Чтение 10–й страницы книги ~Детский сад~

других местах? Они остановили нас. Они не дали нам ступить ни шагу и не
пролили ни единой капли крови. У нас нет потерь.

Набив рот хлебом и сыром, он потянулся за бутылкой.

- Я вернусь, - сказал он. - Заберу свою девушку, и мы оба придем
сюда. Может быть, тем, кто в здании, нужна какая-нибудь помощь, и я хочу
помочь им, чем смогу. А если они не нуждаются в помощи, что ж, тогда я
постараюсь найти способ сообщить им, что благодарен за их прибытие.

- Им? Ты видел их?

Солдат посмотрел на Питера в упор.

- Нет, я никого не видел.

- Тогда почему сперва ты идешь за своей девушкой и лишь потом
собираешься вернуться? Кто тебя надоумил? Почему бы тебе не пойти туда с
нами сейчас?

- Это было бы нехорошо, - запротестовал солдат. - Мне почему-то так
кажется. Сперва мне надо увидеть ее и рассказать, что у меня на душе.
Кроме того, у меня есть для нее подарок.

- Она обрадуется, - ласково сказала Мери. - Ей понравится подарок.

- Конечно, - горделиво улыбнувшись, сказал солдат. - Она давно о
таком мечтала.

Солдат полез в карман, достал кожаный футляр и щелчком открыл его.
Ожерелье тускло блеснуло при свете звезд.

Мери протянула руку.

- Можно? - спросила она.

- Конечно, - ответил солдат. - Вы-то знаете, понравится ли оно
девушке.

Мери вынула ожерелье из футляра - ручеек звездного огня заструился по
ее руке.

- Бриллианты? - спросил Питер.

- Не знаю, - ответил солдат. - Наверно. С виду вещь дорогая. В
середине какой-то большой зеленый камень, он не очень сверкает, но зато...

- Питер, - перебила его Мери, - у вас есть спички?

Солдат сунул руку в карман.

- У меня есть зажигалка, мисс. Мне дали зажигалку. Блеск!

Он щелкнул, вспыхнуло пламя. Мери поднесла камень к свету.

- Символ, - сказала она. - Как на моем флаконе.

- Это вы про гравировку? - спросил солдат, показывая пальцем. - И на
зажигалке такая же.

- Где ты взял это? - спросил Питер.

- Ящик дал. Только этот ящик не простой. Я протянул к нему руку, а он
выплюнул зажигалку, и тогда я подумал о Луизе и зажигалке, которую она мне
подарила. Я ее потерял. Жалко было. И вот те на - такая же, только знаки
сбоку... Только, значит, я подумал о Луизе, как ящик как-то смешно фыркнул
и выкинул футляр с ожерельем.

Солдат наклонился. Зажигалка осветила его молодое лицо, оно сияло
торжеством.

- Знаете, что мне кажется? - сказал он. - Мне кажется, что этот ящик
- один из них. Говорят разное, но нельзя верить всему, что услышишь.

Он перевел взгляд с Мери на Питера.

- Вам, наверно, смешно? - робко спросил он.

Питер покачал головой.

- Вот уж чего нет, того нет, солдат.

Мери отдала ожерелье и зажигалку. Солдат положил их в карман и стал
надевать ботинки.

- Надо идти. Спасибо за угощение.

- Мы увидимся, - сказал Питер.

- Надеюсь.

- Обязательно увидимся, - убежденно сказала Мери.

Мери и Питер смотрели ему вслед. Он заковылял в одну сторону, а они
пошли в другую.

- Символ - это их метка, - сказала Мери. - Те, кому дали вещь с
символом, должны вернуться. Это как паспорт, как печать, удостоверяющая,
что ты им понравился!

- Или, - добавил Питер, - клеймо, обеспечивающее право собственности.

Они ищут определенных людей. Им не нужен тот, кто боится их. Им нужны
люди, которые верят им.

- А для чего мы им нужны? - с тревогой спросил Питер. - Вот что меня
беспокоит. Какая им польза от нас? Солдат хочет помочь им, но они в нашей
помощи не нуждаются. Ни в чьей они помощи не нуждаются.

- Мы никого из них не видели, - сказала Мери. - Разве что ящик - один
из них.

"И сигаретные автоматы, - подумал Питер. - Сигаретные автоматы и еще
бог знает что".

- И все же, - продолжала Мери, - они нас знают. Они наблюдали за
нами, изучали. Они знают о нас всю подноготную. Они могут проникнуть в
сознание каждого, узнать, о чем он мечтает, и сделать подарок. Джонни они
подарили удилище с катушкой, вам - нефрит. И удилище было человеческим
удилищем, а нефрит - земным нефритом. Они даже знают девушку солдата. Они
знали, что ей хочется иметь блестящее ожерелье, знали: такой человек, как
она, придет к ним и...

- А может, это все-таки летающие блюдца, - сказал Питер. - Они летали
над нами много лет и изучали нас.

"Сколько же потребовалось лет, - подумал он, - чтобы изучить
человечество? Ведь им пришлось начинать с азов. Человечество было для них
сложной, незнакомой расой, они шли ощупью, изучая сперва отдельные факты.
И они, наверно, ошибались. Иногда их выводы были неверны, и это тормозило
работу".

- Не знаю, - сказал Питер. - Для меня это совершенно непостижимо.

Они шли по блестящей, мерцающей при свете звезд металлической дороге,
а здание все росло, это был уже не туманный фантом, а гигантская стена,
которая уходила в небо, гася звезды. Тысячеэтажное здание, раскинувшееся
на площади в сто акров - от такого величия, от такого размаха голова шла
кругом.

И, даже стоя поблизости от здания, нельзя было увидеть бомбу: она
болталась где-то в воздухе на слишком большой высоте.

Но зато видны были маленькие квадратики, нарезанные дорогами, а в них
смертоносные игрушки неистовой расы, теперь брошенные, ненужные куски
металла причудливой формы.

Перед самым рассветом Питер и Мери подошли наконец к громадной
лестнице, которая вела к главному входу. Ступая по гладкой, выложенной
камнем площадке перед лестницей, они как-то особенно остро ощутили тишину
и покой, царившие под сенью здания.

Рука об руку они поднялись по лестнице, подошли к большой бронзовой
двери и остановились. Повернувшись, они молча смотрели вдаль.

Насколько хватал глаз, видны были дороги, расходившиеся, как спицы
колеса от ступицы здания, а поперечные дороги лежали концентрическими
кругами, и казалось, будто находишься в центре паутины.

Брошенные фермы со службами - коровниками, амбарами, гаражами,
силосными башнями, свинарниками, навесами для машин - остались в секторах,
отсеченных дорогами; в других секторах стояли военные машины, годные
теперь разве лишь на то, чтобы в них вили гнезда птицы да прятались зайцы.
С лугов и полей доносились птичьи трели, воздух был чист и прохладен.

- Вот она, - сказала Мери. - Наша прекрасная страна, Питер.

- Была наша, - поправил ее Питер. - Все, что было, уже никогда не
повторяется.

- Питер, вы не боитесь?

- Нисколько. Только сомнения одолевают.

- Но ведь прежде вы ни в чем не сомневались.

- Я и сейчас не сомневаюсь, - сказал он. - Я чую, что все идет как
следует.

- Конечно, все идет хорошо. Была эпидемия, теперь ее нет. Армия
разбита без единой жертвы. Атомной бомбе не дали взорваться. Разве не так,
Питер? Они уже меняют наш мир к лучшему. Рак и полиомиелит исчезли, а с
этими двумя болезнями человек боролся долгие годы и никак не мог победить.
Войне конец, болезням конец, атомным бомбам конец - чего мы не могли
сделать сами, они сделали за нас.

- Все это я знаю, - сказал Питер. - Они, несомненно, также положат
конец преступлениям, коррупции, насилию - тому, что мучило и унижало
человечество с тех самых пор, как оно спустилось с деревьев.

- Чего же вам нужно еще?

- Наверно, ничего... Впрочем, ничего определенного мы пока не знаем.
Все сведения косвенные, не конкретные, основанные на умозаключениях. У нас
нет доказательств, реальных, весомых доказательств.

- У нас есть вера. Мы должны верить. Если не верить в кого-то или
что-то, уничтожающее болезни и войну, то во что тогда можно верить вообще?

- Именно это и тревожит меня.

- Мир держится на вере, - сказала Мери. - Любой вере - в бога, в
самих себя, в человеческую порядочность.

- Вы изумительная! - воскликнул Питер. Он крепко обнял Мери. В это
время большая бронзовая дверь растворилась.

Положив руки друг другу на плечи, молча переступили они порог и
очутились в вестибюле с высоким сводчатым потолком. Он был расписан
фресками, на стенах висели панно, четыре больших марша лестницы вели
наверх.

Но вход на лестницу преграждали тяжелые бархатные шнуры. Дорогу им
показывали стрелки и еще один шнур, зацепленный за блестящий столбик.

Покорно и тихо, почти с благоговением они направились через вестибюль
к единственной открытой двери.

Они вошли в большую комнату с громадными, высокими, изящной формы