специфическими возможностями, как доктор, тем не менее умеет наблюдать за
обстановкой и обобщать свои наблюдения. Я знаю, что в свое время донесения
Ричарда ценились весьма высоко, и уверен, что могу на него положиться. Но
по своему опыту я знаю, что многие женские разговоры до мужчин часто не
доходят - быть может, потому, что это им просто неинтересно. Поэтому мне
кажется, что вдвоем вы сможете иметь полную информацию о том, что
происходит в поселке.
он. - Я предпринимаю меры предосторожности. Мы не знаем, что это была за
штука и что она тут делала. Мы не можем объявить здесь карантин без веских
на то причин. Но мы можем следить, не появятся ли такие причины. И помочь
в этом просим вас. Ну так как?
отвечу.
этому разговору, и ее отношение к предложению Бернарда каждый раз
менялось.
человеком, правда?
медицинского контроля, верно?
говоря, не знаю, кого бы он мог найти в Мидвиче. А если он пришлет
кого-нибудь со стороны, это будет уже совсем неприятно, правда?
звонить Бернарду, а написал ему, что мы не имеем ничего против
сотрудничества, а в ответ получил письмо, в котором он писал, что мы
встретимся с ним в наш следующий приезд в Лондон, а пока дело не срочное,
и нам следует просто держать глаза открытыми.
недели после Потерянного дня уже ничто не нарушало безмятежный покой
Мидвича.
широкую известность и фотографии в газетах, наконец успокоились; остальные
радовались, что в их жизнь больше не вмешиваются. Мисс Полли Раштон, у
которой закончились каникулы, попрощалась со своими мидвичскими дядей и
тетей и уехала домой в Лондон. Алан Хьюз, к ужасу своему, узнал, что его
не только переводят на север Шотландии, но и вообще уволят из армии на
несколько недель позже, чем он предполагал, и теперь большую часть времени
он тратил на написание рапортов, а остальную часть посвящал переписке с
мисс Зеллаби. Миссис Харриман, жена пекаря, придумав ряд весьма
неправдоподобных обстоятельств, из-за которых тело Герберта Флэгга
оказалось в ее коттедже, перешла в наступление сама, постоянно напоминая
мужу обо всех известных и предполагаемых сомнительных фактах из его
прошлого. Все остальные мидвичцы продолжали жить как обычно.
третий или четвертый раз за время его тысячелетней дремоты.
поскольку это не моя история - это история Мидвича. Если бы я дальше
излагал события в том порядке, в котором поступала ко мне информация,
возникла бы невообразимая путаница и следствия шли бы впереди причин.
Поэтому возникает необходимость расположить информацию в хронологическом
порядке, придавая соответствующий вес событиям, которые и мне, и всем нам
казались в то время незначительными. Если читателю покажется, что автор
обладает сверхнаблюдательностью, он должен помнить, что это лишь следствие
того, что я писал, оглядываясь назад, в прошлое. В то время автор и сам не
вполне представлял, кусочки какой мозаики попадают к нему, и лишь когда
часть из них стала складываться в некую картину, он активно занялся
поиском недостающих.
нормальной - казалось - жизни, в поселке стали возникать очаги... некоей
напряженности. Началось это в конце ноября - в начале декабря, а кое-где,
возможно, и раньше. Примерно тогда же Феррелин Зеллаби упомянула в одном
из своих почти ежедневных писем Алану Хьюзу, что ее подозрения полностью
подтвердились.
это могло случиться, ведь, исходя из всего, что она знает, этого вообще не
может быть, поэтому она ничего не может понять, но факт остается фактом -
она, кажется, беременна - впрочем, слово "кажется" здесь не подходит,
поскольку она в этом совершенно уверена. Поэтому не сможет ли он вырваться
к ней на выходные, обсудить создавшееся положение?..
сообщила свою новость. Некоторое время она была очень обеспокоена и
озадачена, и за два или три дня до того, как написать Алану, решила, что
пора признаться домашним. С одной стороны, она нуждалась в совете и
объяснениях, которых не смогла найти ни в одной книге, а с другой -
считала это более достойным, чем ждать, пока кто-нибудь не догадается сам.
Пожалуй, лучше всего сначала рассказать Антее - матери, конечно, тоже, но
потом, когда хоть что-нибудь прояснится; это был один из тех случаев,
когда мать могла легко выйти из себя.
среду Феррелин была готова, улучив подходящий момент, отвести Антею в
сторону и все ей выложить.
днем Антея была на заседании в женской организации и вернулась только
вечером сильно уставшая. Был подходящий момент утром в пятницу - но тоже
не вполне, так как к отцу в это время пришел гость, и уже накрывали к чаю.
И так одно за другим - и к утру субботы Феррелин все еще ни с кем не
поделилась своей тайной.
удобно. Так может продолжаться неделями", - твердо сказала она себе,
одеваясь.
Он рассеянно поцеловал ее и вскоре с головой ушел в работу - сначала в
глубокой задумчивости обошел сад, затем скрылся в кабинете.
яичницу с беконом. Съев пару кусочков, она отодвинула тарелку достаточно
решительно, чтобы Антея оторвалась от своих размышлений и взглянула на
нее.
несвежие?
Внутренний голос подсказывал: "Почему бы не сейчас?" Она глубоко вздохнула
и проговорила: - Дело в том, Антея, что мне сегодня утром было плохо.
мармелад, она добавила: - И мне тоже. Ужасно, правда?
так. Мне плохо от того, что у меня будет ребенок.
затем медленно кивнула.
взглянула на Феррелин. - У меня тоже.
она испытала легкий шок. Антея была только на шестнадцать лет старше, так
что все было вполне естественно, но... В голове у Феррелин все
перемешалось. Семья Зеллаби отнюдь не соответствовала викторианским
представлениям о ячейке общества, но ребенок, который станет сводным
братом или сестрой ей самой, дядей или тетей внукам Зеллаби, которым уже
было по четыре-пять лет, и ее собственному ребенку, который окажется в том
же возрасте, превращал нормальное соотношение поколений в хаос. Кроме
того, это было несколько неожиданно.
как-то сразу все встало с ног на голову.
каштана. Глаза ее сияли. Сияние росло, пока наконец не превратилось в две
слезинки, скатившиеся по ее щекам.
видела Антею плачущей. Это было совсем не похоже на нее...
с себя что-то, Феррелин вскочила, подбежала к Антее, обняла ее и
почувствовала, как та дрожит. Она прижала Антею к себе и стала гладить ее