навязывают сцену, казалось, прямо взятую из псевдо-американского боевика, а
он их люто ненавидел.
из цветных стюардов. Разбирательство открылось своего рода слушанием.
Гонерилья дала показания, грамотно требуя крови за попытку изнасилования.
Мистеру Пинфолду дело представилось весьма основательным. Зная, сколь
двусмысленное положение занимала на судне обвинительница, припомнив крепкие
выражения, случайно услышанные в кают-компании, и тяжелую, смрадную беседу
проповедника, он уже не удивлялся, что на этом скверном корабле могло
случиться то, о чем тут рассказывалось. Виновен, подумал он.
предвкушения. И пока, заурядно перевозя пассажиров, корабль шел на юг,
капитан и его наложница неспеша и продуманно, с неприкрытым эротическим
наслаждением принялись истязать свою жертву.
мучили. Оставалось только слушать стоны и рыдания жертвы и страшные,
иступленные, разнузданные вопли Гонерильи.
ему еще, еще, еще.
насилие. Он свесился с койки, но в ту самую минуту, когда он нашарил
ботинки, в капитанской каюте все стихло и неожиданно ровным голосом
Гонерилья сказала: - Хватит.
сказал: - Если хочешь знать, это чересчур.
нерешительности, и пока он мешкал, он поверх ужаса вдруг осознал, что боль в
ногах разом прекратилась. Он поднялся на цыпочки; потом присел. Он
исцелился. Вот так, совершенно непредсказуемо, начинались и кончались эти
приступы. Несмотря на смятенное состояние, он краем сознания успел подумать,
что, может быть, эти боли нервного происхождения, может быть, потрясение,
что он сейчас перенес, подействовало успешнее пилюль; может, его исцелили
страдания стюарда. Эти гадания отвлекли его от убийцы. Сейчас он снова
настроился слушать его.
стемнеет, спущу его за борт.
лазарет. Нам ни к чему неприятности с командой. Позови Маргарет.
он ничего не может.
капитану в каюту и бросить ему в лицо обвинение. Какая существует процедура,
если она вообще существует, чтобы заковать капитана в кандалы на его
собственном судне? Надо советоваться. Безусловно, с теми двумя ветеранами,
мудрыми, заслуживающими доверия. Он разыщет их и объяснит ситуацию. Они
сообразят, что делать. Потребуется, предположил он, протокол, он даст
показания. Где? В первом же консульстве, в Порт-Саиде; или это должен быть
британский порт? Эти бывалые служаки знают.
очевидно, получила на руки тело.
синяки. Какая же это "естественная смерть"?
врач. - Я выполняю его распоряжения. Многое из того, что творится на этом
корабле, мне не по душе. Самое лучшее, девочка, ничего не видеть, ничего не
слышать и ничего не говорить.
сунул в угол шкафа обе трости. - Больше не понадобятся, - подумал он,
искушая судьбу, и только что не на крыльях поднялся на верхнюю палубу.
шлюп-балки. Была половина четвертого, в это время пассажиры сидят по каютам.
Вольной птицей над полем боя взмывала и пела душа мистера Пинфолда. Он
радовался, что снова может ходить. Он обошел и облазил весь корабль. Среди
света и покоя возможно ли поверить в то, что наверху, за сверкающей краской,
притаилась мерзость? Не ошибался ли он? Он в глаза не видел Гонерилью. Он
едва знал голос капитана. Сможет ли он его признать? Исключена ли
возможность, что это был просто спектакль - те же молодые люди могли
разыгрывать шараду, а может, это была передача из Лондона.
морем, ветром и обретенным здоровьем?
4. Хулиганы
возвращение здоровья, бодрости и ясности духа. Он взглянул на руки, много
дней усеянные красными пятнами; теперь руки были чистыми и с лица сошел
кровавый крапчатый тон. Он уже более сноровисто одевался, и когда он
одевался, в каюте заработало радио.
современной литературе высказывается мистер Клаттон-Корнфорт.
редактировал литературный еженедельник. Честолюбивый, услужливый малый.
Мистера Пинфолда не интересовало его мнение ни по какому поводу. Он пожалел,
что нельзя как-то отключить этот мелодичный сахарный голос. Можно
попробовать не обращать внимание на него. Но уже на пороге он замер, услышав
собственное имя.
антитетическую проблему, а может, правильнее будет сказать - ту же проблему
в антитетическом плане. Основные признаки романов Пинфолда редко
разнообразятся и могут быть перечислены следующим образом: условность
сюжета, натянутость характеристик, нездоровая сентиментальность, грубый и
банальный фарс в паре с мелодрамой еще более грубого и избитого толка;
избыточность религиозности - скучной либо богохульной в зависимости от того,
разделяет или не приемлет читатель его доктринерские установки; наспех
пристегнутая пошлая чувственность в угоду рыночным соображениям. Всему этому
соответствует стиль, если не банальный, то положительно безграмотный.
совершенно не узнаю Алджернона Клаттон-Корнфорта. Как бог свят, - думал он,
- я дам этому болвану хороший поджопник, когда увижу его в следующий раз на
лестнице Лондонской библиотеки.
- а таким вопросом часто задаются, - кто воплощает в себе самое нездоровье
современной литературы, то не колеблясь можно сказать: Гилберт Пинфолд.
Перехожу к другому достойному сожаления, но более интересному писательскому
имени - Роджеру Стилингфлиту.
ему вышла певица.
гонгом к обеду, и поднялся на верхнюю палубу. Вышагивая против ветра, он
мимоходом склонился над поручнем, посмотрел на бурлящую подсвеченную воду.
Музыка и тут настигла его, зазвучав где-то совсем близко от его места.
обличительные речи Клаттон-Корнфорта. Самому ему не впервой выслушивать
критику (хотя не от Клаттон же Корнфорта!). Он-то ее переварит. Он
единственно надеялся, что ему не будут досаждать разговорами; особенно эта
норвежка за капитанским столом.
Вопрос о виновности этого человека в убийстве на время был отложен, но в
силу того, что он развенчал себя, что мистер Пинфолд располагал сведениями,
которые могли его погубить, мистер Пинфолд уже не чувствовал прежней
зависимости от него. Мистера Пинфолда подмывало подразнить немного капитана.
шампанского, он довольно неожиданно свернул разговор на убийство.
свою жену.
отпуская братьям шутки, словно не отсмеялся свое.