фонтаном, хотя и ненадолго. Я говорю: -- Ну что, други, вам все ясно? Ты
как, Пит? --- А я разве чего говорил? -- отозвался Пит. -- Я и не говорил
ничего! Слушай, как бы Тем до смерти не истек кровью!
sdoh еще до рожденья. Вся эта кровища сейчас перестанет. -- Я знал, что
главные кабели у него целы. Вынул свой чистый платок из кармана, чтобы
обернуть ruker бедному умирающему Тему, который вопил и стенал, и кровь
действительно вскоре остановилась -- да и куда бы она делась-то! Будут
теперь знать, кто истинный vozhdd и хозяин, бараны tshiortovy, подумал я.
"Дюк-оф-Нью-Йорк", поставив перед ними двойные бренди (купленные на их же
babki, поскольку свои я все отдал отцу) и сделав пару примочек из
пропитанных водой носовых платков. Старые veshalki, к которым мы в
предыдущий вечер отнеслись с такой заботой, снова были тут как тут и
наперебой твердили: "Спасибо, ребятки", "Дай Бог вам здоровья, мальчики",
прямо удержу на них не было, хотя мы вовсе не собирались вновь расшибаться
перед ними в lepioshku. Однако Пит сказал: "Что будем пить, девушки? " и
принес им пивка s pritsepom, как будто у него денег куры не клюют, и тут уж
их совсем зациклило: "Уж как мы вам рады, как рады, мальчики", "Никогда не
заложим вас, ребятишки", "Вы самые лучшие в мире ребятки, вот вы кто! "
Наконец я говорю Джорджику:
было, правильно?
несколько ошалело и даже так высказался: "А я ведь достал бы гада, ну, как
ее, этой -- tseppju, просто мне какой-то vek под локоть попался", -- словно
он все еще продолжал dratsing, причем даже не со мной, а с каким-то другим
противником. Я говорю:
все же не надо.
Мы ведь не дети, правда, Джорджибой? А посему скажи мне, не томи, что ты
надумал в глубине души своей?
никак не могли уняться со своими благодарностями и благословениями.
фонаря там у ворот. Название у него какое-то дурацкое, не припомнить. --
Какое дурацкое название?
tshiush. Там живет одна старая ptitsa со своими кошками, и у ней полный дом
старинного дорогого добра. -- Например?
Англичанин сказал.
дом имелся в виду: в Олдтауне, сразу за парком Pobedy. Что ж, настоящий
предводитель умеет выбрать момент, когда пойти на уступку, сделать широкий
жест, чтобы умаслить своих подчиненных. -- Очень хорошо, Джорджик, -- сказал
я. -- Идея хорошая, и мы ее примем. Давай-ка сразу туда и отправимся.
Будет считаться, что вы всю дорогу здесь сидели". А я ей в ответ:
выпить, -- и с этими словами повел друзей вон из бара, на улицу, навстречу
своей судьбе.
6
всяческие конторы, потом старая развалюха biblio, потом большой парк,
названный парком Pobedy в честь Победы в какой-то незапамятной военной
кампании, а после попадаешь в район старой застройки, который называется
Олдтаун. Некоторые старинные дома там действительно попадаются очень даже
ничего, бллин, и люди, которые живут там, тоже по большей части старые --
тощие, гавкающие по-полковничьи kashki с палками, старые veshalki вдовы да
глухие старые девы, которые прожили век среди своих кошек и никому за всю
жизнь ни разу не дали к себе прикоснуться. Там действительно могли
сохраниться кое-какие vestshitsy, за которые можно выручить хороший deng у
иностранных туристов, -- всякие картины, камешки и прочий доисторический
kal. В общем, подобрались мы по-тихому к этому дому, над воротами которого
была надпись: "Усадьба", а по обеим сторонам на железных стеблях горели
шарообразные фонари, стоявшие как часовые, причем внутри дома свет притушен,
еле светит, да и то в одной лишь комнате на первом этаже, и мы, держась в
тени, подобрались к окошку ближе, чтобы взглянуть, кто там и что. Окно было
с решеткой, будто это не дом, а тюрьма какая-то, но сквозь нее было очень
даже здорово видно, что там происходит.
морщинистым личиком, разливала из бутылки по блюдцам молоко, а потом ставила
их на пол, где, видимо, кишмя кишели мяукающие koty и koshki. Нам их тоже
было видно, правда не всех, только двух-трех толстых skotiny, которые
вспрыгивали на стол, разевая вопящие рты: вя-вя-вя-вя! Еще было видно, что
эта sumka разговаривает с ними, вроде как строго их за что-то отчитывает. На
стенах висело множество старых картин и старые очень замысловатого вида
часы, кроме того стояли вазы и безделушки, на вид старые и дорогие. Джорджии
зашептал мне на ухо:
А Пит в другое ухо: -- Как влезем-то?
начал объяснять, как влезть.
свободный вход. Я напускаю на себя вид pai-malltshika и этак вежливенько
говорю, что один приятель у меня упал на улице в обморок. Когда она откроет,
Джорджик притворится, будто еле жив. Потом просим стакан воды или вызвать по
телефону доктора. Дальше и вовсе просто.
rot. А я Скомандовал Питу и Тему: -- Вы стойте по обе стороны двери.
Понятно? -- Они согласно закивали в темноте: ясно-ясно-ясно. -- Начали, --
сказал я Джорджику и пошел прямо ко входной двери. Там была кнопка звонка, я
нажал, и из коридора донеслось "дрррррр-дррррррр". После этого все в доме
замерло, вроде как обратилось в слух, словно и babushka, и все ее koshki при
звуках этого дрр-дрр одновременно навострили уши и насторожились. Тогда я
позвонил чуть настойчивей, и тут послышалось шарканье ног -- шлеп-шлеп,
шлеп-шлеп, -- бабушка в тапках шла по коридору, причем мне вдруг пришло в
голову, что она идет, а под мышками у нее с каждого боку по коту. Потом
раздался ее очень такой неожиданно басовитый голос:
прыснул. А я говорю, причем несчастным таким, просительным голосом:
открою, а вы заставите меня купить то, что мне не нужно. Уходите, говорю
вам. -- Надо же, и ведь встречается же такая поразительная наивность! --
Уходите, -- снова заладила она, --- а то я напущу на вас своих кошек! --
Видать, спятила от своей zhizni в odinotshestve. Тут я глянул вверх и
заметил, что повыше двери есть застекленное окно, так что куда быстрей
будет, если туда вскарабкаться и влезть через него. Иначе этот спор будет
идти всю notsh. И тогда я сказал:
друга куда-нибудь в другое место. -- Тут я мигнул друзьям, чтобы они отошли
по-тихому, и только я один топал и громко декламировал: -- Ничего, друг мой,
мы обязательно найдем доброго самаритянина где-нибудь в другом месте. Эту
пожилую леди, конечно же, нельзя винить за ее подозрительность, тем более
что по ночам разгуливает множество негодяев и подонков. Нет, ее винить
нельзя! -- Потом мы немного постояли в темноте, подождали, и я прошептал: --
Пошли, возвращаемся к двери. Я взберусь Тему на плечи. Открою то окошко и
влезу, бллин. Потом заткну старую ptitsu и впущу вас. Запросто! -- Мне было
важно показать, вроде как кто среди нас главный, кто подает идеи. -- Вон
там, -- показал я, -- видите? Карнизик над дверью засекли? Как раз будет
упор для ноги.
темноте, зашептали: "Да, да, "да, правильно".
поэтому Пит сДжорджиком вскинули меня на его крутые мужские плечи. Благодаря
очередной duratskoi передаче всемирного ТВ, а главное благодаря тому, что
из-за нехватки полиции люди боялись notshi, за все это время на улице не
появилось ни души. Взобравшись на Тема, я убедился, что карнизик над дверью
как раз годится, чтобы на него встать. Подтянулся, уцепился коленом, и
готово дело. Окно, как я и ожидал, было заперто, но я вынул бритву, легонько
стукнул костяной рукояткой, стекло и треснуло. Снизу доносилось озабоченное
сопенье моих друзей. Вынув кусок стекла, я просунул руку, отпер окно, и рама
как миленькая поехала вверх. Я осторожно, будто опускаясь в горячую ванну,
полез внутрь. А эти, как бараны, стоят, смотрят снизу, аж рты, бллин,
пооткрывали.
шкафов, кроватей, тяжеленных табуреток, книг в коробах и книг россыпью. На
ощупь я стал пробираться к двери, из-под которой сквозь маленькую щелочку
виднелся свет. Дверь сделала "скрииииииип", а дальше был пыльный коридор и
опять всякие двери. Этакие хоромы пропадают -- в том смысле, что столько
комнат и всего для одной старой veshalki с ее koshkami, пусть даже у kotov и
koshek разные спальни и отдельная столовая, где их по-королев ски кормят
сметаной и рыбьими головами. Снизу уже доносился голос ptitsy, которая