палубу так рано поутру. Собираясь спуститься вниз и вернуть чашку на
камбуз по дороге к каюте Лиги, я встретил улыбающегося Дика Петерса,
который, коснувшись бескозырки, в шутливом приветствии прорычал: -
"Мартин", - мастер Эдди.
Петерс.
Меньше неприятностей. Мистер Элисон, должно быть, позаботился обо всем
распорядиться на какое-то время.
мучила морская болезнь. Вы ведь это имели ввиду?
настила, прокатилось по палубе и оказалось рядом с ним. Он протянул руку и
сжал лохматое плечо своей обезьяны. Зверь добродушно отреагировал на этот
жест, и я не могу не заметить, что они были чуточку похожи друг на друга.
Я говорю об этом, не для того, чтобы унизить человека, который пришел мне
на помощь в трудную минуту, - хотя согласен, что было бы простительно
погрешить против истины во имя красоты - а потому, что эта некрасивость
его лица была, в более высоком и мудром смысле, предметом гораздо большего
восхищения, чем эти штампованные красавчики из числа любимцев публики. Его
губы были тонкими, зубы, если вы их видели, длинные и выступающие вперед.
Если бы вы присмотрелись к нему более внимательно, он производил приятное
впечатление. С другой стороны, кому-то его веселость могла показаться
демонической. Фактически, его лицо было искажено как бы гримасой смеха, и
в складках между морщинками кожа была светлее, наводя меня на мысль, не
были ли некоторые части его лица целиком сделаны из суровой ткани. Это
лицо отпугивало, особенно когда вы понимали, что переход от кажущейся
веселости к гневу был всего лишь плодом вашего глубокого созерцания, а не
каких либо действий со стороны этого человека. Вы чувствовали себя так,
словно, найдя драгоценность в каком-то укромном местечке, вдруг
обнаруживали, как она превращается в голову змеи.
немыслимую шевелюру, постепенно отделяя от головы эту копну черных волос,
давая понять, что это парик. Заметив, что я смотрел, как зачарованный, он
добродушно улыбнулся и сказал:
вашей.
прослеживались и черты жителя приграничной зоны. Поэтому я спросил его: -
Вы с Запада?
уроженка Блэк Хилз. Я охотился и исходил все тропы на Западе. Я прошел
через Колтерс Хэл и был на дне каньона, такого огромного, что если бы
Карлстон провалился туда, его никто бы не заметил.
аккуратностью.
висят как занавески. Все это, когда мне еще не было двенадцати, - добавил
он.
эксцентричная наружность моего собеседника и грубовато-искренняя манера
говорить заставили меня полностью поверить ему. Тот, кто говорит неправду,
обычно заботится о том, чтобы ему поверили, так как хочет произвести
определенное впечатление. Думаю, Петерсу было глубоко плевать, что о нем
могли подумать.
любит путешествовать. Но лично я не понимаю, какое удовольствие можно
получить целыми днями находясь в своей каюте.
"доктора" медицины, которого я встречал. Джони-Уолкс-Два-Духа. Сущее
привидение, которое мне когда нибудь приходилось видеть. Когда он
разговаривал с вами, вам чудились видения за его спиной и слышались
забавные звуки вокруг. В ней тоже есть что-то такое. Не знаю, как это
сказать.
даже говорить на очень близком расстоянии. И внешность ее очень
впечатляет.
в хороших отношениях.
визит к Вальдемару.
не знал, что Вальдемар был главным экспертом Элисона на пути следования
судна, а не обыкновенным туристом. Поэтому было справедливым оставить эту
тему, хотя рано или поздно я все равно бы выявил, что ему известно, а что
нет. Я шутливо спросил: - К кому же из них мне направиться в первую
очередь?
для встречи с нашим загадочным пассажиром, если он не совсем в порядке? Но
когда мне удобнее к нему заглянуть?
от одной склянки до восьми. Потом - все сначала. 8 час. 30 мин. - одна
склянка, 9 час. 00 мин. - две, потом - три склянки - это 9.30. Лучше пойти
к нему после третьей или четвертой склянки, чтобы дать ему время
проснуться и привести себя в порядок.
выбежал вперед, ухватил меня за руку, начал трясти и похлопывать. Могу
сказать, что, если бы он захотел, мог бы сломать ее как пригоршню сухих
веток.
вниз. Эмерсон взмыл вверх, исчезнув за парусом.
чтобы скоротать время. Когда пробило три склянки, я вернулся в каюту, где
еще раз сделал ревизию своего гардероба. Белая рубашка и галстук вполне
подойдут, решил я. К четырем склянкам я уже надел соответствующий жилет,
жакет и, отдавая дань своей армейской привычке, пару свеженачищенных
сапог.
немедленно, встретив меня очаровательнейшей из улыбок.
пальцах и запястьях уже не было драгоценностей, которые я заметил накануне
вечером. И снова ее присутствие произвело на меня особое впечатление,
словно только что вспыхнула молния или, вот-вот должна вспыхнуть.
просто изучала меня какое-то время и наконец сказала:
а мне всегда казалось, что знаю все из них. Должно быть вы из какого-то
другого места.
рассуждений, преследуя странную возможность поупражняться в тавтологии. -
И я буду счастлив остаться там. Разумеется с вами.
правда?