной причиной того, что он
остался, он был нужен этим людям... и ему, как это ни странно, была
необходима эта самая их потребность в нем. Пройдут поколения, и здесь, на
этой сходной с Землей планете, возникнет новая Земля. И быть может,
когда-нибудь ему удастся передать людям этой планеты все свое внутреннее
могущество и свою способность к проникновению в суть вещей.

И он замер, пораженный этой мыслью, ибо никогда не поверил бы, что в
нем таилась такая жажда самопожертвования. Он уже не мессия, не
освободитель роботов, а скромный учитель человеческого рода.

Наверное, все шло к тому с самого начала и все происшедшее было лишь
закономерным развитием судьбы человечества. Если род человеческий не мог
своими собственными силами выявить и подчинить себе инстинкт разума -