Чтение 10–й страницы книги ~Французы на северном полюсе~

обратился к нему капитан.-- Выбери самых лучших собак, и пусть пробегутся по
этому гладкому и ровному льду.

Запрягая животных, Артур прикармливал их кусочками медвежатины и
успешно справился с этим делом.

Но когда новоявленный погонщик сел в сани и щелкнул хлыстом, как это
делали эскимосы в Юлианехобе, собаки бросились в разные стороны.

-- Стойте, окаянные! Стойте! -- закричал парижанин под дружный смех
зрителей.

Но "окаянные" не слушались, не помог даже хлыст.

Однако Плюмован не сдавался и пошел на хитрость. Достал из кармана
кусок медвежатины, размахнулся и бросил. Собаки кинулись за мясом, но оно
досталось только одной. Тогда вся свора обернулась к погонщику и села на
задние лапы, выпрашивая подачку. Смех перешел в гомерический[55]
хохот.

Неудачливого возницу выручил кок. Он подбежал к упряжке с наколотым на
палку куском трески, вскочил в сани и выставил палку вперед. Собаки кинулись
бежать, надеясь схватить лакомый кусок, но он уходил от них.

-- Ловко придумано! -- радостно вскричал Плюмован.-- Слушай, Дюма,
давай ездить на собаках вместе... А потом я поучусь у Ужиука, как
управляться с хлыстом.

-- Что ж, со всем удовольствием,-- ответил кок.-- Э, что это?.. Что с
ними сделалось?..

Псы вдруг навострили уши, повели носами и опрометью помчались к
кораблю.

Плюмован изо всех сил вцепился в сани, чтобы не вылететь на ходу.

Дюма обернулся и вскрикнул...

Он увидел медведя. Тот тащился, припадая на одну лапу, то и дело падал,
с большим трудом поднимался, но продолжал двигаться.

-- Медведь! -- вскричал кок.-- Сколько же их здесь, черт возьми?.. Да
он хромает, бедняжка!..

-- Хромает не хромает, а я не желаю с ним иметь дела,-- отозвался
Плюмован.-- Эй, собачки, вперед... Быстрее, быстрее!

Но собаки и так неслись во весь дух, страх их объединил, и через две
минуты упряжка достигла стоянки. Матросы уже приготовились к встрече
непрошеного гостя.

ГЛАВА 8

Давнишняя рана.-- Выстрел из маузера.-- Немецкие буквы.-- Поспешный
отъезд.-- Канал Кеннеди.-- На Форт-Конгере флаг!

Медведь был тощий, оголодавший, видно, даже зубами щелкал, но капитан
все же распорядился увести людей и собак на корабль. Выпущенная доктором
пуля размозжила зверю голову. Это произошло за каких-то десять минут, и
тотчас все снова поспешили на берег поглазеть на убитого медведя.

Поражала его необычайная худоба, буквально кожа да кости.

-- Посмотрите, любезный, что это такое? - обратился доктор к капитану.

На правом бедре у зверя виднелась припухлость с круглым отверстием
посередине.

-- Огнестрельная рана, что же еще! -- отвечал врач.

-- Свежая?

-- Примерно недельной давности.

-- Пуля вышла?

-- Думаю, нет.

-- Вы можете ее извлечь?

-- Ничего нет проще.

Доктор взял у матроса кортик и ловко вытащил из раны небольшую
продолговатую пулю.

Капитан изменился в лице и сказал:

-- Это я и хотел знать.

Заинтригованный, доктор тем не менее не стал ни о чем расспрашивать
капитана и принялся препарировать медведя.

Разрезая шкуру, мускулы и хрящи, он пустился в рассуждения:

-- Да, глядя на феноменальную худобу этого арктического пирата, я почти
готов его пожалеть. Бедняга, видно, долго постился. Но, пожалуй, от излишней
жалости лучше воздержаться. Ведь этот бандит не уступит в свирепости ни
льву, ни тигру.

Можно было бы предположить, что постоянные холодные ванны и льды,
служащие ему подстилкой, охладят его кровь. Ничуть не бывало! Этому
господину очень по душе кровавая охота, ведь он обладает поистине ненасытным
аппетитом. Он нападает на тюленей, морских коров и диких оленей, причем за
один раз может задрать нескольких животных. Убийца прекрасно вооружен. Вы
только посмотрите на эти длинные клыки и мощные десятисантиметровые когти.
Наряду с этим он плавает как акула, ныряет не хуже тюленя. Обладая
поразительной ловкостью, гибкостью и коварством, лазает так, что может
утереть нос даже пантере. Нужно видеть, как косолапый карабкается на
верхушки покрытых льдом скал, чтобы добраться до птичьих гнезд, и с великим
удовольствием поглощает яйца. Непромокаемый мех, защитный слой жира, сила
бизона, мощные когти и острые зубы помогают ему выжить в этих суровых
условиях. Без них этот вид наверняка давно бы исчез.

- Однако, доктор, этот экземпляр, должно быть, испытывал сильные
лишения. Вон он какой тощий, и ведь это не только из-за раны.

-- Да, капитан, медвежья жизнь далеко не всегда безоблачна и легка.
После дней изобилия часто наступает пост. В конце зимы, когда еще не
прилетели птицы и если нет дичи, он ест что придется: кости прежних жертв,
водоросли, всякие останки, иногда весьма неаппетитные. Я, кстати, вспомнил,
как в Исландии во время рыбалки мы нашли медведя, который проглотил
матросский башмак. Что касается нашего изголодавшегося трофея, я сомневаюсь,
что его желудок не содержит в себе чего-нибудь подобного.

-- Ага! Да он съел...

Как раз в этот момент наш препаратор разрубил звериный желудок и
прервал на время свою живописную лекцию из жизни белого медведя. Двумя
пальцами он вытащил какой-то бесформенный скрученный предмет, что-то вроде
тряпки из плотной ткани. Заинтригованный, врач подошел к лужице растаявшего
снега, развернул тряпку, тщательно прополоскал ее и громко расхохотался.

-- Когда я рассказывал об экзотических вещах, которыми бывает набито
медвежье брюхо, я и не предполагал, что так скоро буду держать в руках
доказательство моих слов.

-- Что там такое?

-- Взгляните-ка на эту рубашку, только что извлеченную мной,

-- Рубашка?! -- воскликнул капитан.

-- В очень плохом состоянии, но с пуговицами. Вероятно, какой-нибудь
китобой оставил.

-- Да, действительно...-- в раздумье произнес капитан.-- Похоже,
рубашка... даже метка видна... Пожалуйста, господин Желен, вырежьте мне ее.
И вернемся на судно! Надо немедленно выходить в море.

Доктор последовал за де Амбрие, который на ходу рассматривал метку и
качал головой. Когда они дошли до корабля, капитан сказал:

-- Сейчас все объясню. Вы хоть немного знаете по-немецки?

-- Плохо.

-- Но буквы разобрать можете?

-- Разумеется.

-- Взгляните на метку.

-- Здесь две буквы готического шрифта: F и S... Что же из этого
следует?

-- А на пулю обратили внимание?

-- Пуля как пуля.

-- Из маузера. Тоже немецкая.

-- Стало быть, где-то поблизости немцы...

-- И знаете кто?.. Неужели не догадываетесь?

-- О, все понятно...

-- То-то же... Поэтому я и всполошился... Подумать только: он меня
опередил!..

Час спустя корабль вышел из Порт-Фулька и поплыл среди нагромождения
потревоженных бурей льдин. Тринадцатого июня остался позади остров Пима,
известный трагической гибелью экспедиции лейтенанта Грили[56],
четырнадцатого -- вошли в бухту Буханана, обогнув остров Ваш, пятнадцатого
-- преодолели очень небольшое расстояние, с трудом пробираясь сквозь
плавучие ледяные глыбы, шестнадцатого -- миновали пролив Хейса и направились
к земле Гриннеля. После целого дня поисков удалось наконец найти проход, но
такой узкий, что судно едва двигалось.

Семнадцатого числа, ценой невероятных усилий, постоянно борясь с
ледяными горами, "Галлия" обогнула бухту Альмана и мыс Гокса -- южную
оконечность бухты Доббина. Против ожиданий, постоянное напряжение не
повергло членов экипажа в уныние. Им не изменила обычная веселость и
бодрость духа, никто не заболел. Восемнадцатого обогнули мыс Барроу на юге
бухты Скореби и пересекли через восьмидесятую параллель. Девятнадцатого
корабль проплыл мимо мыса Коллинсона, бухты Ричардсона и смело вошел в канал
Кеннеди. Канал этот был продолжением пролива Смита и соединял его на севере
с бассейном Галля, на уровне бухты Леди-Франклин. Был он довольно длинный,
но узкий, почти свободный ото льда, по крайней мере в середине. Его проплыли
без помех двадцатого числа, а утром двадцать первого показался мыс Берд и
напротив -- бухта Дискавери, названная в честь второго корабля сэра Джорджа
Нерса, совершившего известную полярную экспедицию. Близ мыса Берда капитан
отдал приказ стать на якорь, с четырьмя матросами сошел на берег искать
место, где лейтенант Грили спрятал карту земель, исследованных Локвудом и
доктором Пави в 1883 году, и очень скоро его нашел. Там был знак -- груда
камней. Документов, по-видимому, так никто и не трогал, и де Амбрие добавил
к ним свою карту, написав "французские моряки", и поставил число: 21 июня