Чтение 10–й страницы книги ~Святой остров~

ореоле. Здесь были чаши, драгоценные камни, прекрасные перстни, чеканные
тарелки из серебра и еще много других сокровищ...

Алкиний не смог всего рассмотреть - его взгляд сразу же приковала
статуя. Теперь он ни на секунду не сомневался, что во сне попал в тот самый
храм Ахилла, куда и плыл.

Когда он подошел к алтарю ближе, статуя вдруг ожила, и с пьедестала
спустился высокий мужчина с золотыми волосами и в золотой накидке.

Пораженный Алкиний понял, что ему явился сам Ахилл.

- С миром ли ты пришел в мой храм, чужеземец? - спросил герой, легко
касаясь ладонями жертвенного огня.

...Алкиний отпрянул, видя, что руки героя не горят. Но ведь так и должно
было быть, ведь это всего лишь сон?

На какой-то миг юноша усомнился в реальности происходящего, но Ахилл,
словно почувствовав, тут же грозно нахмурился:

- Я вижу в твоем сердце великую скорбь и сомнение. С миром ли ты пришел
сюда?

Алкиний сделал шаг назад, ибо сон принимал зловещий оборот. Юноша хотел
проснуться, но не мог, а лицо великого героя было уже совсем рядом...

- Зачем спрашиваешь ты, если и сам прекрасно знаешь ответ, - еле
выговорил молодой грек, пытаясь не смотреть на сияющие одежды победителя Трои.

- Как смеете вы, эллины, участвовать в столь низком замысле? - гневно
пророкотало под сводами храма. - Как смеете являться на мой остров с
недостойными помыслами?

- Нас заставили, - закричал Алкиний, ударяя себя кулаком в грудь. -
Силой заставили сделать это. Наши братья остались на материке в заложниках. Мы
не могли поступить иначе...

Покачав головой, Ахилл сделал небрежный знак рукой:

- Иди, смертный, все, что хотел, я уже сказал...

В ту же секунду храм подернулся рябью, его очертания, словно отраженные
в воде, расплылись. Яркий свет стал резать глаза, и Алкиний, инстинктивно
прикрыв лицо, проснулся. Он лежал на палубе у мачты, и уже давно вставшее
утреннее солнце нещадно светило ему в лицо, заставляя щурить глаза.

Весла были убраны, и корабли шли на одних парусах, чему способствовал
хороший попутный ветер.

И Алкиний вдруг понял, что это был не просто сон. Это - предупреждение.
Великий Ахилл знает о грабительских замыслах плывущих на его остров амазонок.

Но в силах ли он, Алкиний, помешать святотатству? Можно поднять на
кораблях бунт, но что сделают десять невооруженных эллинов против двухсот
профессиональных воинов, не знающих ни страха, ни жалости? Можно под покровом
ночи покинуть корабли и, привязав себя к пустым деревянным бочкам, дождаться
какого-нибудь торгового судна, которые были частыми гостями в этих водах...
Нет, и это не выход. Воительницы вполне могли и сами вернуться обратно, значит,
заложников ждет неминуемая казнь. А если корабли вообще не возвратятся до
начала осени, царица Силея наверняка прикажет убить эллинов, обвинив в
вероломстве их же уплывших товарищей.

Какие бы варианты будущих событий ни измышлял юноша, в любом случае
оставшихся на материке эллинов ждала смерть. С другой стороны, то, что
воительницам удастся безнаказанно ограбить остров, казалось теперь абсолютно
невозможным. Алкиний уверился в этом после своего пророческого сна. Погибнут ли
амазонки вследствие предательства эллинов или вследствие нападения на священный
остров, значения не имело. В любом случае они не вернутся, подписав тем самым
смертный приговор заложникам.

Лишь одна мысль согревала юношу: как хорошо, что с ними не поплыла Мида.
В любом из вариантов событий, которым суждено произойти в будущем, девушке
абсолютно ничего не грозило, и это было единственное, что успокаивало Алкиния.

Тем временем ведомые опытными, бывавшими не раз в этих водах моряками
корабли приблизились к острову. Он был уже совсем рядом. Так близко, что можно
было легко разглядеть густой зеленый лес у его берега.

Всем сомнениям Алкиния должна была прийти скорая развязка.

Остров действительно оказался прекрасен.

Алкиний посещал его всего лишь второй раз в жизни, но все не переставал
любоваться его природой. Вода вокруг острова казалась необычайно прозрачной,
такой прозрачной, что можно было с борта корабля разглядеть морское дно вместе
с его диковинными обитателями. На живописном каменистом берегу беззаботно
резвились чайки. Количество кружащих над островом белых птиц поражало, ничего
подобного юноша раньше не видел.

Столпившиеся у бортов воительницы тревожно вглядывались в зеленый густой
ландшафт острова, где вполне могла притаиться засада. Немногочисленные эллины
предпочитали держаться от амазонок подальше, всем своим видом демонстрируя
нежелание участвовать в чудовищном святотатстве.

Предводительница отряда Дара решила пока не приставать к острову, а
послать в разведку небольшую группу соплеменниц. Поскольку эллины уже бывали
здесь, трем морякам, включая Алкиния, пришлось вместе с воительницами
отправиться на сушу. Погрузившись в небольшую лодку, они быстро достигли
каменистого берега, спугнув пронзительно кричащих чаек.

Засады в лесу обнаружено не было. Исследовав значительную часть берега и
начинающегося за ним густого леса, амазонки поспешно вернулись к кораблям,
сообщив Даре, что никакой зримой опасности на острове обнаружить не удалось. Из
обрывков разговоров эллины поняли, что Дара планирует высадиться на остров к
вечеру.

Все оставшееся время воительницы чистили оружие, проверяли луки и
упражнялись в воинском искусстве. Многие после изнурительных упражнений тут же
купались в море и, не стесняясь своей наготы, беззаботно загорали, укладываясь
прямо на палубах кораблей.

Высадка началась за час до заката.

Все три корабля пристали к южной стороне острова, и воительницы, сойдя
на берег, начали проворно выводить из трюмов соскучившихся по свежему воздуху
лошадей. Грекам было приказано оставаться у кораблей в обществе десяти
вооруженных женщин, выделенных на тот случай, если мужчинам вдруг придет в
голову отплыть. Оседлав коней, женщины под предводительством Дары ринулись в
глубь острова.

Все это время Алкиний не находил себе места, понимая, какой ужасный
поступок они сейчас совершают.

Вскоре все воительницы вернулись невредимые и приказали грекам следовать
за ними. Как оказалось, храм Ахилла находился на самой середине острова,
окруженный священной рощей, в которой густо росли гигантские деревья. И как ни
пытались воительницы, они не смогли обнаружить проход, дабы прорваться к храму.

Посещая остров в прошлый раз, Алкиний не отходил от кораблей на большое
расстояние и теперь видел храм Ахилла впервые. Точнее, видел его во второй раз,
ибо первый раз он явился ему в его вещем сне.

Храм был построен на небольшой возвышенности, а деревья в священной роще
росли так, что совсем не закрывали его обзор, подчеркивая слепящую белизну
мраморных колонн.

Среди мореплавателей были те, кто посещал остров уже много раз, но и они
не смогли отыскать места, позволяющего проникнуть в глубь рощи, - там, где
раньше, по их утверждениям, был проход, теперь кустилась непроходимая зелень.
Казалось, роща намеренно не желала впускать в себя чужестранцев.

Недоуменно разводя руками, моряки сообщили амазонкам, что не могут
обнаружить проход. Это страшно разгневало Дару, заподозрившую эллинов в
нежелании помочь, тем более что соблазнительная цель была уже почти у них в
руках. Угрожающе размахивая мечом, она заставила моряков вернуться к кораблям и
принести с собой топоры.

Топоров обнаружилось едва ли с десяток. Алкинию и еще двум морякам
пришлось вернуться с пустыми руками. Боевые же топоры были слишком легки и для
рубки леса явно не годились. Удовлетворенно кивнув, Дара приказала грекам
прорубить проход в священную рощу...

Первыми неладное почуяли кони. Беспокойно всхрапывая, они стали пятиться
к лесу, не обращая внимания на яростные крики и понукания наездниц. Между тем
эллины взмахнули топорами, выбрав своей первой жертвой толстоствольный вяз.
Тяжелые лезвия с глухим стуком опустились на ствол...

Внезапно остров вздрогнул, словно от подземного толчка. Мгновенно
усилившийся ветер стал нещадно раскачивать ветви деревьев.

...Топоры, не успевшие ударить вторично, вырвались из рук и, зловеще
блеснув лезвиями, устремились к небу. Словно увидев перед собой стаю голодных
волков, громко заржали кони, став на дыбы.

Взбесившиеся топоры блестящими птицами закружились над поляной, все
ускоряя свое вращение...

Бросившись к лесу, Алкиний упал на землю, закрывая голову руками. Сделал
он это вовремя. Успей остальные последовать его примеру, они бы могли уцелеть,
но моряки, запрокинув головы, были, казалось, загипнотизированы вращающимся в
небе стальным кольцом.

...Секунда, и топоры со свистом, словно коршуны, увидевшие добычу,
ринулись вниз. Брызнула кровь. В безумном танце смерти замелькали блестящие
лезвия...

Едва издавшие крик глотки захлебнулись собственной кровью.

Алкиний зажмурился.

Что-то непонятное кричали воительницы, по-прежнему не в силах справиться
с визжащими лошадьми. Ветер усилился.

Юноша открыл глаза.

Эллины были мертвы. Утыканная багровыми лезвиями, шелестела, терзаемая
порывами ветра, трава. Небо над лесом потемнело, а на дереве, в том месте, где
его ствола касались лезвия топоров, выступила пузырящаяся белая пена.

В два мощных рывка Алкиний достиг ближайших кустов, но ветер внезапно
прекратился. С тяжелым тоскливым скрипом разошлись ожившие деревья, образуя
широкий проход в священную рощу. Перед ними была аккуратная песчаная дорога,
ведущая прямо ко входу в храм, который, несмотря на сгущающиеся сумерки,
продолжал издавать мягкое белое сияние.

"Точно как в том сне", - еще успел подумать Алкиний.

Кони немного успокоились, и воительницы, позабыв обо всем, кроме
вожделенной добычи, издали громкий боевой клич.