Падения, до Гегемонии, до Хиджры... Черт побери, до всего. Этот корабль
сильно на них смахивал. Узкий корпус, заостренный наверху, со
стабилизаторами внизу - короче, я смотрел на позаимствованный из
наведенных символов и коллективных воспоминаний космический корабль.
обыкновенные "челноки" обходились слишком дорого, чтобы ими
разбрасываться и прятать в древних башнях. Столетия тому назад, еще до
Падения, когда возможности Великой Сети казались неограниченными,
кораблей имелось в избытке - они принадлежали ВКС, Гегемонии,
дипломатам, планетарным правительствам, корпорациям, фондам,
исследовательским группам и мультимиллиардерам. Но и в те дни
требовались ресурсы целой планеты, чтобы построить звездолет. На моей
памяти, а также на памяти моей матери, бабушки и прабабушки корабли
строил только Орден, нечто среднее между Вселенской Церковью и
галактическим правительством. А частный звездолет был не по карману и
Его Святейшеству на Пасеме.
лестницы до корпуса было метра четыре. Глянув вниз, в бездонный черный
провал, я почувствовал, что у меня кружится голова, а потом вдруг
заметил, что где-то в пятнадцати метрах подо мной лестница подходит к
корпусу едва ли не вплотную.
я сумел сохранить равновесие и побежал дальше.
прыжков в воду. Если я упаду, то наверняка сверну себе шею. Отогнав эту
мысль, я приблизился к кораблю и прижал к корпусу ладонь.
гигантского зверя. Впечатление усиливалось тем, что по корпусу время от
времени пробегала дрожь - словно корабль дышал, словно у меня под
ладонью билось его сердце.
- не то чтобы в нем открылся люк или повернулась на шарнирах дверца,
нет, просто-напросто образовалось широкое отверстие.
сравнение с кишкой. Потолок и стены коридора тускло светились.
большинства людей, была спокойной и предсказуемой. На этой неделе я
случайно убил человека, был приговорен к смертной казни и казнен, а
когда воскрес, очутился в легенде. Так стоит ли останавливаться на
достигнутом?
Разверстая пасть проглотила добычу и захлопнулась.
звездолетах, мне всегда вспоминался трюм транспорта, на котором нас
переправляли на Урсу: серый металл, повсюду заклепки, защелки, которых
не откроешь, трубы, из которых тоненькими струйками сочится пар. А тут
все было иначе. Стены гладкие, можно сказать, безликие, переборки
отделаны деревом, теплым, почти живым на ощупь. Если на корабле имелся
воздушный шлюз, я его не заметил. Лампы в стенах вспыхивали при моем
приближении и гасли у меня за спиной. Я догадывался, что ширина корабля
в поперечнике не больше десяти метров, однако из-за того, что коридор
слегка изгибался, казалось, что на самом деле звездолет куда просторнее.
металлическая лесенка. Я поставил ногу на ступеньку, и наверху вспыхнули
огни. Предположив, что там интереснее, чем внизу, я стал подниматься.
изображения которых видел в старинных книгах; еще там имелись столы и
стулья, расставленные весьма причудливым образом, а также рояль.
Наверно, ни один из десяти тысяч жителей Гипериона не догадался бы, что
это за инструмент. Мне было проще: бабушка и мать любили музыку, а
потому в нашем фургоне пианино занимало почетное место. Много раз дядья
и дед жаловались, что из-за него не повернуться, что приходится
расходовать кучу электричества, таская его повсюду за собой, что
здравомыслящие люди давно купили бы себе карманный синтезатор или
что-нибудь в том же роде. Однако женщины стояли на своем - никакой
другой инструмент не сравнится по звуку с настоящим пианино (и не важно,
что после каждого переезда его нужно настраивать заново). А когда
бабушка вечерами играла Рахманинова, Баха или Моцарта, всякие жалобы
прекращались. Именно от бабушки я узнал о великих инструментах прошлого
- и вот теперь вижу перед собой один из них, явно изготовленный до
Хиджры.
стену, за которой виднелась каменная кладка башни, я приблизился к
роялю. Над клавиатурой отливала позолотой надпись "Стейнвей". Я тихонько
присвистнул и коснулся пальцами клавиш, не осмеливаясь, правда, нажать.
Бабушка утверждала, что эта фирма перестала производить рояли еще до
Большой Ошибки и что после Хиджры не появилось ни единого нового
инструмента. Значит, передо мной рояль, которому как минимум тысяча лет.
Среди тех, кто любил музыку, "Стейнвеи" и скрипки Страдивари были чем-
то вроде мифа. Неужели такое возможно? Клавиши, наверное, изготовлены из
слоновой кости - из бивней вымершего животного, которое называли слоном.
Человек может жить очень и очень долго благодаря поульсенизации и
криогенной фуге, и Мартин Силен - лучшее тому подтверждение; а вот как
сохранился этот артефакт, как уцелели в столь длительном путешествии
сквозь пространство и время дерево, металл и слоновая кость?
безупречным, как и акустика корабля. Несмотря на свой почтенный возраст
и все световые годы, которые ему довелось преодолеть, инструмент
оказался прекрасно настроенным.
музыкальная миниатюра Л. ван Бетховена.]. Простая, незатейливая мелодия
гармонировала с тишиной, что царила на корабле. Лампы в стенах слегка
потускнели, аккорды заполнили каюту, отдавались эхом в колодце с
лестницей. Играя, я думал о матери и бабушке, о том, что они и не
догадывались, где мне придется вспоминать полученные в детстве уроки
музыки. На душе стало грустно, и эта печаль словно передалась мелодии.
стыдно, что я играл столь простую мелодию на таком замечательном
инструменте, настоящем подарке прошлого. Вставать не хотелось, и я
погрузился в размышления о корабле, старом поэте и о том, каким образом
оказался во все это замешан Рауль Эндимион.
не ощущал присутствия постороннего...
казалось, исходил из центра каюты. - Мой прежний пассажир предпочитал
Рахманинова.
которые вертелись на языке.
рассчитывая получить ответ.
доводилось слышать механические голоса; правда, ни одну из машин, с
которыми я общался, нельзя было назвать действительно разумной. Церковь
с Орденом запретили производство ИскИнов более двух столетий назад, а
после того как Техно-Центр помог Бродягам уничтожить Гегемонию,
большинство населения тысячи обезображенных войной миров целиком и
полностью поддержало церковников. Что там говорить - едва я осознал, что
беседую с по-настоящему разумной машиной, у меня взмокли ладони, а к
горлу подкатил комок.
секундной заминки. - Большую часть жизни он провел на дипломатической
службе.
подумал, что казнь, быть может, все-таки состоялась и "жезл смерти"
искорежил мой мозг настолько, что я вообразил, будто попал в эпическую
поэму.
показалось, намек на сожаление.
ушел на космическом корабле в Сеть. На каком корабле, на этом? - И где?
- Из "Песней" следовало, что в компьютере звездолета, на котором Консул
покинул Гиперион, находился второй кибрид Джона Китса.
что он умер, а я возвратился. Очевидно, меня в свое время
запрограммировали на возвращение.
с бортовым компьютером или с Джоном Китсом?
как будто припоминаю, что когда-то у меня было имя.
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Журавлев Владимир
Суворов Виктор
Посняков Андрей