Чтение 10–й страницы книги ~Любовь инженера Изотова~

"Держалась" она великолепно. Алексей забывал обо всем и видел только ее
красоту, легкость, готовность смеяться. Она была всегда подтянута,
тщательно одета. Она спрашивала Алексея, нравится ли ему ее платье, идет
ли ей платочек. Алексей восторгался, щупал материю, а она внимательно и
серьезно слушала и могла слушать долго. "В этом они все одинаковы", -
снисходительно думал Алексей, вспоминая, как три женщины в его родной
семье могли радоваться покупке самой пустяковой.

Он уговорил Тасю пойти в ГУМ и купил ей кремовую индийскую шаль.
Спросил: "Нравится?" - и пошел платить в кассу. Тася залилась краской.
Если бы Алексей мог, он купил бы все, на что она посмотрела.

Шаль была газовая, с широкой золотой полосой и яркой этикеткой с
английскими словами "Сделано в Индии".

От кого-то Алексей слышал, что подарки не должны быть предметами первой
необходимости. В этом отношении индийская шаль была бесподобной. Алексей
даже опешил, когда увидел этот сверкающий театральный, бесполезный предмет
в руках у Таси.

- Ты сможешь ее когда-нибудь надеть? - спросил он, смеясь.

- Да, конечно, - ответила она, сложила шаль вчетверо и накинула на
голову.

Они должны были расстаться на несколько часов, а вечером опять
встретиться. Алексей поехал проводить Тасю.

Теперь они стояли в темном парадном дома, где она жила, на Таганке, и
прощались.

"В подъезде, кажется, полагается стоять до двадцати лет, но не после
тридцати", - подумал Алексей.

В парадное проскользнули две тени и быстро обнялись. Тася и Алексей, не
сговариваясь, бесшумно поднялись на один этаж. Тася прижалась щекой к
груди Алексея. От нее пахло духами и лекарствами.

Когда Алексей спускался, он оглянулся на влюбленных, которые согнали
его и Тасю с их места на лестнице. Они делали вид, что собираются звонить
по телефону-автомату, висевшему на стене. Алексей усмехнулся - его с Тасей
тоже выручал этот сломанный телефон-автомат.

В один из дней, когда Тася была у Алексея, без предупреждения пришла
Валя.

Для Вали с ее стремлением протолкнуться и устроиться в жизни получше
семья Изотовых, как ни странно, была дорога. В детстве и в юности
приходила она сюда, и ее принимали как свою, потому что сперва Лена
дружила с нею, а потом Алексей любил ее.

С Леной она сохраняла дружбу-вражду. Валя завидовала тому, что Лена
жила в Германии, что Лена вышла замуж, что она талантливый хирург, что у
нее новая квартира. И радовалась, что Лена растолстела, и часто говорила
ей: "Ты совсем не толстая". Потом фальшиво-участливым голосом спрашивала:
"Ну что, ты уже оперируешь на сердце?"

Она почти вышла замуж за немолодого профессора геологии. Но говорить об
этом было рано. Профессор не развелся со старой женой.

Валя вошла и остановилась, увидев Тасю.

"Ясно, - сказала себе Валя, - с этим вопросом все". И почувствовала,
как у нее забилось сердце.

За столом сидела белокурая девушка с презрительными припухшими глазами
и золотым шарфом на плечах. Желанная гостья и любимая женщина. Алексей
держал ее руку и смотрел на нее так, как никогда не смотрел на Валю.

- Здравствуйте, друзья! - Валя села и улыбнулась улыбкой старого друга.
Ямочки появлялись на круглых щеках ее, когда она улыбалась. - Рада с вами
познакомиться, - сказала она Тасе с небрежной любезностью, - хотя мы
виделись на вокзале.

Тася что-то рассказывала, теперь она замолчала.

- Что же было дальше? - спросил Алексей.

Тася молчала. Эта женщина в красной шляпе явилась из прошлого Алексея.
Разговаривать при ней Тася не хотела.

Тетя Надя ставила чашки на стол, хвалила какой-то фильм, резала сладкую
булку и обо всем спрашивала мнение Таси. О фильме, об артистах, с чем
лучше пить чай - с халвой или с кренделем.

Округлое лицо Вали покраснело от злости и как будто распухло.

Алексей обманул, изменил, а теперь заслонял собой эту пигалицу, и
толстая тетка взволнованно кудахтала, и все они боялись Вали.

- Алешик, - сказала Валя, - как дела? Ты все еще безработный,
бедненький? Я охотно выпью чаю, - обратилась она к тете Наде. - У вас
всегда крепкий и вкусный чай.

"Неужели я любил ее?" - подумал Алексей о Вале.

Он смотрел, как Тася, опустив лицо, ложечкой размешивает сахар и
хмурится.

"Она достаточно умна, чтобы не обидеться на Валин приход", - сказал
себе Алексей.

Тася подняла голову. Ее зеленые продолговатые глаза стали злыми.

Тася и Алексей ехали в гости. Они вышли из такси перед огромным новым
домом на Большой Калужской. Светились разноцветные окна. Тася
остановилась, сосчитала этажи.

- Хочу жить на девятом этаже. Девять делится на три, и много солнца.

Хозяин был приятель Таси, доктор технических наук, молодой человек
тридцати четырех лет. Его называли Сашей. Жена была старше его, дочь
академика.

- Это наша компания, раньше мы встречались часто, - пояснила Тася. -
Интересные люди, по-моему.

Гости собрались. Хозяйка, ее звали Ритой, пела джазовые песенки. Саша
вел концерт жены. Потом Рита откланялась и о тем же тоскливым выражением
лица, с каким пела, пошла к столу, переставлять хрустальные вазы с
салатом.

Алексей побродил по большой квартире. Трудно было понять, чья это
квартира - молодого профессора или старого академика. Множество картин
висело на стенах. Мебель кругом стояла новая, новыми были книги в книжных
шкафах, хрустальные люстры свисали с потолка. Алексею стало скучно.

Рита с металлическими серьгами и браслетами, стоя у накрытого стола,
смеялась, а ее голубые глаза навыкате напряженно следили за мужем.

Алексей перевел взгляд с хозяйки дома на гостя, стоявшего рядом с нею.
У гостя было симпатичное, открытое лицо. Он перехватил взгляд Алексея и
подошел к нему.

- Мы с вами кончали один институт, только вы немного раньше. Рад
познакомиться - Киселев.

- Это мой приятель, - сказала Тася.

Позвали к столу. Он был накрыт красиво и пышно, но еда была невкусная.
Саша кричал: "Рита, развлекай гостей", "Рита, почему гости мало пьют?",
"Рита, никто ничего не ест", "Риточка, поздравляю, твой салат успеха не
имел". Он торопил гостей: "Как, вы еще не съели?", "Кушайте, кушайте, не
ленитесь!" Рита принужденно и громко веселилась; казалось, что она сейчас
заплачет и убежит.

Саша был розовощекий, с начинающимся брюшком и плешью, озерцом
сверкавшей среди прилизанных волос. Глаза у него были очень живые, лоб
разрезали ранние морщины, а губы были толстые, и он ими постоянно шевелил,
как будто шептал что-то. Он острил, провозглашал тосты, шумел, вскакивал.

Алексей смотрел на него и думал: неужели человек не знает, какой он
противный? Но этот, конечно, не знал. Он был доволен собой, восхищен.

- Поднимаю бокал за влюбленных! - провозгласил Саша и оглядел стол. -
Выпили, гости? - спросил он. - Теперь за меня, как за отъезжающего в
дальние страны. Тэнк ю вери мач.

Были в хозяине дома бойкость и развязность, ненавистные Алексею.

- Он едет в Аргентину. Он последний год все больше ездит. Пробился и
пошел, - сказал Алексею Киселев. - Пробивной товарищ.

- Салат с майонезом? - спросила Тася и положила Алексею на тарелку
салата. - Что еще?

- Салат с майонезом, - улыбнулся Алексей.

Тася была расстроена, видя, что Алексею не по себе в этой компании. Он
молчал. Русая прядь волос все время падала ему на лоб, и он проводил по
лбу и по волосам рукой. Казалось, он отгоняет грустные мысли. Тася
несколько раз посмотрела на него, но он не замечал ее взглядов.

Тася понимала, что он чужой здесь. Даже внешне он отличался от всех, он
был самый высокий и самый загорелый. Он не смеялся вместе с другими,
спокойно смотрел и слушал, но на его лице откровенно отражалась скука,
желание уйти.

Зачем она привела его сюда? Ведь нетрудно было догадаться, что ему
здесь будет противно. Ей самой давно уже не нравится этот дом, этот
процветающий Саша и Поющая Рита. Впрочем, Риту ей жаль, а к Саше она
привыкла. Но зачем она потащила сюда Алексея? Зачем "предъявила" таких
друзей? Поймет ли Алексей, что это просто старые знакомые и когда-то они
были лучше, моложе.

Не надо врать, они всегда были довольно дрянными, и Тася это прекрасно
видела, но сохраняла отношения просто так, не дружила и не ссорилась, а
приходила раз в год "в гости". Вот и Алексея привела. А здесь все пошлость
и пошлость, салат с майонезом. И на нее тень падает. И главное, что,
кажется, ей никто не нужен, кроме него. До сих пор она не заботилась, что
Алексей будет о ней думать, все шло само собой, он восхищался ею, она
принимала это как должное. А сейчас, в эту минуту, он не восхищался ею. Он
ушел от нее. Он опять провел рукою по волосам, посмотрел на нее
невнимательно, как будто издалека. Она не знала, что сказать. Да и
говорить нечего, его не вернешь, пока он не вернется сам.

Одна из женщин за столом предложила выпить за "плавающих и
путешествующих" и посмотрела на хозяина.