помощи. Нечто похожее я почувствовал еще в нашу самую первую встречу с
Софи, когда она подвернула ногу.
что-то зажато.
каштановых волос, перевязанных желтой ленточкой. Потом она обвила мою шею
своими ручонками и поцеловала меня прямо в губы, а я стоял и смотрел на
эту тоненькую прядь...
меня так же нежно, как до этого сделала ее дочь, и прошептала:
лице, одними губами шепнула: - Мы... Мы не забудем этого, Дэви! Никогда не
забудем...
обнимал жену. На опушке леса они остановились и помахали мне на прощание.
Я махнул рукой в ответ, и они тронулись дальше. Последнее, что я видел,
была ручонка Софи, махнувшая мне перед тем, как окончательно исчезнуть
среди деревьев, на которые уже тем временем спускались сумерки.
но возле коновязи стояла лошадь инспектора, и я понял, что отец дома. Я
честно выполнил просьбу мистера Уэндера и надеялся, что они успели уехать
уже далеко. Хоть я и твердо решил не возвращаться домой до утра, когда
наступила ночь, мне стало не по себе: никогда я еще не ночевал в чужом
доме. В доме Уэндеров все было мне знакомо, но в опустевших комнатах все
время чудились какие-то шорохи и скрипы. Я нашел несколько свечных
огарков, зажег их, растопил печку, и потрескивающие поленья немного
развеяли мои страхи. Но и внутри дома, и снаружи мне долго еще мерещились
странные шорохи и непонятные звуки...
Временами страх подступал к горлу, становился невыносимым, и только мысли
о Софи приковывали меня к скамейке. Но я ни на секунду не мог забыть, что
снаружи - кромешная тьма, а я здесь один-одинешенек.
Где-то среди ночи я набрался храбрости, поднялся со скамейки и прилег на
кровать. Долго я смотрел на пламя свечей, с ужасом думая, что будет, когда
они погаснут. В конце концов они действительно погасли и... В окна
брызнули лучи солнца. Должно быть, я все-таки уснул.
ощутил сильный голод. Впрочем, с едой можно было и подождать.
Единственное, чего мне сейчас по-настоящему хотелось, это проскользнуть
незамеченным в свою комнату и притвориться, будто я просто-напросто
проспал рассвет. Но мне не повезло.
моего ответа, добавила: - Отец в бешенстве. Немедленно иди к нему, а то
будет еще хуже!
вошел в самый неподходящий момент: инспектор внешне казался спокойным, но
отец был просто вне себя.
не было дома всю ночь! Ну? Где ты был, я спрашиваю?!
один из них, хотя ноги мои дрожали от страха: никогда еще до сих пор я не
видел его в такой ярости.
равно не поможет. Кто была эта... эта нечисть, с которой тебя видели
вчера?!
вмешался инспектор.
особенности, когда речь идет о подобии человека, вещь очень серьезная, и я
хочу, чтобы ты понял это. За подобное укрывательство людей сажают в
тюрьму. Долг и обязанность каждого - немедленно сообщить мне о любом
о_т_к_л_о_н_е_н_и_и_, даже о любом _с_о_м_н_и_т_е_л_ь_н_о_м_ случае. Здесь
же, если только Эрвинов мальчишка не ошибся, речь идет о явном отклонении
от НОРМЫ, о самом настоящем кощунстве. Он сказал, что эта... этот
ребенок... Словом, что у нее на ноге _ш_е_с_т_ь_ пальцев. Это правда,
Дэвид?
страшного не случится, и ты можешь нам честно сказать, кто она и откуда.
Ведь так, Дэвид?
друг на друга.
настойчиво добивался от меня ответа инспектор. - Если все это
н_е_п_р_а_в_д_а_...
справиться с ним - мое дело. Ступай к себе! - бросил он мне, даже не
взглянув при этом в мою сторону.
себе", но я знал и то, что в том состоянии, в каком был сейчас отец, он
изобьет меня независимо от того, скажу я правду или нет. Я повернулся и
пошел к двери. Отец двинулся за мной, прихватив со стола хлыст.
повторил фразу так, что отец поневоле остановился. Секунду или две он с
яростью смотрел на инспектора, потом швырнул хлыст на стол и вышел следом
за мной.
отцовского гнева. Ко мне зашла Мэри, помогла раздеться и лечь в кровать.
Она не могла удержать слез. Я же изо всех сил старался держаться стойко,
пока она была рядом. Но когда она, дав мне выпить горячего бульона, вышла
из комнаты, слезы хлынули у меня из глаз. Я ревел не от боли, вернее не от
физической боли, а от стыда и беспомощности: с отчаянием я сжимал в руке
прядь каштановых волос, перевязанных желтой лентой, и захлебываясь в
рыданиях, бормотал:
пытается _п_о_г_о_в_о_р_и_т_ь_ со мной. Чувствовал я тревогу и остальных
наших. Я рассказал им про Софи, теперь это уже не было тайной. Мой рассказ
напугал их, и я постарался растолковать им, что отклонение, во всяком
случае, такое маленькое и несущественное, не может считаться кощунством. И
все же для них это явилось своего рода шоком. Ведь то, что я говорил, шло
вразрез со всеми общепринятыми понятиями о НОРМЕ. Они верили в мою
искренность, да и как могло быть иначе? Разговаривая _м_ы_с_л_я_м_и_,
невозможно лгать. Но их поразила сама идея, что кощунство может не быть
омерзительным... Переступить через это они еще не могли. Во всяком случае
сейчас они не могли ничем мне помочь, и я не очень жалел, когда один за
другим они замолкли.
себе, что Софи с родителями успели добраться до Джунглей, их
преследователи, несолоно хлебавши, повернули обратно, и мое предательство
ничем не повредило Софи.
мелькали передо мной страшные видения. Вновь мы все собрались во дворе, и
мой отец держал за руку Софи, готовясь свершить Очищение... Проснулся я от
своего крика, умоляющего отца остановиться... Я боялся заснуть вновь,
чтобы не увидеть опять этот кошмарный сон, но все-таки вскоре заснул...
Теперь я увидел другое: вновь, как в детстве, передо мной простирался
Город, его дома, улицы и странные блестящие предметы, летевшие по воздуху.
Уже много лет я не видел этого во сне, но Город был в точности такой, как
раньше, и почему-то этот давно забытый сон успокоил меня...
сочувствия, ни даже сожаления, разве только легкую брезгливость. Ухаживала
за мной Мэри. Она запрещала мне вставать с постели весь день, и я молча
лежал на животе, чтобы не тревожить израненную спину, соображая, что бы
предпринять для побега. Я решил, что лучше всего попробовать достать
лошадь, и все утро придумывал, как украсть одну из наших рабочих лошадей,
чтобы ускакать на ней в Джунгли.
Поначалу я хотел было потихоньку расспросить его о Джунглях, разумеется,
так, чтобы он не догадался о моих намерениях; будучи специалистом по
отклонениям, он наверняка должен был знать о Джунглях больше, чем кто бы
то ни было. Но я сразу выкинул эту мысль из головы: он моментально
раскусил бы меня.
просто меня проведать. Я понял это с первого же его вопроса.