Чтение 10–й страницы книги ~Кыш и я в Крыму~

Утром меня разбудила мама. Я не сразу сообразил, почему это настало утро.
Ведь мне не снились этой ночью сны. Я пошевелился. Плечи и ноги почти не
жгло.

- Ал"ша, открой глаза! - тревожным голосом говорила мама. Я открыл глаза.
- Тормошу тебя целых пять минут! Вставай! Нас обокрали!

Я мгновенно вскочил с раскладушки, прот"р глаза и хотел бежать к огурцам,
но мама остановила меня:

- Смотри! Ни папиного свитера, ни одеяла, ни платка - ничего нет! А мы
спали как убитые! Тебя самого могли унести!

- Куда? - спросил я для того, чтобы что-то сказать.

- Не задавай нелепых вопросов! Где Кыш? Боже мой! Его тоже нет! Кыш!
Кыш!.. Вс"! Я говорила, что собаку нужно оставить в Москве?

- Говорила, - сказал я и заглянул под раскладушку.

Кыш спал так же, как вечером, свернувшись в калачик. Он вроде бы не
дышал. Я дотронулся до него. Он не вздрогнул и не пошевелился.

- Кыш! - позвал я.

Никакого ответа. Я подн"с к его влажному носу кость.

- Сторож называется, - сказала мама. - Хорошо хоть, что самого не унесли!

Я вытащил Кыша за две лапы из-под раскладушки, подул ему в ухо, и только
тогда он, сладко зевнув, взвизгнул, открыл один глаз, удивл"нно посмотрел на
нас с мамой, встал и изогнулся потягиваясь. И, завиляв хвостом, откинул с
глаз ч"лку. Я понял, что он выздоровел.

- Что теперь делать? - спросила мама. Я побежал к огурцам и удивился,
убедившись, что нитки целы-цел"хоньки, шары надуты, а огурцы не тронуты.

- Нам ещ" повезло. Моя сумка с деньгами лежала на открытой терраске, -
сказала мама.

Вдруг щ"лкнул замок в калитке. И по дорожке быстро пошла к дому Анфиса
Николаевна. За ней вприпрыжку неслась кошка Волна.

- Вот... вс" унесли, - виновато сказала мама.

- Теперь я верю... Я знаю... Это ОН! - сказала Анфиса Николаевна. - Не
беспокойтесь про свитер. Я возвращу его вам... Только ни о ч"м не
расспрашивайте. Умоляю вас! Ладно?

- Вы успокойтесь... На вас лица нет, - сказала мама. - Ид"мте пить чай.

И только она сказала эти слова, как в утренней тишине нашего сада
раздался самый настоящий взрыв. Женщины вскрикнули, а Кыш припал от страха к
земле. И на моих глазах Волна с душераздирающим "мя-яу", подпрыгнув на
немыслимую высоту, зацепилась лапами за ветку персикового дерева и повисла
на ней. Я понял, что Волна, обходя стороной Кыша, напоролась на мою
воздушно-шаровую сигнализацию. Два шара, проколотые гвоздиками, взорвались и
всех напугали. Кыш, однако, не стал лаять на Волну. Он сам испугался взрыва.

- Да-а... - задумчиво сказала мама. - Отдых!

Когда мы пили чай, я заметил, что она о ч"м-то хмуро думает и что
настроение у не" по-прежнему тревожное...

После завтрака Анфиса Николаевна проверила мою кожу, пощупала лоб и
обрадовалась, что у меня ничего больше не болит, а лишь немного щиплет ноги.

- Мы с Кышем спали как убитые и ничего не слышали, - сказал я.

Анфиса Николаевна ответила:

- Это и к лучшему. Димедрол - л"гкое снотворное. Но и без таблеток вы не
проснулись бы... Этот человек - большой мастер бесшумной работы... Но ты
тоже до поры до времени ни о ч"м больше меня не расспрашивай. Ладно?

- Ладно, - неохотно сказал я.

Я помог маме помыть посуду, и мы пошли гулять. День был пасмурным.
Ай-Петри заволокли ч"рные тучи, и деревья раскачивал ветер.

Папа, как и обещал маме вечером, ждал нас около входа в "Кипарис". Он от
нечего делать протирал носовым платком глаза мраморному льву.

- Привет! - сказал он. - Как дела?

- Нужно переехать! - сказала мама. - Ночью с вер"вки утащили зимние вещи
и твой свитер... Он тоже висел на вер"вке.

- То есть почему он там висел? - возмущ"нно спросил папа.

- Теперь поздно думать, почему твой свитер висел на вер"вке. Анфиса
Николаевна милая и добрая, но мне страшно. Я не понимаю, что происходит... Я
боюсь... По-твоему, я отдыхаю?

- Во-первых, нужно взять себя в руки! - сказал папа, пристально глядя на
маму.

- Тебе хорошо советовать! Ты здесь набираешься сил и здоровья, а мы
теряем последние остатки! - всхлипнула мама.

- Ирина! Возьми себя в руки! - ещ" раз тихо и тв"рдо сказал папа.

- Взяла, - сказала мама. - А что ты скажешь вот на это: Кыш, который
обычно чует во сне пол"т пушинки, ночью, когда вещи снимали с вер"вки, даже
ни разу не тявкнул. Утром его насилу разбудили! И Ал"ша спал как убитый. И я
- тоже.

- Ничего удивительного: крымский воздух свалил вас наповал, - объяснил
папа.

- Мне кажется, что вся эта чертовщина не кончилась, а только начинается.
Я предложила заявить в милицию, а Анфиса Николаевна в ответ засмеялась и
говорит: "Ни в коем случае! Я во вс"м должна убедиться сама. Или - или!
Через три дня вс" выяснится!" Что ты на это скажешь?

- Странно, конечно. Но я что-нибудь придумаю, - пообещал папа и
заторопился. - Алексей, будь мужчиной. Кыш! Если ты ещ" раз проспишь
ограбление, я отдам тебя в цирк! Пока! Я на процедуры! - Он погладил маму по
щеке и убежал.

Мне показалось, что ему понравилось бегать.

- Алексей! Я буду ждать тебя в машине! - обернувшись, крикнул папа.

- В какой машине тебя будет ждать папа? - спросила мама. Я молчал. - Ах
так? Значит, у вас от меня есть секреты? Вы собираетесь ездить над пропастью
по горным дорогам?

Меня прямо разрывало на части. Ведь папа просил не говорить маме, что он
на десять минут раньше вылез из машины времени, а с другой стороны, мне не
хотелось маме врать, когда она и так встревожена ночным происшествием.

- Мам, ты не волнуйся, машина стоит на одном месте, - сказал я и уже не
мог удержаться: - Но это машина времени, а не "Волга" и не "Москвич".
Честное слово!

И я рассказал, как папа потел, пыхтел и мучился во время силовой
процедуры и как я досрочно перевернул песочные часы.

- Ни в коем случае больше этого не делай! - велела мама и вдруг
засмеялась: - Я попрошу Корнея Викентича увеличить твоему отцу нагрузки. А
теперь ид"м звонить в Москву.

Пока мама разговаривала по телефону со своей подругой Люсей, мы с Кышем
сидели под огромной чинарой. На стволе е" виднелись свежие, вырезанные ножом
слова: "Славные парни из Тулы. 1973". И вдруг я придумал, что нужно сделать!

Ведь наверняка любители оставлять в Крыму свои фамилии действуют по ночам
или на рассвете, когда все спят! Они тайком забираются с баночками краски и
кисточками на прибрежные скалы и, дрожа от страха, малюют имена, фамилии,
названия городов, институтов и дурацкие слова вроде: "Дышите глубже, братцы!
Вострецов".

Значит, нужно действовать лунной ночью или на рассвете! И, конечно,
сообща с ребятами из патруля! Нужно застать на месте преступления хотя бы
одного дикаря и показать Корнею Викентичу, потому что он говорил, что не
встречал таких людей ни разу в жизни! Это будет операция "Лунная ночь".

- Ты не трусь, - сказал я маме, когда мы шли через парк к морю. - Через
три дня Анфиса Николаевна вс" выяснит. И мы будем спокойно отдыхать и
купаться... Кыш! Фу! Иди сюда!

Я увидел, как Кыш заш"л на газон, взял в рот витую ракушку с улиткой и
хотел е" раскусить. Услышав "Фу!", он выронил улитку изо рта, стал лапой
кидать е" по газону, как шайбу, и ко мне идти не собирался. Ему интересно
было выманить улитку из домика. И вообще он был весел, приветливо заглядывал
в лица прохожих, здоровался с собаками и радовался, когда ветер откидывал
ч"лку с его глаз. Ведь прохладу он любил больше, чем жару. И разве мы с
мамой могли представить, что через каких-то полчаса он очутится на краю
своей гибели...

Мама несколько раз собиралась сходить со мной на пруды посмотреть белых и
ч"рных лебедей, осетров и золотых рыбок, но мы почему-то попадали не на те
дорожки и приходили в другие места парка. И на этот раз мы вышли не к
прудам, а к береговым скалам.

На них с грохотом одна за другой накатывались волны. Над ними, словно
после взрыва, к небу поднимались брызги, и ветром до нас доносило водяную
пыль. А после удара волны наступала тишина, и в тишине хорошо было слышно
шипение пены и приятный скрежет камешков, откатывающихся обратно в море.

- Но это ещ" не шторм, - сказала мама. - Шторм будет ночью.

- Мама, может, сократим папино катание в машине? - спросил я, посмотрев
на мамины часы.

- Ни в коем случае. Пойд"м на пляж!

Мы вдоль моря прошли к лечебному пляжу. "Кипарисники" не купались, а
принимали воздушные ванны. Папин лежак пустовал.

- Он в машине, вон там, - сказал я. - Давай подойд"м и поговорим.

- Мы должны помогать нашему отцу, а не оказывать ему медвежьи услуги, -