острова. Этот идиот Каспиан не пустил нас на берег, потому что становилось
темно, и он боялся туземцев и диких зверей. Сегодня вечером дали по
дополнительной порции воды."
кого-либо другого, но эти события нельзя пересказать его словами, ибо
после 11 сентября он надолго перестал вести свой дневник.
Путешественники увидели, что находятся в заливе, со всех сторон окруженном
утесами и скалами и похожем на норвежский фьорд. Впереди, в глубине бухты,
был виден ровный берег, густо поросший деревьями, похожими на кедры, между
которыми протекал быстрый поток. За рощей был крутой подъем,
заканчивающийся каменным гребнем с острыми выступами, а за ним смутно
виднелись темные горы, вершины которых прятались за тусклыми облаками.
Утесы по обеим сторонам залива были исполосованы белыми линиями. Все
знали, что это водопады, хотя на таком расстоянии не было видно их
движения и не было слышно шума. Было тихо, и вода залива казалась гладкой,
как зеркало, она отражала каждый камушек на утесах. На картине этот
пейзаж, пожалуй, выглядел бы красиво, но в реальной жизни зрелище было
удручающим. Эта страна не приветствовала гостей.
вдоволь плескались в речке. Затем хорошо поели и отдохнули перед тем, как
Каспиан послал четверых обратно охранять корабль. После этого началась
обычная работа. Предстояло многое сделать. Надо было свезти на берег
бочки, заделать, если возможно, дырявые и снова наполнить их водой, надо
было свалить дерево, если удастся, сосну, и сделать из нее новую мачту,
необходимо было починить паруса. Требовалось послать на охоту несколько
человек набить дичи, какая может водиться в этом краю, надо было постирать
и починить одежду и исправить на борту корабля бесчисленные мелкие
поломки. Теперь в "Рассветном Путнике" - и тем яснее это стало видно,
когда они оказались на некотором расстоянии от него - было трудно признать
гордый корабль, покинувший гавань Нерроухэвена. Он выглядел поврежденным,
потерявшим цвет старым кораблем, который легко принять за обломок
кораблекрушения. Его офицеры и команда были не лучше - худые, бледные, в
лохмотьях, с красными от недосыпания глазами.
его упало. Неужели не удастся отдохнуть? Похоже было на то, что первый их
день на долгожданной суше будет полон такой же тяжелой работой, как и в
море. Затем ему в голову пришла восхитительная идея. Никто не смотрел на
него - все кудахтали по поводу корабля так, словно им действительно
нравилась эта ужасная посудина. Почему бы ему просто не ускользнуть прочь?
Он прогуляется вглубь острова, найдет наверху в горах прохладное местечко,
продуваемое ветерком, хорошенько выспится и присоединится к остальным
только после того, как закончится дневная работа. Он чувствовал, что ему
это будет полезно. Но он постарается не потерять из виду залив и корабль,
чтобы не заблудиться. Ему бы не хотелось остаться в одиночестве в этих
краях.
своего места и направился под деревья, стараясь идти медленно, с
бесцельным видом, так, что если бы кто-нибудь увидел его, то подумал бы,
что он всего лишь разминает ноги. Он очень удивился тому, как быстро затих
после него шум разговора, и каким тихим и теплым оказался темно-зеленый
лес. Вскоре он понял, что может идти более быстро и уверенно.
Трава была сухой и скользкой, но по ней вполне можно было передвигаться,
хотя бы на четвереньках, и, хотя Юстас пыхтел и поминутно вытирал пот со
лба, он все же упорно тащился вперед. Это, кстати, показывало, что
перемены в жизни принесли ему некоторую пользу, хотя сам он об этом и не
подозревал: прежний Юстас, Юстас Гарольда и Альберты, прекратил бы подъем
через десять минут.
что оттуда сможет заглянуть вглубь острова, но облака спустились ниже и
были теперь ближе к нему, а навстречу поднималась густая пелена тумана. Он
сел и оглянулся. Он был теперь так высоко, что залив под ним казался
совсем крошечным; море было видно на мили вокруг. Затем на него нахлынул
горный туман, густой, но не холодный; он прилег и стал вертеться с боку на
бок, стараясь найти наиболее удобное положение, чтобы насладиться отдыхом.
почувствовал себя одиноко. Это чувство росло постепенно. Но затем он начал
беспокоиться о том, сколько времени прошло. Ниоткуда не доносилось ни
единого звука. Внезапно ему пришло в голову, что он мог пролежать так
многие часы. Вдруг остальные уже уплыли! Вдруг они специально дали ему
уйти, просто, чтобы бросить его здесь! Он в панике вскочил и начал быстро
спускаться.
проехал вниз несколько футов. Затем он решил, что это завело его слишком
далеко влево, А когда он поднимался, то видел пропасти в той стороне.
Тогда он снова полез наверх, насколько он мог судить, приблизительно в то
место, где был вначале, и снова начал спуск, держась правой стороны. После
этого, казалось дела пошли лучше. Он продвигался очень осторожно, так как
видел не дальше ярда впереди себя, а вокруг него по-прежнему стояла полная
тишина. Исключительно неприятное ощущение, когда приходится передвигаться
с осторожностью, а голос вокруг тебя постоянно твердит: "Поторапливайся,
поторапливайся". С каждой минутой ужасная мысль о том, что его бросили,
становилась все назойливее. Если бы он хоть немного понимал Каспиана и
Пэвенси, он бы конечно догадался, что нет ни малейшей вероятности того,
что они способны так поступить. Но он убедил себя, что все они - сущие
дьяволы в человеческом облике.
рассыпающихся камней, так называемому оползню, и обнаружив, что стоит на
ровной почве. - Ну, и где же теперь эти деревья? Впереди действительно
что-то темнеет. Ага, кажется туман рассеивается.
Юстас заморгал. Туман исчез. Юстас находился в совершенно незнакомой
долине, а моря нигде не было видно.
отдохнуть. Трое лучших стрелков отправились в горы, к северу от залива, и
возвратились вскоре с тушами двух горных козлов, которые теперь
поджаривались на огне. Каспиан приказал выгрузить на берег бочку с вином
из Аркенлэнда. Одной бочки должно было хватить на всех: это вино было
таким крепким, что приходилось его разбавлять водой. Пока что работа
продвигалась хорошо, и за обедом было весело. Положив себе вторую порцию
козлятины, Эдмунд вдруг воскликнул: "А куда запропастился этот несчастный
Юстас?"
узкой и глубокой, а окружающие ее склоны - такими отвесными, что она
походила на гигантскую трещину. Дно долины поросло травой, из которой
выглядывали камни. Кое-где Юстас заметил черные выгоревшие пятна, похожие
на те, что в жаркое лето можно видеть по краям железнодорожной насыпи.
Примерно в пятнадцати ярдах от него виднелась чистая гладь озера. Больше в
долине не было видно ничего: ни животного, ни птицы, ни насекомого. Солнце
палило нещадно, и угрюмые горные пики заглядывали через край долины.
тому склону. Он сразу же повернулся посмотреть, как ему взобраться назад,
но, взглянув наверх, задрожал. Очевидно, лишь удивительное везение помогло
ему найти единственно возможный путь вниз - длинную зеленую полоску земли,
ужасно крутую и узкую, по обеим сторонам которой зияли пропасти. Другой
дорогой подняться наверх было невозможно. Но сможет ли он вернуться ею
теперь, когда увидел, что это за путь? От одной мысли об этом у него
начала кружиться голова.
хорошенько напиться из пруда. Но прежде, чем он успел сделать шаг в
долину, позади него послышался какой-то шум. Это было всего лишь шуршание,
но оно казалось очень громким во всепоглощающей тишине долины. На
мгновение Юстас застыл на месте. Затем он осторожно повернул голову и
посмотрел.
возможно вход в пещеру. И из нее поднимались две тонкие струйки дыма.
Камни, лежавшие перед этой дырой дрожали так, как будто в темноте за ними
ползло что-то большое и тяжелое. Именно этот шум и услышал Юстас.
или Люси, или вы сразу же бы узнали это существо, но Юстас не читал
книжек, в которых было бы написано о подобных вещах. Более того, раньше он
даже представить себе не мог то, что показалось из пещеры - длинная морда
свинцового цвета с тусклыми красными глазами; ни перьев, ни шерсти на
длинном волочащемся по земле гибком теле; лапы, суставы которых
возвышались, как у паука, над спиной; ужасные когти, крылья, как у летучей
мыши, скрежещущие по камням; хвост длиной с милю. А из двух ноздрей
поднимались струйки дыма. Юстасу и в голову не пришло, что это дракон. Да
если бы даже и пришло, лучше бы ему от этого не стало.
слегка бы удивился поведению этого. Дракон не стал хлопать крыльями,
отряхиваясь, не извергал реку пламени из пасти. Дым от его ноздрей походил
на дым от костра, который скоро угаснет. Дракон, похоже, и не заметил
Юстаса. Выбравшись наконец из пещеры, он очень медленно пополз к пруду -
медленно, с частыми остановками. Даже Юстас, несмотря на свой страх,
Афанасьев Роман
Лондон Джек
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Сапковский Анджей