имелось еще несколько. Но он ставил на то, что Айрис не знает запада, и
приманка сработала как нельзя лучше.
И раздвижные окна! Как будто вернуться назад в историю! И так дешево!"
придется жечь свет в дневное время, о двери в кухню, где он треснулся
головой о косяк, о каминах, отдающих половину тепла в никуда.
тумбочку, так чтобы она была похожа на старинный сундук, тогда мы будем
сидеть, смотреть телевизор и слышать, как трещат поленья: Дорогой, а ты
уверен насчет этой работы? Я не хочу, чтобы ты соглашался только из-за
меня."
нее вроде заклинания. Когда же я им стану, о Господи, неужели так долго?
Надо бы что-нибудь поесть, иначе проснусь среди ночи и буду искать, чем
набить живот.
ночи по этой комнате в пижаме и послушать, как воет ветер в проклятой
трубе."
бутылок, предназначенного, видимо, для кулинарных целей. Айрис была
гастрономическим снобом, и готовила всяческие профитроли и суфле, которые,
впрочем, редко ей удавались, или ей не хотелось возиться, и тогда она
предлагала ограничиться консервами или сходить в ресторан. При
регистраторской зарплате Пол предпочитал консервы.
сосиски, мысли его при этом бродили далеко от еды.
все папины деньги, нет, простите, деньги, полученные от продажи папиной
недвижимости, полно радужных планов о розовой ванне с душем, а когда стали
прокладывать трубы, почувствовать запах сухой гнили, едкий, как дым. Лучше
бы она обвиняла меня, чем ругалась с агентом по продаже. Или себя саму:
"Инспекция? Зачем, это единственно возможное для нас жилье, пока ты в
Ченте!""
начала самым непристойным образом вылезать из кожуры.
него не будет завтра болеть от смеси голова, Пол вышел из кухни и налил
себе полный стакан выдохшегося вина. Остановившись посреди гостинной, он
вдруг вспомнил тот жуткий вечер, когда привел домой пакистанца.
гостю все его ничтожество, и при этом не оскорбить явно? Впитывают с
молоком матери. Не иначе. А потом: "Дорогой, я конечно понимаю, что ты
должен быть в хороших отношениях с коллегами, но ты уверен, что твой друг
иммигрант останется в Англии? Или он вернется в свою страну?" Понимать
надо так: "Держись подальше от всякой швали и угождай начальству".
благоговейно). Потому что не хочу быть ублюдком, вот и все."
собственно знаю о женщинах? "Брак, подобный твоему, - недостаточная
основа, чтобы понять женщину". - У проклятого Мирзы уже сейчас больше
проницательности, чем я смогу накопить годам к девяноста. Но я же отлично
знаю, почему Айрис вышла за меня замуж, и только лгу самому себе, когда
делаю вид, что это не так. Блестящий молодой студент-медик, стоящий всего
на одну, правда высокую, ступеньку ниже ее по социальной лестнице, что,
между прочим, даст ей возможность руководить его карьерой и видеть, как он
ей благодарен, при этом отнюдь не безнадежен, чему свидетельство -
множество стипендий и амбициозные родители, знающие, где их место, но
выталкивающие своего мальчика наверх - следовательно, мальчик привык, что
его толкают. Мне нужно было твердо взять все в свои руки еще тогда, когда
она попыталась склонить меня заняться общей терапией (Харлей-стрит, мечта
ипохондрика, ослепленного "роллс-ройсом"), а не пускаться в пространные
рассуждения о психиатрии, как о переднем крае медицины, или подкидывать ей
идею Консультанта, на которого снизу вверх смотрит весь больничный
персонал."
что делает, он выложил еду на тарелку и выключил плиту. Потом проверил еще
раз и заговорил, обращаясь в пространство.
которым должен жить пока не помру! Я сошел с ума от перегрузки после двух
лет медицинского колледжа, и никто в целом мире не может этого отменить. Я
потерял целый год, накачивая себя транквилизаторями так, что глаза на лоб
лезли, пялился на сад и дважды в неделю слушал излияния этого полоумного
краснорожего фрейдистского ублюдка Шроффа! И, черт подери, меня просто
должно было занести в этот мусорный ящик Чент, чтобы я никогда не смог
забыть, что так же легко могу разлететься на осколки, как они!
успокоился, доел свой разномастный ужин, и, едва добравшись до постели,
провалился в глубокий измученный сон.
словно Алиса в Стране Чудес, стоял безпомощный в комнате, заполненной
самыми обычными предметами, а вокруг хохотали люди, потому что он не мог
вспомнить ни одного английского названия ни единой вещи.
9
вестибюле больницы.
по привычке поддразнивая Мирзу и намекая на вчерашний вечер. - А, я так и
знал, что ты не утерпишь ее оценить.
взглянуть, пока эта тюряга не стерла с нее все признаки жизни.
правда с некоторыми исключениями, - добавил он, понизив голос и устремив
взгляд через плечо Пола. - Доброе утро, доктор Холинхед!
ко мне на минутку. - Он прошествовал в кабинет, оставив дверь открытой в
расчете, что Пол немедленно последует за ним.
сока, неряшливо торчащими вокруг макушки. Любимой сентецией Мирзы по этому
поводу было утверждение, что он потому занялся административной работой,
что за час общения с любым из пациентов доводил беднягу до слез.
чтобы кто-нибудь слышал наш разговор. Сядьте. - Он сделал короткий жест в
сторону викторианского кресла для посетителей, стоявшего с противоположной
стороны резного обитого кожей письменного стола.
книжный шкаф, монографии, портреты Фрейда, Эрнста Джонса, Крафт-Эбинга:
Только кажется мне, что голова его забита точно таким же антиквариатом."
Холинхед.
спросил только:
особу?
ваши слова ложью. Тем тяжелее мне будет доверять вам в дальнейшем. -
Холинхед облокотился на спинку кресла и сложил на животе руки. - Вчера
вечером мне домой позвонила миссис Барбара Веденхол и сказала, что вы
публично оскорбили ее, и что, более того, были в этот момент пьяны. Что вы
на это скажете?
надеюсь, вы достаточно давно меня знаете, чтобы в это поверить.
свой персонал"."
Веденхол, в чем они заключались?
охарактеризовала их как непередаваемые.
отчет о событиях прошлой ночи?
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Пехов Алексей