Чтение 10–й страницы книги ~Наш человек в Гаване~

- Что вы, ничего похожего. Его бросила жена. Сбежала с американцем.

- А он, кстати, не антиамериканец? Гавана не то место, где можно
позволять себе подобные чудачества. Нам с американцами надо сотрудничать,
- конечно, в определенных границах.

- Нет, он совсем не такой. Человек разумный, положительный. Отнесся к
разводу спокойно, воспитывает ребенка в католической школе - так хотела
жена. Мне говорили, что на рождество он посылает ей поздравительные
телеграммы. Уверен, что на его донесения можно будет целиком положиться.

- А знаете, Готорн, насчет ребенка это очень трогательно. Что ж,
подтолкните его, тогда мы сможем судить, на что он способен. Если он и в
самом деле такой, как вы говорите, подумаем, не расширить ли ему штат.
Гавана может стать нашей ключевой позицией. Стоит где-нибудь начаться
беспорядкам, коммунисты всегда тут как тут. Какой у него способ связи?

- Я условился, что он еженедельно будет посылать дипломатической почтой
в Кингстон донесения в двух экземплярах. Один экземпляр я оставляю себе,
другой пересылаю в Лондон. Для телеграмм я дал ему книжный шифр. Он сможет
отправлять их через консульство.

- Они будут недовольны.

- Я сказал, что это временно.

- Если он себя хорошо проявит, я буду за радиосвязь. Надеюсь, он сможет
расширить штат своей конторы?

- Ну, конечно. Хотя... Как вам сказать, это не бог весть какая большая
контора. Старомодная фирма, сэр. Вы же знаете этих купцов старого закала,
искателей приключений...

- Да, Готорн, я их знаю. Маленький, обшарпанный письменный стол.
Несколько служащих, теснота. Допотопные арифмометры. Секретарша, которая
служит фирме верой и правдой вот уже сорок лет.

Готорн вздохнул с облегчением - шеф отвечал на все свои вопросы сам.
Если секретное досье и попадет к нему в руки, - все равно, то, что там
написано, не дойдет до его сознания. Маленький магазин, торгующий
пылесосами, безнадежно потонул в бурном море фантазии шефа. Положение
агента 59200 дробь пять было упрочено.

- Все это стало его второй натурой, - объяснял шеф Готорну, словно он,
а не Готорн отворял дверь на улице Лампарилья. - Это человек, который
всегда считал гроши и ставил на карту тысячи. Вот почему он и не состоял
членом Загородного клуба... неудачный брак тут ни при чем. Вы у нас
романтик, Готорн. Женщины в его жизни приходили и уходили, но я уверен,
что они никогда не играли в ней такой роли, как дело. Секрет успеха
заключается в том, чтобы видеть своих людей насквозь. Этот наш человек в
Гаване, так сказать, - порождение века Киплинга. "Останься прост, беседуя
с царями", - как там дальше? "Останься честен, говоря с толпой", - и тому
подобное. Уверен, что в его залитом чернилами столе где-нибудь спрятана
затасканная грошовая записная книжка в черном клеенчатом переплете, куда
он записывал свои первые расходы - четверть гросса резинок, шесть коробок
перьев...

- Ну, не такой уж он древний старик, чтоб у него не было автоматической
ручки.

Шеф вздохнул и вставил на место черное стеклышко. Его невинное око
снова спряталось при первом же намеке на оппозицию.

- Дело не в деталях, Готорн, - сердито сказал он. - Но если вы хотите
держать его в руках, вы должны найти его старую записную книжку. Это,
конечно, метафора.

- Слушаюсь, сэр.

- Ваша версия о том, что он стал отшельником, потеряв жену, основана на
ложной посылке. Такой человек ведет себя совсем иначе. Он не выставляет
сердца напоказ и не афиширует своих чувств. Если ваша посылка верна, -
почему он не стал членом клуба еще до смерти жены?

- Но жена его бросила.

- Бросила? Вы в этом уверены?

- Совершенно уверен.

- Значит, она так и не нашла этой старой записной книжки, не поняла
его. Отыщите ее, Готорн, и он будет вашим до гроба... Простите, о чем мы
говорили?

- О тесноте его конторы, сэр. Ему не так-то легко будет расширить штат.

- Мы постепенно уволим старых служащих. Переведем на пенсию
старуху-секретаршу...

- В сущности говоря, сэр...

- Конечно, все это только предположения. В конце концов, он может нам и
не подойти. Отличная порода, эти старые негоцианты, но иногда они видят не
дальше своей бухгалтерии, и разведке от них мало пользы. Поглядим, что
дадут его первые донесения, а лучше все-таки заранее все предусмотреть.
Потолкуйте-ка с мисс Дженкинсон, нет ли у нее в центральном секретариате
кого-нибудь знающего испанский язык.

Поднимаясь в лифте и глядя на мелькающие этажи, Готорн обозревал мир
словно с борта ракеты. Западная Европа осталась у него под ногами...
Ближний Восток... Латинская Америка. Шкафы с картотеками обступали мисс
Дженкинсон, как колонны храма окружают убеленного сединами оракула. Ее
одну звали здесь по фамилии. По каким-то непонятным конспиративным
соображениям всех других обитателей здания называли по именам. Когда
Готорн вошел в комнату, она как раз диктовала секретарше:

- Вниманию А.О. [административный отдел]. Анжелика переведена в C-5 с
повышением оклада до 8 фунтов в неделю. Прошу проследить за немедленным
исполнением. Предвидя возражения, предлагаю учесть: в настоящее время
жалованье Анжелики лишь приближается к заработку кондуктора автобуса.

- Да? - отрывисто спросила мисс Дженкинсон. - Слушаю вас.

- Меня послал к вам шеф.

- У меня нет свободных людей.

- Нам пока никто и не требуется. Но могут возникнуть различные
варианты.

- Этель, голубушка, позвоните D-2 и скажите, что я не разрешаю
задерживать моих сотрудниц на работе после 7 часов вечера. Разве что в
стране будет объявлено чрезвычайное положение. Передайте, что, если
начнется война или мы будем накануне войны, центральный секретариат должен
быть немедленно поставлен в известность.

- Нам может понадобиться секретарь со знанием испанского языка в район
Карибского моря.

- У меня нет свободных людей, - механически повторила мисс Дженкинсон.

- Гавана... Маленькая резидентура, приятный климат.

- Сколько человек в штате?

- Пока что один.

- У меня не брачная контора, - заявила мисс Дженкинсон.

- Это пожилой человек, у него шестнадцатилетняя дочь.

- Женат?

- Вроде того, - неопределенно ответил Готорн.

- На него можно положиться?

- В каком смысле?

- Он человек надежный, спокойный, невлюбчивый?

- О да, будьте уверены. Это старый негоциант, - сказал Готорн,
подхватывая на лету гипотезу шефа. - Создал свое дело из ничего. На женщин
не смотрит. Половой вопрос его не интересует, он выше этого.

- Никто не бывает выше этого, - сказала мисс Дженкинсон. - А я отвечаю
за девушек, которых командирую за границу.

- Вы же сказали, что у вас нет свободных людей.

- Ну, на определенных условиях я, может быть, и смогла бы выделить вам
Беатрису.

- Беатрису, мисс Дженкинсон? - раздался возглас из-за картотеки.

- Да, Беатрису. Я, кажется, ясно сказала, Этель.

- Но, мисс Дженкинсон...

- Ей нужно набраться опыта, - вот все, чего ей не хватает. Эта
должность ей подойдет. Не такая уж она молоденькая. И любит детей.

- Там требуется человек со знанием испанского, - вставил Готорн. -
Любовь к детям - не самое главное.

- Беатриса наполовину француженка. Французским она владеет лучше, чем
английским.

- Но нам нужен испанский.

- Это почти одно и то же. И тот и другой - романские языки.

- Нельзя ли ее повидать и поговорить с ней? Она прошла подготовку?

- Она прекрасная шифровальщица, окончила курсы микрофотографии.
Стенографирует, правда, с грехом пополам, но отлично печатает на машинке.
Разбирается в электродинамике.

- Это еще что такое?

- Точно не знаю, но пробки починить сумеет.

- Тогда ее не испугают и пылесосы.

- Она секретарь, а не горничная.

С шумом задвинулся ящик картотеки.

- Хотите берите, хотите нет, - сказала мисс Дженкинсон.

Готорну казалось, что она говорит о Беатрисе как о неодушевленном
предмете.

- А кроме нее, вы никого не можете предложить?

- Это все, что у меня есть.

Снова с грохотом задвинулся ящик.

- Этель, - сказала мисс Дженкинсон, - если вы не научитесь выражать
свои чувства менее шумно, я верну вас в D-3.

Готорн ушел от нее полный сомнений. Ему казалось, что мисс Дженкинсон с
необычайной ловкостью сбывает с рук то, от чего сама рада избавиться: не
то краденую драгоценность, не то беспородную шавку.